Скромница для хулигана - Илона Шикова

— Не отпускай, — шепчу в ответ на выдохе, откидывая голову и продолжая наслаждаться его близостью.

Антон внезапно прекращает играть с моим телом, прислоняясь своим лбом к моему и прижимая меня к дивану. Тяжело дышит, держа мое лицо в своих ладонях.

— Пообещай, что не сбежишь, — хриплый голос трудно узнать. И у меня во рту все пересыхает. От интимности момента и признания парня.

— Обещаю, — закрываю глаза, произнося прямо ему в губы, которыми он впивается через секунду в жадном собственническом поцелуе.

Так и не понимаю, как мы оказываемся в спальне, причем я уже полуголая лежу на кровати, а Антон избавляется от последней детали моей одежды в виде трусиков, отправляя вслед за ними свои боксеры.

Не успеваю ни о чем подумать, как медленная дорожка из поцелуев обжигает кожу на животе. Ключице. Шее… И снова опускается вниз, вызывая теперь уже непрерывные стоны из моей груди. Хватаю Антона за волосы, прижимая голову к животу, а сама выгибаюсь навстречу. Хочу еще, какая-то я сегодня ненасытная, честное слово. Дикое желание обладать им растет в груди, и вот уже тяжело дышать от вспыхнувших чувств и эмоций. И никого, кроме него, мне больше не надо. Никто не смог снова поселиться в моем сердце, кроме этого очаровательного хулигана.

И может, я веду себя глупо, отдаваясь ему без остатка, доверяя и даже не сомневаясь в нем, но по-другому уже не получается.

Горячие ладони скользят по моему телу, заставляя вновь и вновь прогибаться в спине. Кровь бурлит, а сердце бьется в бешеном ритме. В унисон с его сердцем. И наши дыхания сливаются в единое целое.

Чувствую небольшое дуновение ветерка, и нет уже жарких прикосновений. Звук разрывающейся фольги, небольшая пауза…

— Черт, не хочу, — Антон снова возвращается ко мне, отбрасывая контрацептив в сторону. — Готов отвечать за все последствия.

— Я тебе уже говорила, что у меня безопасный период. И я, — делаю паузу. — Тоже не хочу.

Он проникает в меня быстро, заполняя собой полностью. И так же приятно чувствовать его внутри, держаться за плечи парня, как единственную опору.

Но страх, что наше совместное завтра может не наступить, бьется в голове. Я так боюсь этого и не хочу, чтобы сегодняшняя ночь заканчивалась…

Засыпаем под утро, уставшие и безумно счастливые. По крайней мере, я так уж точно. Много разговариваем в перерывах между сексом. И нет между нами недопонимания, недоверия или ненужных страхов. Как-то быстро я забываю о своих недавних мыслях, слушая, как Антон мне шепчет:

— Не бойся, Анюта! Я никому не позволю причинить тебе вред.

Это единственные слова, которые уместны сейчас и здесь. И других мне не надо…

А утро, точнее уже обед начинается со звонка телефона Антона. На дисплее высвечивается фотка Мишки Андреева, голос которого почему-то очень напуган взволнован. Просит Сторожилова приехать в клуб, чтобы обсудить какие-то дела.

Антон ворчит, но обещает через часик быть на месте. Целует меня в нос, после чего слазит с кровати и направляется в душ, давая мне возможность поваляться подольше в кровати.

Антон

Подставляю голову под теплые струи воды, чтобы расслабиться и окончательно проснуться. Последние два дня были очень насыщенные на эмоции. Невидимые враги, текущие проблемы в клубах и Аня. Хотя именно она — самая главная положительная эмоция за последние дни.

Вот уж никогда бы не подумал, что, пробегав по лесу два часа, устав и так и не разобравшись, что происходит, злясь на весь белый свет, в чужом доме на неудобной кровати заново найду свое счастье. Такое трепетное и желанное, что хочется увезти девушку на другой конец планеты и никому не показывать.

Запереться с ней в доме на неделю.

Нет, две!

На месяц!

Такое чувство, что я никогда не смогу ею насытиться. И отпустить уже не смогу. Интересно, как она отреагирует, когда узнает правду, которую я так тщательно скрываю?

Бью кулаком в стену. Черт! Вот ведь баран. Надо было с самого начала рассказать ей всё, как есть на самом деле. Но именно тогда побоялся, что Аня неправильно поймет и отвернется. А мне было крайне важно, чтобы она мне поверила. Да и впутывать не хотел девушку в свои же неприятности, решив, что сам должен во всем разобраться. Не подумал, что так далеко может зайти.

А теперь поздно раскрывать все карты. Не простит и правильно сделает. И третьего шанса все вернуть, как есть сейчас, уже не будет. Значит, надо молчать. И все-таки пытаться дальше самому разобраться во всем происходящем. А там глядишь, все образумится, и я с невинными глазами покаюсь во всех смертных грехах. И заберу девушку с собой в Москву, подальше от всей этой суеты и неразберихи. Даже готов пожертвовать участком в центре, отдав его Рыжову, лишь бы всё это быстрее закончилось.

Осталось только выяснить, кто же стоит за всеми событиями, и куда Михалыч спрятал бабки? Быстрее бы Анин шеф пришел в себя, тогда и вопросы можно ему задать прямо, без утайки.

Выключаю воду и выхожу из душевой кабинки. Беру первое попавшееся полотенце и начинаю вытираться.

Слишком дорога для меня Аня, чтобы позволить кому-то разбить наши отношения. А это значит, что придется и дальше держать девушку в неведении, собирая информацию в одиночестве. Запереть бы ее дома, чтобы ни с кем не общалась. Особенно с прокуроршей — эта скоро точно до всего докопается. Хорошо знаю я эту звезду юриспруденции не понаслышке. Как бы Аню потом против меня не настроила.

Ладно, сегодня моя спутница целый день со мной проведет, а там, глядишь, до завтра что-то прояснится. И можно будет рассказать всё, как есть на самом деле.

Надеваю спортивные штаны и выхожу в коридор. Но меня наглым образом отодвигают в сторону.

— Ох, и долго ты, Сторожилов, плюхаешься, — усмехается девушка, заходя в ванную и закрывая прямо перед моим носом дверь.

— Могу спинку потереть, — кричу, а сам улыбаюсь.

— Сама справлюсь, — слышу ответ из-за двери. — Лучше кофе сделай.

— Окей, — произношу тихо, направляясь на кухню.

Кофе пьем в тишине, сидя напротив друг друга, и я ненавязчиво наблюдаю за своей (уже абсолютно в этом уверен) девушкой. Надеюсь, когда все закончится, она и сама это поймет. И уйти не захочет, простив мне все грехи.

— О чем задумалась? — подкуриваю сигарету, наблюдая, как Аня уставилась в одну точку.

— Да так, навеяло что-то, — девушка делает глоток кофе.

— Поделишься? — откидываюсь на спинку стула, прищуриваюсь, ожидая ее реакции.

— Да мне все это проклятое завещание покоя не дает, — поднимает на меня взгляд. — Вот зачем меня подставлять, скажи на милость? Я вообще не понимаю, что происходит. Ни о каких деньгах я не знаю, ни в каких аферах и незаконных сделках не участвую, так какой в этом смысл?