Бисцион - Ана Шерри

Диана взяла в руки замысловатую фигурку лошади и тут же достала монету:

— Я покупаю эту лошадь, возможно, я сама еще ребенок, но мне она нравится.

Тут же раздались людские возгласы, люди вновь оживились, рынок ожил, продавцы стали кричать- рекламировать свои товары. Диана получила свою игрушку, улыбнувшись торговцу:

— Хороших продаж.

— Ваша Светлость! — Закричал кто-то из толпы, — посмотрите, какие лошади есть у меня! Я их шью сама!

Диана обернулась, смотря на женщину средних лет. Она была одета просто, как многие здесь. Захотелось облачить себя в такую же одежду, чтобы ее не звали «Вашей Светлостью».

Женщина протянула ей лошадь- мягкую игрушку, сделанную из старого тряпья. Даже несмотря на это, Диана взяла ее в руки:

— Мне нравится!

Ее глаза заблестели точно так же, как заблестели глаза этой женщины.

— Это мой подарок, Ваша Светлость, для вашего малыша, нашего будущего правителя. Да хранит Бог всю вашу семью!

— И вашу, — Диана уже отвернулась, чтобы идти, но тут же услышала всхлип этой женщины. Лошадка чуть не выпала из ее рук, пришлось обернуться, — что-то случилось?

Женщина тут же убрала платок и натянула улыбку, она походила больше на гримасу:

— Моего мужа сегодня привезли с Форли на повозке, он подавлял мятеж и был в одном деле с нашим герцогом, храни его Господь!

— Привезли на повозке?

Женщина кивнула:

— Раненого в ногу, боюсь, что придется ее ампутировать, — она зажала рот серым платком и горько заплакала, — кормилец наш.

— Подождите, — Диане было уже не до улыбок. Если ее мужа так сильно ранило в ногу, то мятеж совсем не шуточный. А может, Стефано уже умер и это скрывают? Такое практикуют, Диана это знала. Чтобы сдерживать людей, не объявляют о смерти главного. Она схватила женщину за руку:

— Отведите меня к своему мужу! Быстрее!

Женщина испуганно кивнула, оставила свое место на попечение другого продавца и пошла по площади. Диана не отставала от нее, шла следом, поднимая юбки, чтобы не запачкать их в грязи. Недавно прошел дождь, на территории замка грязи не было, но здесь, сотни людей месили грязь ногами и разносили их по городу. Обычная картина, где мало зелени и много людей.

— Ваш муж служит в армии герцога, как я полагаю. Он поехал в Форли вместе со всеми?

— Да, Ваша Светлость, — кивнула женщина, — своим рыцарям герцог платит хорошо. У нас пять детишек, всех надо кормить, — она остановилась и зажала рот платком, — вот если мой муж умрет или лишится ноги… Святая Дева Мария! Мы все погибнем от голода.

— Надеюсь, что все будет хорошо, пойдемте уже, — Диана указала ей вперед и женщина пошла.

За ними по пятам шел Томмасо, которого вообще не было слышно. Он словно тень, которая ни на шаг не отставала. Диана уже не оборачивалась, она точно знала, что он ее не бросит.

Зато оборачивались горожане, все так же в молчании, просто склоняли головы, некоторые мужчины нагибались очень низко. Но Диана лишь мимолетно улыбалась и кивала.

Они дошли до одноэтажного длинного здания с деревянными дверями и ставнями, которое находилось далеко не в центре. Они шли до него довольно долго, Диана здесь была впервые.

— Это бывший монастырь, сейчас госпиталь, — прокомментировал Томмасо, увидев растерянность герцогини, — но я думаю, вам не стоит туда заходить. Увиденное вам не понравится.

Диана обернулась на эти слова:

— Я знаю, что люди иногда болеют.

— Ваша Светлость, я боюсь, что вас шокирует то, что вы увидите.

Женщина уже не плакала, она держалась за ручку двери и переводила взгляд с герцогини на ее спутника. Они о чем-то спорили: о каких-то запахах, болезнях, видах больных людей. Такое ощущение, что живут в другом мире.

— Я хочу поговорить с тем человеком, — прошептала Диана и рукой дала распоряжение, чтобы женщина открыла дверь, — заходим.

Как только двери распахнулись, то в нос ударил запах гниющих тел, смрада и зловоний. Тут же резко сдавило грудь, тошнота подступила к горлу, и Диана испугалась, что не сможет вдохнуть. Но Томмасо пришел ей на помощь- его руки стали опорой, а голос привел в чувства:

— Дышите маленькими глотками. Маленькими глотками. Слышите меня? Начинайте с маленьких.

Она послушала его, вдохнула, и ее чуть не стошнило прямо на пол. Но она старалась смотреть вверх, а потом закрыла глаза и попыталась выравнивать дыхание. Вроде начало получаться, шаг за шагом, маленькими глотками, тошнота отступала, а дыхание нормализовалось. Конечно пахнуть меньше не стало, просто она стала привыкать.

Женщине было проще, она приложила к носу платок и жалобно смотрела на Ее Светлость, думая над тем, что теперь ее казнят. Герцог если узнает, то казнит даже не задумавшись. О, зачем она пошла на поводу у герцогини?

Но к счастью, Диана отошла быстро и рукой указала на дорогу дальше.

— Дальше будет хуже, — прокомментировал шёпотом Томмасо, — главное ни на ком не задерживайте взгляда. Не рассматривайте раны, не смотрите им в глаза, и тем более, не слушайте их жалобный стон.

Диана кивнула, хотя была уже не уверена:

— В таком случае, мне следовало родиться слепой и глухой.

Она не могла не дышать, она не могла не смотреть на всех тех людей, которые перебинтованные сидели или лежали на кроватях. Их было много и здесь пахло еще отвратительнее, а взгляд сам искал за что зацепиться. Она случайному увидела картину, как монахиня развязала рану на ноге молодого мужчины, и оттуда гурьбой высыпались белые черви. Диана автоматически перевела взгляд под ноги, теперь казалось, что она идет по этим червям. Как только вернется в замок, то прикажет Марте принести воды и душистое мыло. Будет сидеть и тереть кожу, чтобы перебить запах смрада. Но вряд ли стереть память.

Женщина с криком кинулась к лежащему мужчине, крепко обняла его и впервые улыбнулась:

— Джакопо, я привела к тебе одного человека, — женщина погладила волосы мужа, но он с трудом повернул к ней голову.

Диана сразу поняла, что от боли он устал и вряд ли сейчас понимает, кто пришел его навестить. Но она уже здесь, значит, попытается спросить:

— Джакопо, — она подошла ближе, не побрезговала сесть на край его подстилки и взять за руку, — скажите, как обстановка в Форли? Мятеж подавлен? А герцог? Он не ранен?

Мужчина слегка приоткрыл глаза, но совсем слабо. Он точно не мог увидеть кто перед ним. Его губы были сухие, все в корках, Диана послала Томмасо за водой, явно этот мужчина хотел пить. За ним был ужасный уход.

— Я не могу за ним ухаживать, мне надо стоять на рынке, чтобы продавать игрушки, иначе моим детям нечего будет есть, — как прочитала ее мысли женщина, и Диана поняла, что даже не знает ее имя. Но сейчас было не до имени, она вновь перевела взгляд на Джакопо в надежде, что он хоть что-нибудь скажет. Но он не мог.