Гектор и секреты любви - Франсуа Лелор

Гектор сложил письмо. Вайла ничего не заметила и продолжала вместе с Нот смотреть MTV-Азия, а профессор Корморан излагал свои идеи, но никто его не слушал.

— Понимаете, плацебо — это способ сделать исследование более строгим, узнать, что действительно происходит благодаря нашему средству, тому, что я принял вместе с Нот. Но понадобилось бы больше испытуемых. И конечно, магнитно-резонансный томограф…

Гектор его не слушал. Он смотрел на Вайлу, видел ее личико — личико восхищенного ребенка, когда она следила за выступлением Мадонны, снова исполняющей I got you under ту skin, расхаживая по Млечному Пути, выложенному из лепестков роз.

И каждый день с тобой — это подарок.

— Надеюсь, все в порядке? — поинтересовался Жан-Марсель. — Я его напечатал, но не читал.

— Все в порядке, — ответил Гектор.

— Что-то у вас озабоченный вид.

— Вы правы, не стоит отравлять себе счастье.

Он собрался подойти к Вайле, отвести ее в дом и показать, что прочел письмо, но вдруг издалека донесся рокот двигателя.

Все вскочили и стали смотреть в небо.

Шум усилился, потом у дальнего холма появился вертолет.

— Большой, — заметил Жан-Марсель, — военный.

Вся деревня тут же пришла в ужасное возбуждение. Пока женщины уводили детей домой, мужчины бежали к лесу, сгибаясь под тяжестью больших джутовых мешков.

Вертолет, напоминающий огромного шмеля цвета хаки, приближался, и вскоре уже можно было различить на кабине герб одной из соседних стран.

— Во всяком случае это не полицейская операция, — сообщил Жан-Марсель, — иначе они бы сели подальше.

Вертолет подлетел к небольшой поляне возле рисового поля, напугав буйволов, которые с мычанием помчались к забору своего загона. Аппарат, слегка покачиваясь, приближался к поверхности, а потом мягко приземлился. Оба пилота были в военной форме. Дверь кабины открылась, и оттуда сначала вышли два довольно молодых западных человека в гражданской одежде, а потом женщина с мужчиной.

Клара и Гюнтер.

Профессор Корморан с трудом доковылял до порога, чтобы посмотреть, что происходит.

— Только не он! — воскликнул профессор. — Не позволяйте ему забрать это!

Гектор и Жан-Марсель переглянулись.

— Ладно, — сказал Гюнтер, — интересы у нас общие, так что придется договариваться.

Все они уселись по-турецки вокруг профессора Корморана, словно придворные вокруг приболевшего короля. Гектор, Гюнтер, два его сотрудника-здоровяка, похожие на космонавтов и откликавшиеся на имена Дерек и Ральф. И Клара, конечно, в красивом, словно с картинки модного журнала, костюме для путешествия в джунглях, старавшаяся не смотреть на Гектора. А еще Нот, которая держала профессора за руку и обмахивала его, вождь Ньяр, учуявший, что тут можно провернуть выгодное дельце, а также Аанг Длинные Руки, немного говоривший по-английски. А Жан-Марсель?

Жан-Марсель испарился еще до появления Гюнтера. В нескольких шагах от сидевших Вайла продолжала смотреть телевизор или скорее делала вид, что смотрит, бросая косые взгляды на Гектора и Клару.

— Она не могла бы уменьшить звук? — спросил Гюнтер. — Мы здесь, чтобы работать.

Один из амбалов, Ральф, поднялся и направился к Вайле, но Гектор остановил его:

— Не надо, все и так хорошо.

Его тон заставил Ральфа снова сесть, так как он почувствовал, что речь идет о чем-то более серьезном, чем громкость телевизора.

— Профессор выдержит? — озабоченно поинтересовался Дерек.

И действительно, несмотря на заботу Нот, состояние профессора Корморана резко ухудшилось после приезда Гюнтера. Бледный, с закрытыми глазами, он слабо дышал.

— У него сломаны ребра и осталось только одно легкое, — объяснил Гектор.

— Вот именно, — сказал Гюнтер, — а мы могли бы его забрать. В часе лета есть прекрасная клиника.

— И речи быть не может, — прошептал профессор. — Я остаюсь со своими друзьями. С моими исследованиями… Орангутангами…

— Что вы сказали? — заволновался Гюнтер. — Он бредит?

— Вовсе нет. Профессор Корморан намерен изучать орангутангов. Хочет понять причину их моногамии.

— Отлично, — поддержал Гюнтер. — Мы можем устроить здесь исследовательскую лабораторию. Вертолет доставит необходимое оборудование.

— Ядерно-магнитный томограф, — прошептал профессор.

При этих словах Гюнтер скривился:

— Да что вы? А не лучше ли установить его в городе? И как быть с электропитанием?

— Электричество очень хорошо! — воскликнул вождь Ньяр. — Электричество очень хорошо, если приносить генератор!

Гюнтер удивился неожиданному вмешательству вождя. А тот с энтузиазмом продолжил:

— Электрогенератор, солнечные батареи, турбина на реке! Всегда ток! Очень, очень хорошо! Вертолет привозить все это!

— Похоже, вождь в этом разбирается, — заметил Дерек Гюнтеру.

— Оборудование для моих исследований, — продолжил профессор. — Хроматограф, аппаратура для синтеза и так далее.

— Оборудование очень хорошо! Вертолет все доставлять!

— Аанг устанавливать все, — добавил Аанг, который хотел показать, что разделяет энтузиазм своего вождя.

Гюнтер взглянул на Клару, но она не отводила глаз от Вайлы. Гюнтер ощутил, как у него буквально упало сердце. Черт возьми, подумал он, слишком я впечатлительный! К тому же сейчас совсем не время.

— Профессор, — сказал он, — все это очень интересно, но что с уже имеющимися результатами? Где ваши образцы?

Профессор сделал туманный жест, указывая на дверь и дальше, в направлении горы и леса.

— Мы их спрятали в надежном месте, — сказал Гектор.

— Спрятали?

Широкое лицо Гюнтера неожиданно покраснело.

— Слишком многие интересуются этими исследованиями, — пояснил Гектор. — Китайцы, японцы… Мы с профессором решили убрать результаты подальше, туда, где никто не найдет.

— И вы, конечно, покажете нам это место.

— Нет, — ответил Гектор.

На этот раз Гюнтер побледнел.

— Мы финансировали эти исследования, и их результаты принадлежат нам, — процедил он сквозь зубы.

Дерек и Ральф переглядывались с обеспокоенным видом, им уже доводилось быть свидетелями Гюнтеровой ярости. Ньяр и Аанг тоже напряглись и слегка привстали, словно приготовившись к прыжку.

Гектор ликовал. Хотел бы он, чтобы Гюнтер на него бросился, тогда можно будет дать ему как следует в морду. И это доказывает, что психиатры ничем не отличаются от других людей.