Сандэр. Князь изгнанных - Валерий Теоли

— Средоточие зла, — ответил отец Гарендил. — Приступим.

В пещере загремел торжествующий голос жреца, поющего молитвенный гимн Карубиалу. Подойдя вплотную к кокону, священнослужитель размахнулся, благо, позволяло пространство пещеры, и с именем ангельского покровителя на устах ударил.

Било взорвалось искрами и ярким белым пламенем, столкнувшись о незримую преграду. Спустя мгновение отлетевший жрец врезался спиной о каменный выступ в неровной стене. Оставленное им гасило повисло в воздухе, переливаясь разноцветными сполохами.

— Привет, еда, — из‑за кокона вышел иглозубый мальчишка, ухмыляющийся во весь рот. Остроухий и светловолосый, с резкими чертами лица он напоминал полуэльфа — полувампира. Естественным путём производить на свет смешанное потомство кровососы не способны, зато обратить мальца могли, оттого и отталкивающая внешность.

— Кто ты, мальчик? — кинжалы зашелестели, входя в ножны на поясе, из петель на спинной броне храмовник плавным, еле уловимым обычному глазу движением вынул копьё. Пещера достаточно просторна для копейного боя.

— Тот, кто тебя съест, — шире улыбнулся мальчишка.

— Ну, это мы ещё увидим, малыш, — айгата полилась в древко, заставила сверкать наконечник, накапливаясь в нём для магического удара. — Знаешь моё имя? Вэон Режущий Лист. Я никогда не проигрывал в поединке.

— Тот самый, чьё копьё прорубает любой доспех с одного удара? — будто бы обрадовался иглозубый, однако, чему ему радоваться? — Значит, мне повезло, и я развлекусь. Лови, паладин!

В храмовника словно угодила скала, брошенная гигантом. Он явственно различил хруст сминаемой брони, больно вдавливающейся в тело, и ломающихся от столкновения с невидимой глыбой костей. Активировавшийся при ударе щит из сырой айгаты принял львиную долю урона и спас жизнь эльфу, вколотая в кожу с татуировками — письменами благодать Карубиала начала восстановление организма. Кости становились на своё место и за доли секунды срастались, изорванные в клочья внутренние органы продолжали гнать кровь.

Упав на пол, Вэон перекатился и взмахнул копьём. С наконечника — листа сорвался серп чистого белого пламени и вдруг потух, не долетев до мальчишки полпальца. Полученное в награду за победу в турнире почитателей Крылатого Единорога копьё, артефакт, подаренный чемпиону самим Карубиалом, наткнулось на равную защиту.

Эльф горько усмехнулся. Жрецы учили — нет в Трёхлунье барьера, способного выдержать удар его оружия. Они ошибались, он был прав.

— Ты мне нравишься. Покрепче того святоши. Ему тычка хватило. Чем ты сильнее, тем больше у тебя жизненной энергии, нужной мне и моему напарнику.

Поднявшийся храмовник раскручивал перед собой оружие в подобие сверкающего белоснежного диска. Неважно, сколь сильны атаки врага, он переживёт. Особенность чемпионов Алых Шипов не в нанесении урона, как ошибочно полагают люди и гномы, а в выживаемости. Командира Большой Пентады очень сложно убить, ибо в нём благодать Карубиала, исцеляющая от ран. Её способность к восстановлению благословенного ангелом воителя несравненна.

Мальчишка защищает кокон и разумного в нём. Следовательно, необходимо уничтожить мерзкое вместилище и убить находящегося внутри.

— Не заблуждайся, паладин. Прежде тебе надо достать меня, — прочёл намерения Вэона иглозубый. — А этого я не позволю.

— Третья Пентада, ко мне! — закричал в переговорный артефакт воин и рванулся вперёд, вращая смертоносное копейное «колесо». Переполняющая оружие айгата разбрызгивалась в стороны, прожигая покров псевдоплоти.

«Очищающий Диск» — вторая по мощности атака чемпиона Алых Шипов. Вэону некогда посчастливилось видеть её в исполнении князя Анариона. Тогда она отделила башку от шеи тысячелетнему дракону, прорезав толстые костяные пластины, прикрывавшие горло, и чешую, по прочности не уступающую мифрилу.

Удар справа по рукам явился полной неожиданностью для храмовника. Кости предплечий переломились, левая ключица воткнулась в грудную клетку, поразив лёгкое, обломки рёбер пронзили сердце и аорту. Кружащееся по инерции копьё вырвалось из рук, со скрежетом проделало дыру в полу и пропало, тряхнув взрывом освободившейся айгаты подземелье.

«Как он смог?! — билась в мозгу воина мысль. — Я не заметил его, не почувствовал течения энергии и элементалей. Карубиал всесвятый, каким образом он подобрался ко мне?!»

— Брат, помоги! — закричал переговорный артефакт. — Третья и четвёртая пентады уничтожены!

Иглозубый стоял у кокона и смеялся.

Путешествие до Марадро длилось без малого седмицу. Останавливались мы редко, чтобы набрать припасов. Снижались, причаливали к дереву и корзинами поднимали закупленные в деревнях по пути еду и воду. Уместившиеся на дирижабле тролли в те минуты облегчённо вздыхали и торопились спуститься на твёрдую землю. Не приспособлены они к полётам. На борту им не до дебошей, сидели на корме, обвязанные верёвками, и пялились остекленевшими глазами в проплывающие мимо облака, пуская ниточки слюны с торчащих нижних клыков. М — да, до нетопыриной крылатой кавалерии синек им далеко.

Дриады вели себя естественно. В воздухе чувствовали себя превосходно и занимались моей охраной. Заняв наблюдательные посты на носу и корме, всматривались в небо и проплывающую под нами землю. В сне они не нуждались и несли круглосуточное боевое дежурство.

Я проводил часы на палубе, наслаждаясь панорамой. Созданный с помощью магии воздушный колпак над гондолой препятствовал ветру, гуляющему в вышине, и создавал условия для комфортного наблюдения. Я устраивался в плетёном раскладном креслице возле парапета, рядом со мной дышала свежим воздухом телохранительница. По ночам перебирал в памяти почерпнутую из книг информацию. Ну, не шёл сон. И овец считал, и снотворное, любезно предложенное капитаном, пил. Не действует! С тех пор, как очнулся в «номере» подземного убежища Клеймёных, сплю редко и понемногу, после поимки Лотоса вовсе спать не хочется. Гномьей водки капитан на меня пожалел, да и я не стремился упиться, памятуя о неудачном опыте.

Ужасно хотелось снять магическую нагрузку и наколдовать чего‑нибудь айгатозатратное. Жаль, чародейство пассажиров на дирижабле запрещено. Потоки энергии могут нарушить структуру наложенных на летающее судно чар, что грозит катастрофой. Порчу имущества низкорослых бородачей возместить несложно, чего не скажешь о потере жизни. Выживших в авиакатастрофах практически не бывает. Промучился я от переизбытка айгаты до конца путешествия.

Мы перевалили через Седые горы на пятый день полёта. На юго — восток за горными пиками раскинулась плодородная равнина Абарим, посреди которой протекала одноимённая полноводная река, дающая жизнь многочисленным городам — государствам.

Прежде всего поражали отсутствие снега и плюсовая температура. Привык я к зиме, снежной и холодной. В Абариме я попал в тёплую… Весну? Осень? Кое — где цветы распускаются, травка зеленеет, на небе ни облачка. В Эладарне, расположенном примерно на той же широте, куда прохладнее, небо зачастую затянуто тучами.