Сумасшедшая одержимость - Даниэль Лори

Кристиан выматерился по-русски и сжал рукой мои волосы.

Я могла только смотреть на потолок машины и тяжело дышать, пока он стаскивал с моих плеч лямки и стягивал платье до талии. Опустил чашечки бюстгальтера, чтобы обнажить мою грудь. А потом уставился на меня с таким жаром, что я буквально чувствовала, как языки пламени ласкают мою кожу.

Когда он взял в рот один из моих сосков, перед глазами вспыхнул белый свет. Он отпустил мои волосы, чтобы сжать грудь, пока лизал и посасывал вторую. Потом переключился, чтобы уделить одинаковое внимание. Шлепнул одну из них, чтобы посмотреть, как она будет дрожать. С резким звуком чуть прикусил ее, словно злился, словно пытался навсегда оставить свой отпечаток на моей коже.

Мои глаза закатились, сердцебиение пульсировало между ног. Мне казалось, что если он не остановится, то я кончу.

Кристиан игрался с моей грудью до тех пор, пока я не дошла до точки, где была готова на все, только чтобы ощутить его внутри себя. На все. Я расстегнула пряжку его ремня и достала член. Он был таким горячим и тяжелым, таким твердым, что я не удержалась и сжала его. Кристиан зашипел, прижавшись губами к моему горлу, и я даже не успела его рассмотреть, как он схватил меня за бедра и вошел наполовину.

Кристиан застонал.

Я охнула.

Было больно. Ощутимо больно. У меня долго никого не было, а этот мудак был щедро одарен природой. Ловя ртом воздух и дрожа, я пыталась привыкнуть.

Он сжал пальцы на моих бедрах, и я накрыла его руки своими, пытаясь остановить, чтобы он не вошел в меня полностью. Я покачала головой, не в силах сопротивляться.

– До конца, малышка, – скомандовал он.

Тепло его голоса опустилось прямо между моих ног, смягчая боль и наполняя живот жаром.

Кристиан провел пальцами по интимной стрижке и нашел клитор. Стал потирать его круговыми движениями, а затем снова вобрал мою грудь, облизывая и посасывая. Я застонала, каждое прикосновение разжигало горячий зуд под кожей, пока, наконец, я медленно не опустилась вниз, приняв его в себя целиком.

– Черт, – прорычал он, опустив взгляд туда, где наши тела соединялись. Он вцепился в мои бедра так, что потом останутся синяки, напряжение исходило от него волнами, каждый мускул был напряжен до предела. – Черт, ты такая узкая, малышка.

Ощущение его внутри меня было таким всепоглощающим, что все мое тело дрожало. Глаза жгло, и я зарылась лицом в его шею.

Его сердце билось напротив моего.

Его трясло.

– Трахни меня, Джианна. – Он звучал так, словно терял последнее самообладание, словно сам грубо оттрахает меня, если я не начну двигаться. Эта перспектива меня быстро подстегнула; я боялась, что не выдержу этого.

Я медленно начала двигаться, покачивая бедрами, вжимаясь в него клитором и вздрагивая от напряжения.

– Тебе так охренительно повезло, что мы сейчас в машине, – угрожающе сказал он мне на ухо с заметным русским акцентом, который сводил меня с ума. Я уже должна была привыкнуть к тому, что заставляла холодного федерала терять самообладание. Мне хотелось большего.

Его руки были везде – касались моей спины, хватали за волосы, чтобы повернуть голову так, как ему хотелось, ловили за бедра, чтобы прижать меня к себе сильнее. Он шлепнул меня по заднице, покрыл поцелуями шею, втянул в рот оба соска – я чувствовала его внутри себя, чувствовала его везде, чувствовала то, как он сдерживает себя и позволяет тереться об него. Это было слишком.

Я кончила с такой силой, что перед глазами замелькали пятна. Огонь распространился внутри меня, разливая теплое, покалывающее чувство по всему телу.

– Я мечтал услышать это, – прохрипел он, прикусив мочку моего уха.

Я наполнилась теплом, подобным солнечному свету. Мне нельзя было принимать его слова близко к сердцу, ведь он только что был чертовски груб, но, боже, когда он был мил, я чувствовала себя на вершине мира.

Мне хотелось сделать ему приятно.

Мне хотелось, чтобы он потерял контроль.

Наклонившись назад, я оперлась руками о его колени и стала двигаться так, чтобы ему все было видно. Его глаза вспыхнули огнем, мечась между моими приоткрытыми губами, моими подпрыгивающими грудями и точкой, где он скользил внутрь меня и обратно. Я была такой мокрой, что влага стекала по моим бедрам и наполняла машину запахом порочности.

Внезапно он остановил меня. Провел языком по зубам.

– Привыкла, малышка?

Я кивнула, прикрыв глаза.

– Хорошо.

Он схватил меня за бедра, прижал нас грудь к груди, поднял меня и опустил обратно на свой член. С силой. Вверх и вниз, не давая мне ни секунды передышки. Мои стоны и всхлипы заставляли горло дрожать от усилия. Пальцы распластались на окне, пока я искала, за что схватиться, что не будет таким всепоглощающим. Таким сокрушительным. Таким, как он.

– О боже, о боже.

Когда я кончила второй раз, он проглотил мой стон поцелуем. С последним толчком он вздрогнул и кончил внутрь меня. А потом мягко ущипнул меня губами за шею, грубостью выказывая благодарность.

Тишина заполнилась нашим тяжелым дыханием. Я была полна удовлетворения и томного блаженства, поэтому уткнулась в его шею и запустила руки в его волосы.

– Скажи что-нибудь по-русски.

– Ty samaya krasivaya zhenschina, kotoruyu ya kogda-libo videl.

– Что ты сказал?

– Что ты меня раздражаешь.

– Не хотелось бы мне быть русской, если вам нужно столько слов, чтобы сказать что-то настолько простое, – пробормотала я. Я ни на секунду ему не поверила.

Что-то густое и мокрое скользнуло по моей ноге. Блаженство стало жидким и заледенело в моем животе. Я что, серьезно только что занялась сексом без защиты – судя по тому, как его сперма стекала по моей ноге, совсем без защиты – с Аллистером? Я стала отчаянно считать в уме, пытаясь понять, когда у меня овуляция. И она была, разумеется, именно сейчас.

Видимо, он почувствовал, как я напряглась, потому что его рука перестала гладить меня по спине.

– Ты не принимаешь противозачаточные. – Это было больше догадкой, чем вопросом.

Я не занималась сексом, с чего бы мне их принимать?

Отстранившись, я натянула лямку лифчика обратно на плечо, чувствуя холодок паники, ползущий по позвоночнику.

– Нет.

Я могла только представить, что будет, если забеременею, пока мой муж лежит при смерти и не может зачать ребенка даже с банкой виагры и помощником.

«Всего лишь шлюха».

«Шлюха».

«Шлюха».

Легкие сдавило лентой, которая все сжималась и сжималась, отказываясь отпускать. Глаза стало жечь от слез.