Пакс - Сара Пеннипакер

И запахи двух его людей.

Он помчался назад, на гребень холма.

Он увидел, как его мальчик поднял что-то с земли. Палку, но не палку. Что-то меховое, неживое.

Вверх по склону поплыл запах беды: свежий и острый — от его мальчика, застарелый и напряжённый — от отца его мальчика. Это был не только запах Питера. Это был запах людей.

Его мальчик поднял то неживое над головой и выкрикнул что-то сердитое. А потом крикнул громко:

— Пакс!

И Пакс залаял.

Питер поднял высоко то, что осталось от лиса, и снова выкрикнул его имя:

— Пакс!

И откуда-то сверху, с холма над фабрикой, раздался ответный лай. Вспыхнула надежда, горло у Питера перехватило. Нет, просто почудилось. Нельзя принимать желаемое за действительное.

Но он всё равно обвёл взглядом склон. Мелькнуло рыжее. Рыжий хвост с белым кончиком. В просвете между деревьями появился лис, приподнялся на задних лапах — на двух задних лапах?.. Он смотрел прямо на Питера.

Питер сунул отцу лисью ногу:

— Похорони.

Подхватил второй костыль и направился к холму.

— Подожди, Питер! Ты должен понять. Это мой долг.

Питер махнул рукой наверх, в сторону лиса. Ударил себя кулаком в грудь так, что стало больно, и сказал:

— А это — мой!

Отец кричал ему что-то про провода, приказывал остановиться. Питер видел провода, но он промахивал над ними на своих шестах — и не останавливался. Для него сейчас не существовало ничего, кроме лиса на холме и расстояния, их разделявшего. И он снова и снова вонзал костыли в землю и пролетал между ними, сокращая это расстояние.

Добравшись наконец — футболка успела высохнуть на ветру и снова пропотеть насквозь, — он встал и позвал. Пакс тряхнул головой и большими прыжками бросился прочь, к деревьям.

На четырёх лапах! Целый и невредимый!

Питер последовал за ним. Но, когда приблизился, Пакс снова отскочил и замер между деревьями.

Питер шёл следом. Пакс явно его испытывал, и Питер не обижался. Он предал своего лиса — почему же лису не быть недоверчивым? Пакс хочет убедиться, что Питер не предаст его снова. Поэтому Питер будет идти за ним столько, сколько тот захочет, — это справедливое наказание.

Так они шли сквозь лес — сотню ярдов, и ещё сотню. А потом они пришли на поляну, и лис остановился, выжидая. Питер приблизился, протянул руку.

— Прости меня! Прости, пожалуйста!

Пакс встретил его взгляд и обхватил зубами запястье. Пульс у Питера забился сильнее в этом браслете из зубов, который держал его руку крепко, словно говорил: ты мой. Словно взывал к тому, что хранилось у Питера внутри, глубоко. Двое, но не двое.

Тут Пакс выпустил его запястье и понёсся через поляну к кривому дереву. Под деревом кружили два койота.

Пакс бросился на того, что был выше и крупнее.

— Пакс, нет! Назад!

До дерева было так далеко — ярдов пятьдесят, не меньше. Питер вынес костыли вперёд и оттолкнулся…

Когда до койотов оставалось с дюжину ярдов, Питер увидел, на кого они охотились. На дереве сидел ещё один лис — нет, лиса, с ярким мехом и острой нежной мордой. На бедре у неё была глубокая кровоточащая рана. Лиса молотила по ветке хвостом — не пышным, а тонким, обгорелым и почерневшим.

Лиса сверху ударила лапой одного из койотов, дразня его, и в тот же миг Пакс подскочил и цапнул за бок второго. Питер понял, что лисы действуют сообща.

И что им не совладать с койотами.

Он поспешил к дереву, громко крича, но койоты не обращали на него внимания. Тот, что крупнее, вдруг развернулся и вцепился зубами в шею Пакса. Лис взвизгнул. Питер взревел от ярости. Он перенёс весь свой вес на один костыль и, откинувшись назад и прицелившись, метнул второй, утяжелённый ясеневой битой, прямо между двумя койотами.

Два разъярённых зверя обернулись. Дерево загудело от удара битой, рослый тёмный койот метнулся в сторону и скрылся в кустах. Второй отбежал на несколько шагов и остановился.

Не сводя взгляда с Питера, он оскалил клыки. Питер оскалился в ответ. Пакс рядом с ним зарычал и вздыбил шерсть на загривке, готовясь к прыжку. Питер занёс второй костыль над головой и снова взревел, а Пакс снова зарычал. Бледный койот в удивлении попятился, потом повернулся и кинулся прочь с поляны.

Питер, обхватив дерево, сполз на землю. Его била дрожь. Пакс мгновенно запрыгнул на него, завертелся у него на груди, под шеей, стал вылизывать лицо, обнюхал сломанную ногу, снова ткнулся носом в лицо. Питер обвил руками своего лиса, зарылся лицом в пропахший хвоей мех.

— Ты живой, ты живой, живой!

Лиса, перелетев через них, спрыгнула на землю и скрылась в можжевеловых кустах, окружавших поляну. Пакс на коленях у Питера выпрямился и что-то ей тявкнул.

Через несколько секунд из-за куста выглянула чёрная мордочка.

Потом, щурясь и моргая от яркого солнца, показался тощий маленький лис — весь целиком, ростом примерно такой, каким был Пакс в восемь месяцев. Он ковылял по поляне на трёх ногах. Его сопровождала лиса, она забегала вперёд, предостерегающе поскуливала и бросала на Питера недоверчивые взгляды.

Пакс вывернулся из рук Питера и снова тявкнул.

Трёхногий лис ещё приблизился. Он хромал так неуклюже, что было ясно: ногу он потерял совсем недавно. И тут в голове у Питера всё связалось. Он протянул руку и тихонько позвал. Маленький лис неуверенно переводил взгляд с Питера на Пакса и обратно. Наконец он решился и двинулся к ним. И, добравшись, поднырнул под морду Пакса.

Питер протянул палец. Трёхногий лис позволил ему коснуться своей шеи — и поспешил обратно к лисе, чтобы прижаться к её надёжному боку, где он чувствовал себя в безопасности.

Лиса и маленький лис вместе выжидательно посмотрели на Пакса и растворились в подлеске.

И Питер понял. Его лис принадлежит им. А они — ему, Паксу. И они неразделимы.

Как же долго он шёл сюда. Как долго.

Питер опустился на колени. Положил руку Паксу на спину и ощутил, как дёрнулись мышцы под шкурой.

Питер огляделся по сторонам. Лес теперь казался опасным — он был полон койотов и медведей. И скоро будет полон солдат. Питер посмотрел на лиса, который рвался за своей новой семьёй, но стоял на месте.

— Иди. Со мной всё хорошо.

Это была неправда. Питеру было плохо и больно, так больно, что он задохнулся, как от удара в сердце. Он отдёрнул руку, боясь, что эта боль передастся Паксу, и тогда лис не сможет уйти.