Китобой - Андрей Панченко

еще больше утомить кита, давали задний ход, всячески пытались замучить раненого гиганта, — но энергия кита не ослабевала, и он тащил нас на юго-восток, в океан. Догнать он себя не даёт и близко к себе не подпускает, а недалеко, параллельным курсом идёт второй синий кит, тот самый, который получил линём и врезался в китобоец. Видимо он решил нагнать своего раненного товарища и время от времени подходит к нему почти бок о бок.

Я мучительно соображаю, что же делать. Нужно посовещаться хоть с кем то, но не с кем, разве что с Бивневым…

— Димка, давай вместе думать — начинаю я разговор со вторым помощником капитана, перейдя с бака на мостик — скажи мне, какой запас хода у нас?

— Тридцать часов полным ходом, потом нужна будет бункеровка — буркнул Бивнев не глядя на меня, он неотрывно следит сейчас за китом. Мы остановили машины, и тащимся за нашим «буксиром», как гигантский поплавок — только учти Жохов, тридцать часов это только приблизительно, всё от погоды зависит. Завали этого кита уже быстрее!

— Не кипишуй Дима! Кит, это моя проблема, а вот ты бы без дела не сидел, нужно восстанавливать судно на ходу, это тебе зачтётся. Отправь кого ни будь с автогеном на бак, нужно срезать ограждение, а то при втором выстреле останемся без линя и гарпуна, а может и без пушки. Чего там с лебёдкой?

— Хреново с лебёдкой умник! А то ты сам не видишь?! — взвился Бивнев, зло уставившись на меня. Рядом на руле напрягся Дед. Я тоже честно говоря немного насторожился, а ну как этот дегенерат снова в драку кинется? С него станется, судя по всем признакам Бивнев с мозгами не дружит, и как только до второго помощника капитана поднялся? Загадка природы, аномалия, не иначе, а может и рука волосатая у него есть, которая протекцию составляет или не рука…. Такое вполне может быть, ведь про Бивнева я ничего не знаю.

— Дима, ты бы сходил, валерианки выпил, вид у тебя такой, как будто не киту, а тебе в задницу гарпун попал, ясно всё с тобой — сказал я Димасику и повернулся к Деду — Дед, давай сейчас попробуем обогнать кита, давай полный ход и чуть в сторону от него, когда он нырнёт, ход не сбавляй, иди вперёд.

— А если он за кормой всплывёт? Да дёрнет как следует? Без мачты можем остаться — сомневается в предложенном решении Дед — может ещё линь нарастить?

— Ага. И тогда он от нас будет не в тысячи метрах, а в полутора тысячах. Нет Дед, нужно рискнуть. Если уж всё плохо будет, я линь рубану. А вообще, как там наше начальство? Мне бы с Питерсоном поговорить?

— Питерсон в своей каюте, вроде пришёл в себя.

— Ну ладно, я к нему не на долго, а ты гони. Если что, кричите.

Сойдя с мостика, я направился в каюту к своему наставнику. Питерсон лежал на койке и вид имел совсем не счастливый. Нога перебинтована, в неё попал осколок гранаты, левая рука примотана к груди и не особо понятно, что же он сломал, рёбра или руку, ну и общее состояние конечно совсем не хорошее, у него явно опять высокая температура. Но несмотря на все травмы, Питерсон был в сознании.

— Виктор! Я промазать! Не попасть в упор! — как только увидел меня Питерсон попробовал приподняться, но тут же рухнул на подушку.

— Это да. Мазила ты Петер. С десяти метров в тридцатиметрового кита не попал. Зато половина команды выведена из строя и лебёдке звезда, и всё это с одного выстрела! Так сказать, умелой и твёрдой рукой гарпунёра — это же так постараться надо! Скажи мне, зачем ты гранату, заряженную на палубе, оставил? — подбодрил я норвежца как мог.

— Не гоняться, сразу добить, я много раз так делать, все делать и ничего не случаться! — простонал Питерсон.

— Ну раз много раз, тогда ладно, тогда всё понятно — согласился я — ты вот скажи мне Педер, мне то теперь чего делать? Я за всё время из пушки даже не выстрелил ни разу, а тут мне такой подарочек от тебя. Синий кит под полторы сотни тон весом и ещё и раненый. Я тебе чего плохого сделал, морда ты норвежская?! Что за подстава?!

— Я сам стрелять! Неси меня к пушка! — скрипит зубами норвежец — я попадать!

— Да ты уже попал! Ты какого хрена больной к пушке стал?! Лежи уже, стрелок ворошиловский! Без тебя разберусь! — психанул я, ишь строит из себя раненного героя — с китом мне чего делать?!

— Стрелять! — выдохнул Питерсон. Бляяяяя! Какой умный и самое главное своевременный совет. А то я и без этого козла не знаю, что кита всё же придётся достреливать.

— Иди в жопу! Не зря тебя родители Пидером назвали! — подытожил я наш разговор, зло смотря на выбывшего из строя гарпунёра.

Развернувшись я вышел из каюты и поплёлся на бак, к пушке, возле которой застыл Толян Ашуров, наблюдая за неутомимым китом.

— Как там Питерсон? — спросил меня марсовый, едва я только оказался возле него.

— Как огурец! Зелёный и весь в пупырышках! Про тебя спрашивал, говорить «как там Толик?» не ушибся мол мой ненаглядный марсовый? Всё переживает за тебя. Ну и правильно, кто ему ещё будет кофе таскать с камбуза, я бы тоже переживал — сорвался я на бочкаре, так как сам был в прескверном настроении.

— Я тебе Витя, в жбан дам! Достал! — окрысился Толян сжимая кулаки.

— Ну ладно, что и пошутить уже нельзя? Не спрашивал он про тебя! Наверное, разлюбил, он теперь только про синих китов думает, извращенец проклятый. Так-то содомия тоже извращение ещё то, но там то хоть люди, а тут кит…

— Жохов падла! — Ашуров готов кинуться на меня с кулаками.

— Сам дурак! Тут про нашего «живца» на крючке думать надо, а он про Питерсона спрашивает! Тебе не всё равно на этого гондона?! Да пусть бы у него эта граната в заднице взорвалась! Всё бы меньше проблем было бы! Странный ты тип! Он тебя гоняет в хвост и гриву, а виноват у тебя всегда я! «Как там Питерсон?!» — передразнил я марсового, который после моих слов как-то поник