Порочная игра - Анастасия Бойд

Я почти не почувствовала, как меня везли, а потом, вероятно, несли, но пришла в себя уже не в машине. Глаза открылись с большим трудом. Что за дерьмо?.. Тьма просто беспросветная, будто окон в этом помещении нет вообще. Судя по всему, я лежала на кровати, но вот только где? Потихоньку сползла на пол, встала и наощупь начала искать выключатель или дверь, но координация была ужасной, поскольку я почти не протрезвела. Я спотыкалась и гремела предметами, с которыми сталкивалась.

– Кать, какого хрена? - внезапно, включился свет и раздался недовольный сонный голос Глеба, который всё это время, как оказалось, лежал возле меня. Я вскрикнула от неожиданности, и рухнула на пол.

– Как я здесь оказалась? - протянула я невнятно, и попыталась подняться, но ничего не вышло. 

– Ты написала мне СМС, и я собирался ответить, когда увидел, - зевнул Хлыстов, слезая с дивана, подошёл ко мне и взял на руки. – Но не успел. Мне позвонил Рустам, и сказал, что ты напилась в хламину и спишь за барной стойкой.

– Почему он тебе позвонил? 

– Он случайно нас видел вместе, и подумал, что мне важно знать о том, что ты спиваешься, - упрекнул меня Хлыстов, и куда-то потащил. Я не стесняясь ничего, прижалась щекой к его груди и обхватила руками шею. – Не подлизывайся.

– Что ты хочешь сделать со мной? - испуганно спросила я, когда увидела, что мы пришли в ванную.

– Привести в чувства, - ответил Глеб, и поставил меня на коврик возле умывальника. – Разденешься или помочь? 

– Я хочу спать, - нахмурилась я, представив, как неприятно было бы намокнуть сейчас.

– Нет. Помоешься, протрезвеешь, мы поговорим и будем спать потом хоть целый день. Устроим выходной. Давай, сначала чисть зубы. Перегар не к лицу красивой девочке, - Хлыстов взял зубную щётку, выдавил на неё пасту и протянул мне.

– Это не моя щётка.

– Это твоя щётка, - раздражённо цокнул Глеб. – Она новая, я купил её специально для тебя. Давай, не тяни.

Едва я начала чистить зубы, как почувствовала рвотные позывы, и всё выпитое за вечер в миг оказалось в раковине.

– Отлично, - довольно прокомментировал Глеб. – Не нужно в себе это держать. Умница.

– Ты специально это сделал? - обессиленно протянула я, повиснув на раковине. Он просто понял, что я не захочу совать два пальца в рот.

– Хватит болтать. Раздевайся, - бескомпромиссно заявил Хлыстов.

– Мне холодно, - от сонливости и похмелья немного морозило, что я даже клацала зубами.

– Это твоё привычное состояние. Ты же снежинка, - Глеб снисходительно улыбнулся, по-доброму взглянув на меня. 

Почему-то эта фраза окончательно обезоружила, и я покорно разделась, а затем залезла в душевую кабину. 

– Хорошая девочка.

Хлыстов взял лейку, открыл кран, и меня чуть к стене не отбросило, настолько вода была холодной.

– Ты что?! - пискнула я, отталкивая струю от себя ладонями. – Я так могу простудиться...

– Не переживай. На алкашей это не действует, - он продолжил устраивать домашний вытрезвитель.

– Хватит! - вскрикнула я, и закрыв лицо руками, горько заплакала. 

Глеб молчал, но сквозь мои всхлипывания, слышался какой-то шорох, и вскоре я почувствовала, как он обнял меня, забравшись в кабинку. Голый и тёплый. Как мне его не хватало... Я буду полной дурой, если снова все испорчу. Крепко обняв Хлыстова в ответ, я вжалась в его торс, продолжая рыдать.

– Прости... Ты как? - спросил он, и я подняла голову, чтобы взглянуть на него. Глеб с умилением улыбнулся, и продолжил. – Какая же ты ещё маленькая...

Я потянулась к губам своего возлюбленного, и он сразу же ответил взаимностью. Мы целовались страстно и отчаянно, будто в последний раз, и выжимали из этого поцелуя всё до последней капли, на время позабыв о том, что в душевой было холодно.

– Ты сейчас околеешь, - Хлыстов отпрянул, вылез из кабинки, и обернув меня полотенцем снова взял на руки.

Я безумно дрожала, и почувствовала невероятное облегчение, когда Глеб уложил меня на диван, укрыл нас одеялом, и снова заключил в объятия.

– Будешь спать? - заботливо спросил он.

– Ты ведь хотел поговорить.

– А ты в состоянии?

– Что ты хотел сказать мне?

– Надеюсь, я пойму, если ты уснёшь во время нашего разговора, - чмокнул Глеб меня в макушку, и после паузы продолжил. – Кать... Давай больше не будем измываться друг над другом. Какой в этом смысл?

– Хочешь, чтобы я исчезла уже с глаз твоих? Потерпи... Пару лет всего осталось.

– Нет... Наоборот, - Хлыстов делал между словами убийственные паузы, отчего моё сердце стало биться чаще. – Хочу, чтобы не исчезала. Желательно, никогда. Я загибаюсь без тебя, снежинка. 

Я поверить не могла в то, что услышала от Глеба. Он действительно готов га всё?

– Но что если я действительно изменяла тебе? - даже такое он мог бы простить?

– Что же... Мне будет мерзко от осознания, что кто-то другой прикасался к тебе, но... Я смогу переступить. Мне кажется, сейчас смогу простить, что угодно, если только согласишься быть со мной и пообещаешь больше так не делать, - слова Хлыстова звучали слишком наивно для такого человека, как он.

– А если не изменяла? - дразняще улыбнулась я, как полная дура.

– Я буду долго крутить у виска... Улыбаясь, как счастливый идиот, - тепло произнёс он, и немного встрепенулся. – Значит ли это?..

– Я не буду тебе ни в чём признаваться. Не сейчас.

– Ты всё ещё не веришь в мою верность? - Глеб перевернулся на бок, и подпёр голову рукой. – Кать, у меня ничего не было с Женькой после нашей с тобой встречи. Мы расстались, давно. И в Германии, кроме работы и общения с коллегами я ничем не занимался. Клянусь тебе, - старательно убеждал меня Глеб, но это было необязательно.

– Я верю. Правда, верю. Хоть и ситуация с Ксюшей тоже тебя характеризует не очень.

– Я ничего не обещал Ксюше. Она меня преследовала, соблазняла, придумывала какие-то небылицы для подружек, что мы вместе даже до того, как между нами что-то вообще начало происходить. Ты первая за долгое время, к кому я сам пристал без всяких намёков с твоей стороны. Обычно приходилось брать тех, кто бросался, и некогда было выбирать, завоевывать, ухаживать...

– Ничего не обещал, но она поверила... Когда-то со мной было подобное. Мне тоже никто ничего не обещал, но я верила и мечтала, пока мне не размазали эту веру по лицу, вперемешку с грязью, - почему-то в моей голове, у всех обманутых девушек, было нечто подобное, и я не могла представить, что мужчина в такой ситуации может быть не виноват.