Призыв ведьмы - Эйлин Торен

было потрясающее. Она пела, пела! Да она вообще никогда не пела, ей всегда говорили, что у неё нет голоса, и слушал её вопли только Колян.

— А теперь закрой рот и больше ни слова, а то будем снова тебя лечить, — проговорила Хэла, когда они допели и Мила, радостная, но смущённая уткнулась в плечо, обнимавшей её женщины.

А Донна уже затянула песню “Тебя ждала я”. Она пела с Маржи, в припеве присоединялась Хэла, а это её надрывно спетое: “расскажите все ему, когда меня не станет — зелье, что сварила я, уж точно не обманет”, — пробрало до костей.

И это было действительно красиво. Сейчас, когда Мила не была в истерике, была практически трезва, потому что ей налили горячий отвар и добавили туда чего-то с градусом, но незначительным, девушке казалось, что в этом мире это наверное самое потрясающее, что можно было бы услышать. И она понимала почему все слушали, все без исключения, потому что это завораживало — эти красивые и такие разные девушки пели песню о разлуке, о предательстве, об отчаянии, о смерти, о том, что понимал каждый. Пели, пропуская через себя, но при этом с такой отдачей…

Когда они закончили снова запела Хэла, но уже песню, которую Мила не знала.

“Где мой дом из песка недостроенный?

Он, наверное, не выдержал ветра.

Отчего так бессильны порою мы

Перед целью своей в сантиметрах?” [3]

Чёрная ведьма пела её одна и кажется все окружающие эту песню не слышали раньше. А Хэла пропускала слова через себя, пела очень красиво и, хоть Милена в этом не разбиралась, судя по всему, очень правильно.

“Помоги мне, сердце моё горит

На костре не потухшей раны,

На углях от пустых обид.

Помоги мне, слёзы мои утри,

Склей обломки моей вселенной –

Каплю веры оставь внутри”.

И от слов припева захотелось плакать. Когда она закончила, кто-то из пришедших подхватил местную песню. Запели все, а потом серые вместе с Хэлой пели:

“Травушка расскажет мне о том, что случится…” [4]

Но Хэла спела только начало, девушки подхватили песню дальше и к удивлению Милы её запели и девушки из слуг, да и кто-то из людей, которые пришли на проводы воинов. А к концу куплета мотив подхватила музыка и это было настоящее колдовство, словно один мир протянул руку другому.

— Хэла, — шепнула Мила, словно боясь разрушить эту магию, хотя музыка и песня были так сильны, что наверное ничто не могло это разрушить.

— Ась? — отозвалась женщина, отпив из своей кружки.

— А откуда ты умеешь петь?

— А я не умею, — повела Хэла плечом.

— Неправда, ты умеешь! Я уверена, что ты училась, — возразила Мила.

— Училась, — улыбнулась чёрная ведьма своей кривой улыбкой, полной горечи. — Я ещё и на скрипке могу.

— Правда? — восхитилась белая ведьма.

— Толку-то? — фыркнула женщина.

— А где ты училась? В консерватории?

— Ого! Полегче, детка, — рассмеялась женщина. — Не попала я ни в какие консерватории. Хорошие девочки часто не вовремя встречают плохих мальчиков.

И она повела головой, улыбнулась сама себе.

— Я мечтала сыграть скрипичный концерт Мендельсона [5]… ага, мечтай, детка, — прошептала Хэла будто сама себе. — Вместо этого “на тебе, мамочка, — мальчик”. Как-то так бывает.

Милена не стала ничего говорить. Песня закончилась и тут среди всего этого радостного гвалта и смеха раздался женский голос со стороны главного костра.

— Хэла, а спой нам колыбельную?

Вопрос задала красивая, невероятно притягательная блондинка, высокая, статная, в бежевом платье, и при отблесках пламени сложно было сказать ленты какого цвета были на нём, но кажется тёмные. Значит, что там — наложница ферана? Она смотрела на Хэлу с вызовом и явной неприязнью.

— Колыбельную? — оказалось, что все притихли и насмешливый голос чёрной ведьмы прозвучал в полной тишине. — Ты нас спать что ли решила уложить, Шера? Так вроде никто пока не собирается, только веселиться начали. А, если тебе лично песенку охота получить, то для тебя только что-то отпевальное могу спеть, хочешь?

Тишина длилась всего пару мгновений. Милена успела заметить нахмуренного митара и его взбешённый взгляд, которым он смотрел сейчас на эту самую Шеру. А ещё она заметила, что ферана возле костра не было. Наложница же, не выдержав вызывающего взгляда Хэлы, встала и ушла.

Кто-то одобрительно что-то проговорил, кто-то сказал какую-то шутку и возле какого-то из костров засмеялись. А Хэла запела песню Короля и шута про мужиков и мясо [6] и, к удивлению Милы, все одобрительно всколыхнулись и припев горланили почти все молодые мужчины с соседнего с серыми костра. То есть эту песню чёрная ведьма уже пела не раз и она явно нравилась местным.

— Это кто был? — спросила Милена у сидевшей рядом Карлины, пока Хэла пела вместе с Донной песню.

— Шера, наложница ферана и главная в харне, — ответила та.

“Харн вероятно типа гарем,” — успела подумать Мила и тут началось…

— Ревнует, — хихикнула сидящая возле Карлины Грета.

— А то, — подхватила сидящая с Гретой Оань, — только куда ей с Хэлой тягаться?

И Милена не успевала за их переговорами, только глазами ошарашенно хлопала, переводя взгляд с одной девушки на другую:

— Глупая, кто ж так дразнит хищника?

— Она видно себя хищником считает.

— Пффф, не светит ей ничего! Феран на неё и не смотрит даже. Только зря ему глазки строит.

— Зато как он на Хэлу смотрит! Видели?

— Ох, когда эти двое наконец друг до друга доберутся искрить будет так, что спалит тут всё!

— Стойте, — Милена сказала это громче, чем хотела, но ей срочно нужно было всё это остановить, чтобы понять что к чему. Она с опаской глянула на поющую Хэлу. — Вы о чём вообще?

— Как о чём, — Грета заговорчески улыбнулась, но ничего не смогла сказать, потому что петь перестали, но музыканты подхватили веселую мелодию жуткой песни, переиначили её и начались танцы, а чёрная ведьма села на своё место.

Конечно ни Карлина, ни Грета, ни Оань уже больше ничего не сказали ни про Шеру, ни уж тем более про ферана или Хэлу.

Милена всмотрелась в лицо чёрной ведьмы. Ей казалось странным то, что она услышала. Она не видела ничего общего между ними — феран и Хэла? Неужели? Вообще такое возможно? Голову, одурманенную всё-таки алкоголем, потянуло в размышления о красавице и чудовище, почему-то.

Рэтар Горан, в понимании Милены, был действительно устрашающим — высокий, самый высокий из всех этих великанов, коими она видела изарийцев, крупный, он не был худым, он был таким плотным, потому что взрослый, но мощным что ли.