Миньон, просто миньон… - Татьяна Коростышевская

– Дидиан, ты умеешь петь?

– Никогда не пробовала.

– Тогда мы попросим Станисласа дать тебе пару уроков, и тогда Патрик…

– Кто?

– Лорд Уолес.

– Этот высокомерный коротышка? Пусть отправляется к фаханам со своим коротышечным задом!

Святые бубенчики! Я мысленно вздохнула. кажется. Мы с леди Дидиан говорим каждая о своем.

– Ах, нет, – вдруг воскликнула леди-коннетабль. – Лорд Уолес мне еще понадобится. Если бы у меня сегодня была чудесная оптика, о которой рассказывал доманец, я не ошиблась бы столь фатально. Придумала, я попрошу Гэба, чтоб он истребовал дальнозоркую трубку в качестве свадебного подарка!

Тут в дверь постучали, и, не дождавшись ответа, распахнули ее. Леди Сорента не любила ждать.

– Ее величество, – фрейлина присела в поклоне отсутствующему величеству, – желает одолжить вашу, леди ван Сол, девушку для услуг.

– Мою фрейлину? – Дидиан подтянула простыню повыше. – Бастинду?

– Соразмерено сложенную брюнетку со шрамом на щеке. – Леди Сорента посмoтрела на меня с легким отвращением. – У вас есть другие девы с этими приметами?

– Нет.

– Тогда я отвечу «да» на оба ваши вопроса. Ее величество желает вашу фрейлину Бастинду для личных услуг.

Отказать мы не могли, а я еще и не хотела. Поэтому, оставив Дидиан в одиночестве, я пошла за леди Сорентой.

Покои ее величества оборудовали в южной части замка.

Спальня, гостиная, кабинет, солярий. Комнаты сияли чистотой. Фрейлина всю дорогу мoлчала, лишь у дверей спальни шепотом велела быть потише.

Аврора лежала в постели, у кровати дежурили две служанки.

При нашем появлении королева открыла глаза.

– Покиньте покои обе, – велела Сорента девушкам.

Те на цыпочках удалились. Я молча ждала.

– Спасибо, милая, – сказала королева фрейлине слабым надтреснутым голосом. – Теперь оставь меня на эту леди и отправляйся заниматься нашими делами.

– На прощание должна заметить, что была против ваших скачек с самого начала.

– Ты была права, милая, – Аврoра улыбнулась, – впрочем, как и всегда. И, будь добра, отведи наших служанок в замковую купальню и раздобудь им свежее исподнее. Они обе пахнут уже просто неприлично.

Лицо фрейлины пошло багрово-синюшными пятнами, предполoжу, что от смущения, она быстро откланялась.

– Посмотри, все ли ушли, – велела мне Аврора, и, после того как я осмотрела все ее комнаты и заперла на ключ дверь спальни, расплакалась:

– Глупая девчонка Бастиана! Я уж думала, что больше никогда тебя не увижу.

Патрик лорд Уолес с должным старанием исполнял обязанности хозяина. Первый официальный ужин в его владениях проходил безукоризненно. Хотя и назывался он «в узком дружеском кругу», и сервирован был не в главной зале, где как раз заканчивали приводить в порядок мозаичный пол, а в украшенной охотничьими гобеленами гостиной, небольшой и уютной. Присутствовали: ее величество, оба ее канцлера, пятеро ее миньонов и леди ван Сол по правую руку королевы.

Каким образом лорду Уолесу удалось вышколить слуг, которые, кажется до недавнего времени видели только деревянные столовые приборы, стало загадкой для ван Диормода. Секретарь приcутствовал также, прислуживая канцлеру.

За плечом королевы стояла на страже леди Сорента, так внимательно рассматривая все блюда, оказывающиеся перед ее величеством, что присутствующие явно ощущали неловкость.

К слову, неловкость была просто разлита в воздухе. Ван Диормод, истово молился каждую свободную минуту c самого утра, когда перeд королевой Ардеры распахнулись ворота замка. В молитвах он просил немного : чтоб казнь, которой его совершенно точно предадут за участие в заговоре, прошла как можно более быстро, пыток он не хотел. Канцлер ван Харт, симулирующий очередной приступ болезни в своих покоях, даже попытался успокоить своего секретаря. Выслушав покаянные речи и выяснив, чем именно растревожен помощник, лорд Адэр хихикнул:

– Ну нельзя же быть таким ребенком, Диормод. Пока здесь находится моя воинственная племянница и воины долины, казнить нас никто не будет.

– А потом? – секретарь вытер слезы рукавом кафтана. – Меня повесят?

– Ну ты же дворянин, благородную кровь проливать запрещено, конечно повесят, а не, например, обезглавят. Не реви! Это шутка!

– Милорд…

– Высморкайся и подумай. Ты же должен знать законы. Что нужно для казни?

– Палач?

Ван Харт пнул секретаря по колену, не вставая с кресла.

– Согласие большого королевского совета? – Пинок чудесным образом стимулировал мудрость. – А раз совета здесь нет, ее величеству понадобится отправить депешу в столицу.

– Ну наконец. А теперь беги в башню, где лорд Уолес держит почтовых птиц. А, когда ты исполнишь свой долг… Кстати, Диормод, тебе придется организовать там пожар сразу после того. как ты свернешь птичьи шеи, если сразу все посланники вернутся в Ардеру, даже без писем, это может вызвать подозрения.

Секретарь поклонился, заверил, что все исполнит наилучшим образом, и отправился прямиком к лорду Гэбриелу. Потому что у него, у ван Диормода, племянницы-коннетабля не наблюдалось, а разменивать пешки, как известно, является любимым развлечением всех аристократов.

– Не реви, – интонации ван Харта младшего были секретарю знакомы до боли. – Учить тебя пользоваться огнивом?

– Но, милорд…

Милорд как раз располагал в своих поясных ножнах изогнутые клинки числом два и выглядел крайне сосредоточенным.

– Ван Диормод, – наконец сказал он и похлопал секретаря по плечу, – ты выбрал себе абсолютно неподходящую стезю.

Разгребать грязь за другими интриганами, дело неблагодарное.

Тут нужно быть либо существом беспринципным, либо настолько стремиться к власти…

– Я не стремлюсь к власти, милорд. Я готов разгребать! Но птицы! Батюшка когда-то разводил голубей…

Ван Харт заглянул в полные слез глаза дювалийца:

– Вот так сюрприз. Обещаю, дружище, когда все закончится, я подарю тебе надел на юге, ты будешь выращивать виноград, разводить почтовых птиц, и забудешь столичные интриги как страшный сон. Устрой пожар в северной башне, если он успокоит достойного лорда Адэра. Птиц там не осталось ни одной, зато есть сухая солома и сухая лоза, из которой сплетены опустевшие клетки.

– А куда исчезли посланцы?

Ван Харт будто к чему-то прислушивался, поэтому ответил довольно рассеянно:

– Из пришлось отпустить.

Гэбриел махнул рукой наверх, oни как раз шагали вдоль балюстрады к боковой лестнице. Секретарь проследил жест, в небе абсолютно бесшумно кружила большая стая птиц.