Место под солнцем - Лиза Марклунд

Выйдя из номера и спустившись на первый этаж, она спросила у портье номер телефона такси Марбельи.

На случай, если заблудится.

Кварталы здесь были не такими роскошными, как в Эстрельяс-де-Марбелья, но ехать пришлось недалеко.

Многоквартирный дом Кариты Халлинг Гонсалес находился на склоне горы. Ниже дома простиралось поле для гольфа. Уличные фонари, как светящаяся река, спускались к морю. Пуэрто-Банус светился под луной, словно тысячесвечовая лампа. Анника нажала нужные кнопки на столбе и, сидя в машине, ждала, когда откроются непременные испанские ворота.

То, что открылось внутри, своей природной подлинностью напоминало гольф-клуб «Лос-Наранхос». Дома стояли небольшими группами по три или пять строений. Все здания были разными – розовыми или голубыми, охряно-желтыми или ярко-красными – с балюстрадами, террасами и балконами. В долину спускался каскад бассейнов с двумя искусственными водопадами и каменными бортиками. Вычурные фонарные столбы, напоминавшие лондонские времен газового освещения, заливали улицы золотистым светом энергосберегающих ламп.

– Добро пожаловать, – сказала Карита Халлинг Гонсалес и расцеловала Аннику в обе щеки, причем с таким пылом, что оставила на ее правой щеке след ярко-красной губной помады. – Входи, входи, и – нет, нет, не надо разуваться, мы в Испании, иди, сейчас я тебя со всеми познакомлю…

На маленькую «соседскую» вечеринку, каковой представляла ее себе Анника, собрался, наверное, весь квартал.

– Видишь ту пару, что смеется там? – спросила Карита. – Она преподает математику в гимназии международного колледжа в Марбелье, а он – шкипер одной из яхт в гавани. У них двое детей. Они живут здесь уже давно. Там еще пара. Обычные люди, хотя и британцы. Все, кто приезжает сюда, становятся шведами. Помнишь рекламу «Дизеля» девяностых годов? Это он ее придумал. Его жена в то время была фотомоделью. Сейчас они живут в соседнем квартале. У них тоже двое детей. Сын футболист, а дочь – чемпионка Испании по выездке.

Анника посмотрела на красивую женщину с длинными блестящими волосами. Та смеялась, положив руку на плечо супруга. Она тоже имела отношение к лошадям.

Карита ткнула пальцем в другой конец комнаты.

– Она шведка, совладелица адвокатской конторы во Франкфурте. Это – новозеландка, подрабатывает шкипером. Молодой человек с собакой агент по недвижимости с Ямайки. Вон тот пожилой человек был раньше директором банка в Кении. Теперь он целыми днями играет в гольф. Та пара, которая пьет каву, из Вермлана. Они переехали сюда после того, как продали свою шинную фирму. Господи, я же тебе до сих пор ничего не налила.

Шелестя платьем, она куда-то побежала, и Анника осталась одна среди богато одетых людей с бокалами вина в руках. Некоторое время она пыталась говорить по-испански, но, сказав soy sueco, тут же перешла на английский. Оказалось, что она представилась как шведский мужчина. Прекрасно!

Она вышла на террасу и окинула взглядом гавань. Отсюда была хорошо видна яркая неоновая реклама «Английского двора».

– Ты разумно поступила, придя сюда.

Анника повернулась, услышав ставший знакомым гётеборгский выговор. Она расплылась в улыбке, словно встретив старого задушевного друга.

– Рикард Мармен, как приятно тебя видеть. Я думала, что ты живешь в Марбелье.

– Я там и живу, но мой партнер живет здесь. Как думаешь, не стоит ли в это вложиться?

Он показал рукой на стоявший рядом таунхаус, на котором висела большая вывеска Se vende – «Продается».

– Это все же хуже, чем модели железных дорог, – сказала Анника.

Рикард от души рассмеялся.

Анника кивнула в сторону вывески:

– Сколько тебе придется выложить за этот дом?

– Это зависит от запросов продавца. Он – профессиональный игрок в покер из Ливерпуля и вывешивает этот плакат каждый раз, когда у него плохо идут дела. Когда выигрывает, он снимает вывеску.

– Ты шутишь, – усомнилась Анника. – Мне казалось, что все, кто здесь живет, богатые люди.

Рикард Мармен улыбнулся:

– Это зависит от того, что ты имеешь в виду под словом «богатый». У большинства здесь больше времени, чем в Швеции. Здесь не такой темп жизни.

– Это понятно, – кивнула Анника. – Тому, кто целыми днями играет в гольф, действительно некуда торопиться.

Рикард Мармен заговорщически наклонился к ней, посмотрел в сторону барной стойки и прошептал:

– Должен сказать, что большинство из присутствующих достаточно поработали в своей жизни для того, чтобы теперь почивать на лаврах.

– Но зачем они приехали сюда? Из-за низких налогов? Или в первую очередь из-за климата?

– Сейчас в Швеции многие налоги ниже, чем в Испании, – ответил Рикард. – Думаю, что большинство едет сюда за вином, женщинами и любовью.

На террасу вышла Карита и, обнаружив Аннику, подхватила ее под руку.

– Дорогуша, – воскликнула она, – у тебя до сих пор нет бокала? Вот, возьми. – Потом она наклонилась к Аннике и понизила голос: – Как прошел сегодняшний день? Получилось интервью с матерью Сюзетты?

Анника сжала рукой бокал пенистого вина, который тотчас отставила в сторону.

– Я думаю, что девочка не сбежала из дома. Мне кажется, с ней случилось что-то нехорошее.

– Почему ты так думаешь? – спросила Карита.

Анника задумалась.

– Она не объявляется вот уже семь дней. Девочка, у которой нет знакомых в этом городе, которая не знает языка, едва ли решится бежать из дома здесь.

– Но она могла убежать с мужчиной, – предположила Карита.

– Добровольно? У нее не было ни одного знакомого мальчика. К тому же ей только что исполнилось шестнадцать.

– Мне было шестнадцать, когда я познакомилась с Начо, – сказала Карита и жестом позвала высокого худого мужчину с собранными в хвост волосами и длинными нервными пальцами. – Анника, познакомься, это Начо, мой муж.

Карита явно гордилась своим супругом. Они поздоровались по-шведски, без поцелуев, просто, пожав друг другу руки.

– Ты, как я понимаю, врач, – сказала Анника по-английски, но Начо ответил ей по-шведски:

– Я – детский врач. Это фантастическая профессия с большим будущим.

Анника улыбнулась:

– Мне говорили, что ты работаешь в детской больнице в Марбелье.

Мужчина кивнул:

– Это первоклассная больница с новейшим оборудованием. Я неонатолог и работаю в отделении для недоношенных. Я считаю это отделение самым важным в больнице. Много десятков лет оно приносит больнице главный доход. Прошу прощения…

Он вернулся в комнату.

– Невероятно, – сказала Анника, – чтобы такой человек появился в нашем окружении. Где вы с ним познакомились?