Кратос - Наталья Точильникова

Дидье улыбнулся и поделился со мной очередной порцией воспоминаний.

– Я тогда претендовал на должность судьи, подал соответствующее прошение и стал ждать ареста. Это должно было случиться в течение шести месяцев. Случилось через три с половиной, когда я уже устал ждать. Наверное, они собирали материал, чтобы можно было ко мне придраться пореалистичнее. Обвинили в убийстве. Причем труп якобы нашли после вечеринки, на которой я действительно был. Приводили показания свидетелей. Так что я поверил. Несмотря ни на что! Несмотря на предупреждение! Я поверил, что меня действительно собираются за это осудить. Они потом долго смеялись: «У вас естественная реакция!». А я отказался от вожделенной должности и пошел работать в Центр. Не удивились: «Теряем кадры! Либо в адвокатуру люди уходят, либо в психологи!» Так что, Даня, ни один нормальный судья не даст два года за экономические преступления, даже если очень впечатлен количеством эпизодов. Это госзаказ, побоялись ослушаться императора.

– Кто бы сомневался! – усмехнулся я.

– Но ни один психолог не будет держать два года в Центре пациента, с которым работы на два месяца. Будет добиваться освобождения.

– А госзаказ?

– Даже если госзаказ. К сожалению, не за психологом последнее слово.

На четвертый день половину монитора в центре управления уже занял Кратос.

Я смотрю на живую зеленовато-голубую планету, и высадка на нее кажется все более рискованной. Остается только, как молитву, повторять: «Делай что должно и будь что будет».

Возможно, нам и не дадут высадиться. На орбите висит имперский флот: десять линкоров плюс всякая мелочь, и к нам поворачиваются Иглы Тракля.

Они узнали, конечно, флот захваченной Тессы. Нам посылают запрос:

– Кто вы? Кому принадлежит флот?

– Мы граждане Кратоса, – говорю я. – А это его флот. Мы просим разрешения на посадку.

– Кто говорит?

– Полковник Даниил Данин, командир Тессианского флота.

– Лечь в дрейф.

Мы выключаем двигатели и медленно плывем по инерции.

И тогда я замечаю, чем занимаются имперские корабли.

В верхних слоях атмосферы мечутся сияющие шары цертисов. И кружатся маломощные воронки Тракля, сжигая разреженный стратосферный газ. Идет охота. Саша смотрит на это с ужасом, сжимает кулаки.

– Идиоты!

– В цертиса не так-то просто попасть, – успокаиваю я. – Я все попытаюсь объяснить командиру эскадры. Пока больше ничего сделать не могу.

Саша смотрит на меня чуть ли не с ненавистью. Я отвожу глаза.

– Ты хочешь, чтобы я стрелял по своим?

– Это они свои? Нас всех расстреляют, у нас же у всех Т-синдром!

Он говорит то, о чем думают все Преображенные на моих кораблях.

– У меня тоже Т-синдром, – говорю я. – Надеюсь, что сначала нас выслушают.

– А если нет?

– Тогда погибнем не только мы – погибнет Кратос.

И происходит непредвиденное. Стая цертисов уходит от планеты и устремляется к нам. Странно смотрятся их ломаные траектории, словно положения броуновских частиц, соединенные призрачными светящимися линиями. Я почти не сомневаюсь, что последнее не более чем оптический эффект: цертисы просто исчезают в одном месте и появляются в другом.

Их преследуют, вокруг них вращаются гиперпространственные воронки и сияют потоки аннигиляционного излучения, но не проходит и минуты, как мы оказываемся окруженными их сияющими телами.

– Прогоните от себя эту нечисть! – орет мой собеседник на имперском линкоре.

– Это не нечисть, – отвечаю я. – Цертисы не причинят вам вреда.

Я имею право на это заявление. Я говорил не только с Сашей Прилепко, другие освобожденные мною теосы подтвердили его слова.

– Я буду стрелять! – кричит командир имперцев.

– И уничтожите флот, который я привел для Кратоса?

Молчание.

Тем временем цертисы обходят нас и прикасаются к обшивке кораблей, замирают, словно приклеенные. С имперских линкоров этого не увидеть, зато прекрасно видно мне.

Цертисы начинают уменьшаться в размерах и исчезают вовсе.

– Смотрите! – кричит Юля.

Я оборачиваюсь.

На стене рубки вырастает сияющий шар и срывается вниз. Вращается, вытягивается по вертикали и становится женщиной в длинном платье и со светящимися волосами под белым покрывалом.

Голос скорее звучит во мне, чем раздается в воздухе:

– Мы просим вашей защиты.

Я уже видел эту женщину в своем сне, я слышал этот голос, кажущийся изначальной песней Вселенной.

Какая защита! Нас бы кто защитил! Наши жизни висят на волоске, за нашу свободу никто не даст ни копейки. Как же вы не вовремя!

– Мы даем вам нашу защиту, – говорю я и предлагаю всем последовать моему примеру. Передаю через Преображенных, опасаясь пользоваться устройствами связи. – Сейчас здесь будут представители империи. Вы сможете спрятаться?

Сияющая женщина улыбается и подходит ко мне. Ее ступни не касаются пола.

– Сможем, – говорит она и касается моей руки.

Голова начинает кружиться, ноги становятся ватными, странное ощущение в тыльной стороне кисти: словно что-то всасывается под кожу, но боли нет. Холод сменяет тепло, и то, что слилось со мной, растворяется в крови и течет по сосудам к сердцу. Тело цертиса истончается, становится прозрачным, и вот уже его нет.

Я окружен белым сиянием, но и оно бледнеет и наконец гаснет. Слабость уходит, ощущение невиданной полноты и силы: горы сверну.

Саша, усмехаясь, смотрит на меня:

– Ну как? Я ведь тебе не все рассказал. Береги теперь своего цертиса!

– Где цертисы? – запросили имперцы.

– Улетели, – весело ответил я. – Можете послать корабль, чтобы он облетел вокруг нашего флота. Это вас убедит?

– Убедит.

Битый час мы наблюдали за полетом трех кораблей-шпионов, пока наконец к нам не пристыковался имперский бот.

В центр управления, склонив голову в дверях, зашел высокий незнакомый офицер, судя по нашивкам, полковник. Значит, командующий флотом остался на линкоре. Ну, конечно, много чести. Подумаешь, привести Тессианский флот!

На рукаве – изображение возрождающегося из пепла феникса – символ империи. Ну, наконец-то дома, подумал я.

– Кто здесь главный? – осведомился он.

– Я, полковник Даниил Данин, – сказал я. – С кем имею честь?

– Полковник Григорьев, – буркнул офицер. – Вы находитесь в розыске по обвинению в предательстве, господин Данин.