Солнечные пятна - Тори Ру

В квартирах пахнет хвоей, мандаринами, вареной свеклой и свеженарезанной колбасой, искрятся огнями елки, из динамиков звучат записанные еще летом, в эпицентре страшной жары, поздравления известных артистов и незатейливые мелодии из советских комедий.

Дыра в груди немеет и пульсирует, но саднящие мозоли, выступившие под холодным металлом ножниц, разъедающая слизистые оболочки вонь краски для волос, поток воздуха из жужжащего фена отвлекают меня от безрадостного настоящего.

Осознание возвращается лишь по дороге домой. Че больше нет в моем убогом жилище, в моем мире. Все, что ждет впереди — пустая гостиная, умирающая в одиночестве сосна, чужое веселье и тупая, уничтожающая боль. Ощущение правильности и гордости, в детстве распиравшее грудь после того, как я вернула кошелек, отчего-то не приходит. Пустяки. Оно придет.

Я стараюсь не думать, где сейчас Че и чем занят, стараюсь не надеяться и не ждать, но вибрация в кармане все равно заставляет вздрогнуть и выронить телефон из дрожащих пальцев прямо на грязный пол старого трамвая. Разочарование выбивает из легких весь воздух — входящий с неизвестного номера. Это Ви.

— Алло? — вылезая с вновь обретенным телефоном из-под сиденья и прочистив горло, бодро отвечаю я.

— С наступающим, Солнышко! — звенит знакомый голос. — Надеюсь, у тебя нет на вечер планов?

— Нет. Какие у меня могут быть планы? — пытаюсь выдать радость, но тон получается бесцветным.

— Ох, здорово! Приходи к нам, давай встретим Новый год вместе, как раньше! — Ви счастливо смеется, а я грызу истерзанную губу.

Я устала и остро чувствую потребность начать новый год с чистого листа, а все несбывшееся оставить в прошлом. Рассказать Ви обо всем, очистить совесть и душу и, даже если она не простит, попытаться жить дальше — вот что я должна была сделать еще тогда, в пылающем июле, но не смогла. Я признаюсь ей во всем сегодня и перестану пугаться собственной тени.

Моя уверенность в правильности принятого решения крепнет, когда Ви, сшибая с трюмо расчески и флаконы многочисленных дорогих духов, бросается мне на шею и душит в объятиях прямо в прихожей.

— Как здорово, Солнышко! Как же я по этому скучала! — вопит она, перекрывая кислород и частично обзор на впустившего меня человека.

— Привет, Танюша! С наступающим! — Настороженный взгляд тети Анжелы обдает холодом, предостерегает, предупреждает о том, чего делать нельзя… Искусственная радушная улыбка дает понять: стоит мне выполнить это условие, и здесь мне будут бесконечно рады. Я прикусываю язык.

— Жаль, что вчера ты так быстро смылась! — Ви подталкивает меня в глубину квартиры, где за дверью из матового стекла притаилась ее комната. — Вечно у тебя куча проблем, из-за которых мы не можем нормально потусить! Хорошо, что сегодня вечером ты смогла забить на них!

Растерянно замираю на пороге: с ушедшего лета на пыльных полках нетронутыми скучают куклы в ярких платьях, грустные люди с плакатов, давно утратившие статус кумиров, взирают со стен… Опускаюсь на стул у трюмо.

— Да, Ви, все уже разрешилось. Теперь рассказывай, чем сегодня займемся? — улыбаюсь я.

— Ты плакала? — невпопад спрашивает Ви, усаживаясь на кровать напротив и шаря по мне настороженным взглядом.

— Это из-за мороза! — мотаю головой. — Праздник! Какие могут быть слезы?

— Солнышко, мне не нравится твой макияж. Хочешь, я сделаю тебе нормальный? — Она подпрыгивает и тянется к сумочке, висящей на спинке стула.

— Нет! — вскрикиваю, но приклеенная улыбка продолжает сиять. Главное — не дать повода.

— Как знаешь! — Ви обиженно поджимает губу, хлопает ресницами, раздумывает, что предпринять дальше, и по спине пробегает озноб. К счастью, она выдыхает, проводит ладонями по обтянутым дизайнерскими джинсами коленям и заговорщицки шепчет: — Мама заказала кучу своей сверхполезной еды на вечер… В общем, мрак! Слава богу, у меня тут припрятано шампанское! Но все это потом. Пока же ты должна меня прикрыть, Солнышко!

Превозмогаю кошмарное дежавю и, уповая на здравый смысл Ви, уточняю как можно беззаботнее:

— Что опять случилось?

— Че… — От упоминания о нем кровь приливает к моим щекам, голос Ви почти теряется в частых ударах взбесившегося пульса. — Я звонила ему сегодня. Хочу встретиться. Раз уж он здесь и из моей благородной затеи ничего не вышло, возможно, у нас получится начать все сначала? Как думаешь, Солнышко?

Ви тараторит, в черных глазах оживает хорошо знакомая мне надежда. Сглатываю горький ком, пожимаю плечами. Что я понимаю в чужой сказке?

— Не знаю, Ви. Мне нечего сказать…

— С ним я была счастлива… — мечтательно продолжает Ви, но мрачнеет и вздыхает с сожалением: — Оправдываться перед ним за свое подлое поведение глупо, надеюсь лишь, что он меня все еще любит. И простит.

От боли ломит виски, в излюбленной манере Че я тру их и тру, спохватываюсь, быстро отнимаю ладони от лица и сплетаю пальцы в надежный замок.

— А я-то зачем пойду? Лучше я подожду тебя дома и поднимусь сюда, как только ты вернешься! — пытаюсь спастись, но Ви с азартом шепчет:

— Если у меня все получится, ты под благовидным предлогом как раз и свалишь домой! Если же я пойму, что мой поезд ушел… поболтаем втроем, как старые знакомые, и разойдемся! — Она бьет себя в грудь. — И тогда это сердце никто не растопчет!

* * *

Холодные звезды и далекие огни новых районов мерцают в скованном морозом пространстве, выдыхая в него облачка пара, я теряю последнее тепло. Джинсы прилипли к коже, пуховик сдался русской зиме, стужа пробирается сквозь подкладку. Оживление, шутки и смех долетают до площадки Кошатника с набережной, но не дарят ощущения праздника — я стою на том самом месте, где два вечера назад руки Че грели мои, но сейчас его рядом нет. Ви растерянно смотрит на время, прячет телефон в карман дубленки, молча вглядывается в черную пустоту за строем могучих елей. Раздаются шаги, хрустит лед — легкой походкой к нам приближается Че, и я хватаюсь за холодные камни ограждения. Он теперь совсем другой — торжественно посторонний, недосягаемый, яркий — и то, что мы были вместе, сейчас кажется странным сладким сном. Огромный роскошный букет светлых роз в его руках ввергает меня в ступор. Моментально отвожу глаза, делаю шаг за край тусклого света, падающего от фонаря, застываю и превращаюсь в слух.

— Привет! — шелестит Ви.

— Привет! Еще одна «метелка» от меня, Ви. С новым годом, — тон Че насмешлив.

— Темочка, прости… Я совсем не то имела в виду! — Ви пускается в оправдания, но Че перебивает:

— Брось, дело прошлое.

— Они очень красивые, спасибо! Мои любимые, белые. Ты все еще помнишь.

Ви счастлива, а я, стоя в стороне, постигаю новые пределы боли. Че даже не заметил меня. Ну вот я все и исправила.

— Таня, да? — слышу над ухом, вздрагиваю и поднимаю взгляд. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Привет!