Сын менестреля. Грейси Линдсей - Арчибальд Джозеф Кронин

камином, где весело полыхали брикеты торфа. Никто лучше преподобного Даниэля Дейли не умел обращаться с этим капризным топливом.

— Похоже, тебя привезли на машине. Я слышал, как она подъехала, — сказал каноник и, бросив вопросительный взгляд на Десмонда, добавил: — Минут десять назад.

— Я решил сперва пойти в церковь. Возблагодарить Господа за чудесное Светлое воскресенье. Помолиться за своих маленьких причастников, за вас и, естественно, за мадам.

— Молодец! Ты все правильно сделал. А теперь как насчет чашечки кофе? Вот видишь, я держу обещание. Я уже выпил свою дневную норму «Маунтин Дью» и больше ни-ни. Сходи-ка на кухню, налей мне еще кофе, да и про себя не забудь. Миссис О’Би вышла, но кофейник на плите.

Когда Десмонд вернулся, держа в каждой руке по чашке, каноник придвинул ему кресло поближе к огню.

— Спасибо, Десмонд. Очень даже неплохой кофе, хотя из-за него и приходится ночью лишний раз вставать. Ну как, вкусный был обед?

— Да так, на скорую руку. У кухарки сегодня выходной.

— А у нас было замечательное седло барашка. Ничего лучше я еще не пробовал. Миссис О’Би весьма огорчило твое отсутствие. Она даже оставила тебе кусочек на завтра. И заметь, седло барашка с печеным картофелем в холодном виде даже вкуснее, чем в горячем. — Каноник замолчал, чтобы глотнуть кофе. — Кстати, я слышал, что ты там устроил небольшой концерт.

— Каноник, — улыбнулся Десмонд, — вы узнаёте о событии даже раньше, чем оно произошло.

— А вот и нет, приятель. Мне рассказал Патрик, когда звонил доложить, чтобы мы не ждали тебя к обеду. От его восторгов телефонная линия чуть было не вышла из строя. Знаешь, приятель, чем больше я слышу о твоих успехах, тем больше расстраиваюсь. Поскольку для меня это значит только одно: совсем скоро я могу тебя потерять. Вот уже и архиепископ говорит о тебе, о твоих талантах, о твоих хороших манерах, о твоей яркой личности. Он хочет забрать тебя в Дублин, чтобы ты вошел в его окружение. Или в окружение кардинала. Что мы тогда будем делать? Я и мадам. Ты ведь знаешь, Десмонд, как она тебя любит. Ну и я тоже. — После небольшой паузы каноник спросил: — Кстати, как она сегодня?

— Как обычно. Хотя поначалу действительно выглядела расстроенной.

— И у нее есть на то основания. — Каноник допил кофе и поставил чашку на каминную полку. — Она звонила мне вчера вечером, но просила ничего тебе не говорить, чтобы не портить Светлое воскресенье. — Каноник сокрушенно покачал головой. — В субботу вечером она получила срочное сообщение от директора школы в Швейцарии. Несмотря на все приложенные ею старания сгладить ситуацию, ее племянницу все же отчислили. — Каноник неодобрительно вздохнул. — Оказывается, в этой истории задействован еще и некий итальянский джентльмен, если, конечно, можно так выразиться, из Милана, где у него прибыльный бизнес непонятного рода. Этот богатый и уже не столь юный джентльмен — ему лет двадцать восемь или около того — разъезжает на самой шикарной и дорогой итальянской машине, живет — вероятно, из соображений сокрытия налогов — в самом фешенебельном швейцарском отеле на Женевском озере. Так вот он, как и следовало ожидать от подобного, с позволения сказать, джентльмена, три раза склонял Клэр, племянницу мадам, к ночным вылазкам из пансиона с неизвестной целью, после которых девица возвращалась в дортуар только на рассвете. — Сделав это достаточно едкое высказывание, каноник добавил, но уже обычным тоном: — На третий раз маленькую сучку застукали. И поделом ей.

— Мне ужасно жаль мадам, — отозвался Десмонд. — А она, эта девица, что, неужели настолько испорчена?

— Похоже, она вся в свою мать. Своенравная, смазливая и охочая до мужчин. В любом случае к восемнадцати ей надо окончить школу, причем под более строгим контролем. Вот об этом-то мадам и просила меня.

— А разве мадам не может сама о ней позаботиться, раз уж она отправляется к себе в Швейцарию?

— И чтобы итальянский прохвост не давал девчонке проходу?! Нет, нет и еще раз нет! Ее необходимо обезопасить от его дурного влияния. Не сомневаюсь, уж кто-кто, а я смогу вправить ей мозги, и ты мне в этом поможешь. Послезавтра я встречаю ее в Дублине. Меня отвезет Патрик.

— А разве молодой девушке пристало одной отправляться в такое путешествие?

— Да ладно тебе! Все уже устроено, приятель. В Женеве ее посадят на поезд, в Париже ее встретят и посадят на экспресс до Па-де-Кале. Там она пересядет на пароход, а в Лондоне служащий из лондонского офиса мадам посадит ее на поезд до Холихеда. А я буду ждать ее на причале в Дун-Лэаре.

— Так или иначе, ей ведь не впервой такие поездки, — заметил Десмонд. — А мадам скоро уезжает?

— В дополнение ко всем ее напастям парни из департамента внутреннего налогообложения интересуются, не собирается ли она сменить швейцарское местожительство. Так что, как только она устроит девчонку в Маунт-Верноне, ей надо будет срочно вернуться в Швейцарию.

— Надо же, какие перемены! — воскликнул Десмонд. — Не нравится мне все это. Каноник, если вы еще не собираетесь ложиться, я хотел бы посоветоваться с вами насчет письма, которое получил сегодня утром.

— Ах да. Я видел конверт с обратным адресом в твоей почте. Десмонд, лучше не связывайся с ними. Или с их движением.

— Каноник, скажите, что вы об этом знаете?

— Немного, но кое-что знаю. Они рассылают прокламации молодым священникам с призывами присоединиться к движению против обета безбрачия духовных лиц. Фу! Кучка ублюдков, не способных обходиться без женщин.

— Каноник, а вы за целибат?

— Мои взгляды на обет безбрачия можно выразить так. Взялся за гуж — не говори, что не дюж. Десмонд, мы, священники, конечно, мужчины, и временами нам приходится нелегко. Но мы последователи, ученики Господа нашего Иисуса Христа, который тоже был мужчиной и тоже соблюдал целибат. И с практической точки зрения, какой от жены толк в пресвитерии? Очень скоро она наденет ризу и станет слушать исповеди. А разве ты из собственного опыта исповедника не знаешь, сколько сейчас несчастных браков, которые влекут за собой множество напастей: вечное нытье, свары, потасовки, измены, в результате чего поганую сучку выгоняют из дому к чертовой матери. Сегодня только десятая часть браков, если не меньше, более или менее удались. А дети?! Неужто ты хочешь обзавестись полдюжиной ребятишек, которые будут только и делать, что орать, визжать и играть в прятки в исповедальнях?

— Высокая церковь[27], весьма близкая нам по взглядам, похоже, разрешила священникам жениться, что оказалось вполне успешным начинанием.

— У них, приятель, все немножко по-другому. Мы, католические священники,