Клуб патриотов - Кристофер Райх

— Да, — ответила женщина.

— Кто они?

— По-моему, ты встречалась с ними прошлой ночью.

— Откуда вы знаете… — Дженни не знала, как закончить фразу. Откуда им известно о прошлой ночи? И откуда они знают, что это те самые люди?

Женщина засмеялась, и ее смех разнесся по машине, заставляя смеяться всех.

— У меня есть некоторый опыт в таких делах, — пояснила она.

Водитель обернулся и взглянул на нее:

— Проклятье, Бобби, еле успели.

— Да, — согласилась Бобби Стиллман. — Ребята стали пошустрее.

— У вас есть другая карта, сэр? — спросил продавец.

— Как, простите?

Болден стоял около прилавка, заканчивая вдевать ремень в новые синие джинсы. Грязная одежда была сложена в принесенный пакет. Кроме джинсов, он купил темную фланелевую рубашку, довольно длинную рабочую куртку и пару ботинок «Тимберленд». Все было новое, вплоть до носков, нижнего белья и футболки.

— Ваша карта заблокирована.

— Вы уверены? Наверное, какая-то ошибка. Попробуйте еще раз.

— Я уже три раза пробовал, — сказал продавец, паршивенький панк с ирокезом и землистым лицом, в белой рубашке на три размера больше, чем нужно. — Вообще-то, я должен конфисковать эту карту, но мне ни к чему лишние проблемы. Забирайте. Может, у вас есть Visa или MasterCard?

Болден протянул MasterCard. Почему вдруг его кредитка заблокирована? Он оплачивал кредит вовремя и в полном объеме и никогда не жил не по средствам. Когда его коллеги с деловым видом обсуждали новый «порше турбо», или второй дом в горнолыжном курорте Теллурайд, или превосходство над прочими костюма от Китона, сшитого на заказ за семь тысяч долларов, он чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Нет, в приобретении хороших вещей не было ничего предосудительного, просто сам он не умел так тратить деньги. Часы от Картье — его подарок Дженни — были единственной купленной им дорогой вещью.

— В доступе отказано, — произнес продавец из-за прилавка. — Мне придется позвать директора магазина. Хотите, можете сами с ним поговорить.

— Забудь, — сказал Болден, — я заплачу наличными.

Он порылся в бумажнике. Там оказалась пятерка и несколько долларовых купюр. Бросив взгляд на прыщавого продавца в одежде не по размеру, он подумал, что, кажется, все начинает становиться на свои места. Они могут послать команду, которая похитит тебя с людной улицы в центре города. Могут сфабриковать электронные письма. Могут превратить лицо женщины в сплошное месиво и заставить ее сказать, что сделал это ты. Разумеется, им нетрудно заблокировать и кредитные карты.

— Похоже, ничего не получится. Можно, я переоденусь обратно в свое?

— Не беспокойтесь на этот счет, — сказал продавец, опуская трубку. — Такое часто случается. Просто оставьте одежду на стуле в примерочной.

Болден взял пакет, в котором лежал его грязный костюм, и пошел через отдел, где продавались брюки. Он не мог вернуться на улицу в прежней одежде. Грязная и пропахшая, она слишком привлекала внимание. Еще одна ночь, и он превратится в бомжа. Слева в коридоре стояли две примерочные кабинки. Несколько покупателей бродили по торговому залу, но, кроме них, в магазине почти никого не было. Болден остановился, делая вид, что заглядывает в пакет, словно хотел убедиться, что все вещи на месте. Безнадежно далеко впереди маячил запасной выход. До него надо было миновать отдел рубашек, обувной отдел и кабинет директора. В зеркало он заметил, что продавец вышел из-за прилавка и неторопливо направляется в его сторону.

И как раз в этот момент грузный человек с бородкой показался из кабинета, буквально в нескольких шагах от Болдена. В одной руке он держал блокнот, в другой — сотовый телефон, по которому говорил.

— Послушайте, вы директор? — окликнул его Болден.

— Подождите секунду, — сказал человек в трубку. На его лице появилась улыбка, и он вежливо произнес: — Да, сэр, чем я могу помочь?

Болден кивнул в сторону продавца.

— Ваш продавец нахамил мне, — сердито произнес он. — Вам следует поговорить с ним.

— Джейк? Да что вы? Очень печально слышать такое. Что именно он…

— Вот, возьмите. — Томас сунул ему в руки пакет с грязной одеждой.

Пока директор копался в пакете, Болден прошел мимо него.

— Эй! — закричал продавец. — Этот парень не заплатил. Не дайте ему уйти.

— Но одежда у меня, — ответил директор, поднимая пакет.

Путь к выходу был свободен, и Болден рванул по коридору.

Продавец бросился за ним:

— Эй, послушайте! Вернитесь! Он не заплатил. Остановитесь!

На бегу Болден толкнул дверь, и она с грохотом ударилась о стену. В переулке было безлюдно. Справа стояли мусорные бачки, слева валялись кучи разрезанных картонных коробок. Болден остановился и прижался к стене за дверью. В следующую секунду показался продавец. Болден схватил его за плечи и прижал к стене.

— Не надо меня преследовать. Я вернусь. И заплачу за все это дерьмо. Договорились?

— Да, конечно. Как скажете.

Болден хмуро усмехнулся и ударил его в живот. Продавец согнулся пополам и упал на землю.

— Извини, старик, но я тебе не верю.

В нескольких кварталах находилось отделение банка. Болден выбрал в банкомате английский в качестве рабочего языка и ввел свой пин-код: 6275. День рождения Дженни. На экране появилось главное меню, и он вздохнул с облегчением. Выбрал опцию «наличные» и дальше ввел сумму «тысяча долларов». В следующую секунду на экране появились слова, сообщавшие, что запрашиваемая сумма слишком велика. Тогда он набрал «пятьсот» долларов.

Дожидаясь реакции банкомата, Болден смотрел на свои новые ботинки. «Всю жизнь человека можно проследить по его обуви», — думал он, вспоминая свои кеды, простые и баскетбольные кроссовки. Когда он был подростком, он бы убил за пару найковских кроссовок, но они стоили семьдесят пять баксов и были ему недоступны. Он не мог даже мечтать о них. В колледже свою первую зарплату, полученную за работу в неучебное время, он потратил на покупку пары классических мокасин фирмы «Басс Виджинс». Вишневого цвета с кисточками. Бригадирам в студенческой столовой «Батлер-холл» требовалось носить приличную обувь. Шестьдесят шесть баксов отдать за то, чтобы классно выглядеть, когда выкладываешь на тарелку рыбу с картошкой, запеченные с сыром и сухарями! Каждый раз в воскресенье вечером он расстилал на полу первую страницу «Таймс», зубной щеткой наносил на туфли пасту «Киви» и целый час полировал их кусочком замши. Все-таки шестьдесят шесть баксов — это шестьдесят шесть баксов. Эти туфли прослужили ему три года, пока он учился в колледже, но и до сих пор он отказывался платить больше двухсот долларов за пару башмаков.