История Второй мировой войны. Блицкриг - Курт фон Типпельскирх

После победы во Франции Гитлер считал свою цель достигнутой. Казалось, теперь имелось доказательство того, что германские вооруженные силы являются непобедимыми. Если бы и англичане разделяли это убеждение, то война была бы выиграна. Как и после Польской кампании, Гитлер еще раз сделал попытку начать переговоры с Англией. «В этот час, – сказал он в своей речи в рейхстаге 19 июля, – я чувствую себя обязанным перед своей совестью обратиться с призывом к благоразумию Англии. Я не вижу причины, которая заставляла бы продолжать эту войну». Одновременно германская пропаганда неутомимо заявляла в официальных сообщениях в прессе и по радио о том, что англичане проиграли войну и что теперь им только нужно это понять и сделать все необходимые выводы.

Вскоре это мнение проникло и в широкие круги американской общественности. Черчилль со всей свойственной ему энергией старался воспрепятствовать тому, чтобы этот психоз охватил и английский народ. Предложение Гитлера он не удостоил даже личным ответом. По его поручению английский министр иностранных дел лорд Галифакс объявил по радио, что Англия будет искать решения силой оружия. Он же, Черчилль, не хочет считать войну, на которую решилась Англия, проигранной и поэтому не намерен преждевременно ее прекращать. А положение Англии казалось очень серьезным, на первый взгляд прямо-таки безнадежным. Она была изгнана с европейского континента, оставив там все вооружение и оснащение своей армии. Единственный союзник Англии на материке был разгромлен и потерял к ней доверие. Италия выступила на стороне Германии. На новых союзников Англия не могла рассчитывать: она им ничего не могла предложить. В то же время Германия угрожала высадить войска на Британских островах, успешная оборона которых представлялась весьма сомнительной.

Если бы высадка удалась, англичане могли бы противопоставить высадившимся войскам лишь недостаточно оснащенные соединения. Морская блокада Германии, которая с самого начала не приобрела такого значения, как в Первую мировую войну, ввиду широкой сферы власти Германии и открытых южной и восточной границ почти полностью потеряла свое значение. Имелась даже угроза того, что наступит обратное положение. 17 августа германское правительство объявило блокаду Британских островов и обратилось ко всем нейтральным странам с требованием держать свои торговые суда вдали от установленной зоны заграждения. Не немцы, а англичане вынуждены были прилагать все силы, чтобы обеспечить снабжение своей страны необходимыми товарами и сырьем. Исходные позиции Германии для ведения морской и воздушной войны против английского торгового судоходства в результате захвата Норвегии и западного побережья европейского континента до испанской границы оказались в опасной близости от самой Англии. На Средиземном море уже не было французского флота, итальянский флот выступил на стороне противника. Путь через Средиземное море к Суэцкому каналу и к Среднему Востоку был совершенно закрыт для торгового судоходства. Насколько им могли пользоваться военные корабли, пока еще нельзя было установить. Державы оси, располагая значительно превосходящими сухопутными и военно-воздушными силами, были в состоянии осуществить всякую операцию, какую они сочли бы необходимой.

Нечего было и думать о победе англичан, пока обстановка существенно не изменится. Ближайшей целью могло быть только предотвращение поражения. Оно стало бы неизбежным, если бы было сорвано снабжение островов или если бы они попали в руки противника; оно было бы вряд ли предотвращено, если бы Англия потеряла свои позиции на Среднем Востоке.

После того как стало ясно, что на изменение позиции англичан не приходится рассчитывать, Германии не оставалось ничего другого, как стремиться к этим целям. Чем скорее были бы начаты все необходимые для этого мероприятия и чем энергичнее они проводились бы в жизнь, тем больше было бы шансов добиться не только временных успехов в самом ближайшем будущем, но и вообще решающего исхода войны. Всякая передышка означала бы для Англии в ее тяжелом положении огромный выигрыш. Напротив, блеф и пропаганда были оружием, с которым нельзя было подступиться к руководимым Черчиллем англичанам. С этой точки зрения неиспользованное время, прошедшее до того момента, пока не выяснилась непреклонность Англии, было невосполнимой потерей. Это упущение следует объяснить тем, что руководители Германии питали большие надежды договориться с Англией.

Когда этот расчет не оправдался, Гитлер впервые оказался в положении, из которого, как он сам чувствовал, ему не выпутаться. До сих пор, в мирное время он одерживал свои победы, используя блеф и уступчивость своих политических противников, а во время войны имел дело с противниками, которые уступали в материальном и моральном отношении или даже были буквально парализованы страхом перед мощью Германии. Англию нельзя было победить ни путем молниеносной войны, ни посредством применения стратегической внезапности. К «войне нервов» она была хотя и не совсем нечувствительной, но благодаря своему энергичному премьер-министру в значительной степени стала невосприимчивой. Если она такую войну выдержит, то ей будет обеспечена растущая поддержка Соединенных Штатов. А за всем этим, по твердому убеждению Гитлера, настороженно следил Советский Союз. Поэтому Гитлер не бросил все силы против Англии – мысль о скрытом противнике на Востоке с самого начала удерживала его от этого. Вместо того чтобы немедленно воспользоваться серьезной слабостью англичан и объединить силы держав оси для теснейшего сотрудничества в борьбе против одного общего противника, Гитлер позволил войне против Англии принять статичный и неопределенный характер, затем нанес несколько тяжелых ударов, но не смог решиться на осуществление широких стратегических замыслов против своего ожесточенного противника. К последним меньше всего относилась высадка в Англии. Ее успех, даже в глазах самого Гитлера, был в высшей степени сомнительным. Более осуществимым был план захвата всего бассейна Средиземного моря от Гибралтара до Суэцкого канала, а также Среднего Востока при продолжении одновременно с этим беспощадной блокады Британских островов. Нужно было сосредоточить все усилия на достижении обеих этих целей.

Такая стратегия требовала теснейшего сотрудничества с итальянцами, хорошо продуманного распределения обязанностей и, в случае необходимости, совместных действий при трезвой оценке возможностей своего итальянского союзника.

Ничего этого не было с самого начала. В течение всей войны так и не было осуществлено планомерное совместное германско-итальянское руководство военными действиями, основанное на безграничном взаимном доверии. Сначала Гитлер не считал его необходимым. Он не желал его принципиально, хотя бы уже потому, что при охватившей его прямо-таки болезненной подозрительности не хотел делиться с другими своими планами и замыслами. К тому же властолюбивая натура Гитлера не допускала возможности какого-либо чужого влияния на его планы. Муссолини, в свою очередь, полагал, что сможет вести войну и без помощи Германии, и ревниво стремился к своей самостоятельности. Только поражения Италии, и то в условиях, которые неизбежно должны были привести к ущемлению крайне болезненного самолюбия итальянцев, заставили немцев и итальянцев совместно выступить на полях сражений, чтобы оказать сопротивление растущей мощи англичан.