Крылатое счастье - Валентина Гордова

Глаза его были яркого алого цвета, по от природы бледному лицу с тенями под глазами скользнуло подобие усмешки. Я невольно сглотнула под этим взглядом, а потом, не удержавшись, вздрогнула, когда кровожадный взгляд опустился на мою шею.

— Лучшем для них или для нас? — Безразлично уточнила Ахара.

Вампир у стены молча оскалился, продемонстрировав внушающие первобытный ужас белоснежные клыки. Существо с другой стороны улицы, притаившееся в тени дома, выразительно повело плечами, а неторопливо прогуливающаяся пара чуть сбилась с шага и тоже как-то заметно напряглась…

Но куда больше меня волновало то, что никто из них не нападал. Даже не пытался.

Поэтому я, получив многозначительный ответ на свой прошлый вопрос, задала новый — Что в вампирах такого плохого?

Я, в целом, и так догадывалась, что в списке их недостатков будет испитие чужой крови и ещё много чего жуткого, но спросить всё же должна была.

И не прогадала, потому что Ахара сказала:

— Они пытались контролировать мир. Внедряли своих людей в управление разных стран, завоёвывали доверие и уважение и фактически получали доступ ко всему государству. И так повсеместно. Переписывали законы под себя, изнутри начинали разложение стран, некоторых правителей, особо опасных по их мнению, позднее находили самоубившимися в собственных домах.

Драконица замолчала ненадолго, и целую минуту было слышно лишь скрип снега под ногами. А улица всё не кончалась, и даже хуже — на ней появилось куда больше людей. Или не людей?

— Генерала Харшала я знала лично, — с подчёркнутым спокойным безразличием продолжила Ахара, — и не поверила ни на секунду, что этот всегда благородный мужчина лично залез в петлю. Знаешь, мы на его свадьбе всем континентом гуляли, — девушка слабо улыбнулась, будто вновь переживала события давно минувших дней. Счастливых для неё дней, — Алисса была такой красивой в сверкающем свадебном платье! Гер её больше года уговаривал выйти за него, а когда она наконец сказала заветное «да», он был так искренне счастлив, постоянно носил её на руках и целовал, целовал всё время… Когда она родила, он светился изнутри от счастья, постоянно улыбался и своим радостным видом подбил ещё с две сотни военных поспешить с собственными браками. Так что я не поверю, что этот души не чающий от своей семьи дракон уже через неделю после рождения дочки добровольно залез в петлю.

Последнее прозвучало жёстко, без намёка на радость и в целом таким тоном, что я серьёзно поверила: попадись хоть один вампир Ахаре на глаза, она бы ему голову оторвала без раздумий.

И тут напрягающий вопрос: почему же она не видит всех этих, что были прямо у нас перед носом?

А лично мне просто до безумия стало жаль эту семью. Генерала, что погиб так несправедливо, его жену, что потеряла любимого, и их ребёнка, что никогда не увидит своего отца. Это ужасно несправедливо.

— И таких примеров десятки, — заметив мой потрясённый взгляд, грустно вздохнула Ахара, а затем продолжила уже с отчётливо звучащей в каждом слове злостью, — а самое противное, что никто даже не попытался их остановить. Всем было страшно, что именно они могут оказаться следующими самоубийцами, поэтому никто даже не пытался ничего делать.

— Почти никто, — тихо вставила я, когда девушка замолчала.

Потому что одного я точно знала.

— Почти, — повторила она, словно эхо, находясь сейчас не здесь, не на заснеженной улице, а где-то глубоко в своих мыслях, — Садхор не любит несправедливость. Он, — улыбка, — идеалист. Свято верит в справедливость и добро. Но я не осуждаю его, наоборот, мне кажется, что нашему миру не хватает людей, похожих на него.

— Мне тоже так кажется, — тихо прошептала я.

Улица вывела нас на оживлённый перекрёсток с семью дорогами. Людей здесь было куда больше, чем до этого, и среди них далеко не все были вампирами. А я, даже не знаю, почему, не стала говорить Ахаре о том, что видела. Это не было стремлением защитить вампиров, скорее меня зацепило их бездействие. Думаю, если бы я сказала «Смотри, здесь вампиры», они бы обязательно напали. И я не уверена, что пострадала бы одна я.

— Нам сюда, — указала ничего не подозревающая девушка, рукой показывая на здание слева.

За огромными, вычищенными до блеска стеклянными витринами красовались безумной красоты платья. Одно тёмно-синее, усыпанное сверкающей драгоценной крошкой, с пышной многослойной юбкой, напоминающее мне звёздную ночь. И второе, насыщенно-алое, сидящее точно по фигуре манекена, с узкими рукавами до середины пальчиков, с воротом, очень красивое и лёгкое на вид, но я почему-то даже не сомневалась в том, что оно было ещё и очень тёплым.

По краям окна украшались маленькими светящимися огонёчками, ими же была украшена и золотая вывеска над дверью с непонятным мне названием, и перила изящной лестницы, по которой уже уверенно поднималась Ахара, тоже ими украшены были.

Весь этот магазинчик был похож на сказочный, а мы ведь в него ещё даже не заглянули…

Бросив последний взгляд на усыпанную светящимися искрами и искрящимся снегом улицу, я поторопилась следом за драконицей скрыться за почему-то открытыми дверьми магазина.

— А почему он не закрыт? — Удивилась я, окунувшись в тёплый полумрак и абсолютную тишину.

Даже звуки с улицы сюда не проникали.

— Потому что это мой магазин, — отозвалась девушка, уже проскальзывающая в одну из дальних дверей, — Катя, иди сюда!

Пришлось идти.

По тёмным лакированным доскам, слушая, как неприятно хлюпают промокшие насквозь тапочки, в приоткрытую дверку, через небольшой тёмный коридор в ещё одну дверь, в щель которой на пол падал яркий тёплый свет.

Ахара ждала меня там. Осмотрев какую-то ткань, безжалостно откинула её на стул, а в руки взяла уже другую. Выбирала она недолго, секунд десять всего, по итогу нужные вещи были отложены на низенький диванчик с красной обивкой, но мне к ним не позволили даже притронуться, выгнав в… ванную.

— Раздевайся, залезай в воду, — велела из-за двери Ахара.

А едва я открыла рот, намереваясь возмутиться, добавила:

— Вот только попробуй мне возразить!

Звучало внушительно, но не настолько, чтобы я беспрекословно подчинилась. Сложив руки на груди, снова открыла рот, собираясь высказать всё, что думаю по этому поводу, но не успела.

Дверь открылась от удара ноги, с грохотом обрушилась на стену, по которой поползли трещины, а разгневанная драконица пулей метнулась ко мне… я видела лишь размытый силуэт, в следующее мгновение ладонь легла мне на плечо, а уже через секунду лишившаяся одежды я, причём треск ткани мне совершенно не понравился, летела в мгновенно наполнившуюся водой глубокую белоснежную чашу.

Холодно! Выдохнула от неожиданности я в крайне неудачный момент — когда толща ледяной воды сомкнулась над головой! Лёгкие наполнились водой, горло зажгло, из глаз брызнули слёзы, а сердце, как и я сама, забилось так быстро-быстро-быстро, отчаянно желая жить!