Часовщик - Геннадий Ангелов

— Вася, или как там вас, немедленно уходите. Или я вызову охрану, и она быстро вас выбросит на помойку. Либо сдаст в полицию.

— Ух, ты, какая мы грозная. А ты нажми на кнопочку. Попробуй.

Я уже обратил внимания, что в квартире Наташи погас свет. Следовательно, незваный гость, отключил электричество, и вызвать на помощь не получится. Наташа побежала на кухню, к домофону, и поняла, что он не работает.

— Убедилась?

Вася оскалился и вытащил пистолет с глушителем. Наташа при виде оружия испугалась, и у неё задрожали колени.

— У меня есть деньги. Я всё отдам. Только не стреляйте.

— Мне не нужны деньги, золото, милочка. Поверьте, то, что я делаю, и чем занимаюсь, мне самому неприятно. Не по душе. Претит всем гражданским нормам и правилам. Но кто-то должен делать грязную работу, потому, что без неё никак.

Он сделал несколько шагов назад, к двери и взял Наташу на мушку.

— Извините, что вмешиваюсь, только, что вы хотите сделать? — спросил я, усаживаясь поудобнее на кровать.

— Вопрос, как и ответ, очень простой. Убить девушку. И тебя тоже. Возражать не будешь?

— Стоп, стоп, как убить? И главное за что?

— Много вопросов парень. Уверен, что мои ответы тебя не сильно обрадуют. Последние желания есть? Перед смертью? Я человек добрый, и не могу отказать. Говорите. Может, хотите уединиться? На пару минут? Пожалуйста.

— Я бы хотел шампанского и дорогую кубинскую сигару. Перед смертью выпить, закурить, валяйте.

— Ага, жди. Перед смертью пьют шампанское либо аристократы, либо дегенераты, — перефразировал Вася, известную шутку, и заржал, весьма громко и противно.

Наташа сникла, сидела на полу, сжимая голову руками. Что-то бубнила под нос, и всё больше и больше бледнела, и казалось, что вот-вот потеряет сознание и свалится без чувств на пол. Наконец собралась с духом и сказала: прости меня, Макс, я очень виновата перед тобой…

Из глаз её бежали слёзы и, всхлипывая, она встала и подошла ко мне. На мгновенья она закрыла спиной стрелка, я схватил мишку, в правую руку, вскочил, и, толкая Наташу в грудь, к лоджии, швырнул медведя в голову убийце. Тот от неожиданности выстрелил, споткнулся, упал, и пуля ударила в потолок, разнося в щепки, цветной плафон.

— Наташа, я ключи от квартиры забыл, — послышался в коридоре голос Димы.

Убийца тем временем перекатился на живот, и целился в сторону коридора, совершенно забыв обо мне и Наташе. Я схватил пуфик, стоявший возле кровати, и бросил на спину Васе. Удар получился неожиданным и эффективным. Вася взвыл, выгибая спину, и открыл беспорядочный огонь в мою сторону, разбивая зеркало, и прочую посуду. Я спрятался за спинкой кровати и не высовывался. Наташа залезла под столешницу и сидя на коленях, держала в руках длинный нож. Убийца отполз к стене, и когда Дима возник в дверном проёме, сразу выстрелил. Пуля попала парню в живот, и тот с криком упал на колени, зажимая рану руками. Ситуация складывалась не в нашу пользу с Наташей. По-прежнему убийца держал нас на прицеле, и не собирался убегать.

Жестикулируя, я дал понять Наташе, чтобы она бросила мне нож. Девушка не понимая, продолжала труситься от страха, прижимая нож к груди.

— Давай выходи, по одному. Вам некуда деваться. Вот уже один из героев, готов Богу душу отдать. Крови как из кабана. Уже натекла лужа.

Наташа, наконец, сообразила, что я хочу от неё, и резко швырнула нож по гладкому, полированному паркету. Схватив нож, я спрятал его за спину, воткнул за пояс, и медленно встал.

— Ave, Caesar, morituri te salutant! Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствует тебя! — декламировал я, соображая, как лучше поступить.

Перехватывая правой рукой широкое лезвие, чуть присел, будто хромая, и делая шаг вперёд, выхватил руку, из-за спины, и метнул нож. Конечно, я не фокусник, и опыта в метании ножей, топоров, и прочего холодного оружия, не имел. Расстояние было чуть больше трёх метров. Нож несколько раз перевернулся в воздухе, и ударил лезвием Васю чуть выше сердца. Острое лезвие пробило куртку, и плотно вошло в тело, пробивая ткань, как пуля, навылет. Вася закричал, и пистолет вывалился из его рук.

Я бросился к нему, и, падая на пол, схватил руками оружие.

— Ах ты, сука, на кого руку поднял. Да я тебя из-под земли достану, — кричал Вася, дёргая за ручку нож, и пытаясь вытащить.

— Кто тебя прислал? На кого ты работаешь?

Я встал, подошёл к убийце и приставил ко лбу пистолет.

— Ты всё равно сдохнешь, не сегодня, так завтра, какая разница.

Он сидел на полу, с перекошенным от боли лицом, кряхтел, и зыркал по сторонам красными глазами.

— Наташа, принеси скотч. Я сейчас свяжу этого Васю, и пусть им занимается полиция. И вызывай скорую помощь. Твоему Диме совсем худо.

— Он не мой, — крикнула Наташа, копаясь в тумбочке.

Связав злоумышленника, я помог Диме снять пиджак, порвал рубашку и зажал ей рану.

— Держи, и спасибо тебе, если бы не ты, нас с Наташей уже не было.

— Дурак, вернулся, за пулей, — прошептал Дима, и мотнул головой.

Наташа уже звонила в полицию, Вася лежал на полу, и не шевелился.

— Я пойду, с вашего разрешения, думаю, без меня управитесь.

В ответ Дима моргнул глазами, и застонал. Наташа подбежала ко мне и повисла на шее.

— Ты спас нас, Максим. Спасибо тебе огромное, и прости меня. Я очень виновата перед тобой.

— Я видел, что ты искренне сожалела, когда говорила, и нас едва не убили. И ты меня прости, и не держи обид.

На улице послышался вой полицейских машин.

— Мне пора. Прощай, и береги себя. Мишку оставь себе, он нас спас от смерти, помни это.

Хлопнув дверью, я увидел, что внизу уже толпится полиция и охрана. Поднявшись на последний этаж, подождал, пока они поднимутся в квартиру Наташи, и затем спокойно спустился по лестнице. Выходя из двора, затем на улицу, поднял голову, на лоджию Наташу, и понял, что хорошо, что не пришлось прыгать на землю, и всё так обошлось. Хотя предстояло понять, и разобраться с тем, кто прислал убийцу. Заказчик оставался в тени, и мог снова попытаться меня выследить и убить.

Так хорошо начавшийся день, со Светланой, в Припяти, полный планов и надежд, рушился на глазах. Я превратился в беглеца, человека, которого преследуют, неизвестные, и могут ликвидировать. Нехорошие чувства и мысли одолевали, и приятного в этом ничего не было. Я быстро шёл по улице, и оглядывался по сторонам. Опасность, реальная, существовала, и я это чувствовал всеми фибрами своей души. Как сбежавший из колонии заключённый, видел в каждом прохожем, потенциального врага, готового, ударить, и связать на спине руки. Нервны шалили, и, пряча руки в карманы куртки, я опускал глаза, и старался идти с какой-нибудь группой, туристов, с телефонами в руках, пакетами и сумками. Пристроившись сбоку, имея хороший обзор, я выглядывал из-за плеч, в поисках неприятеля. Когда до входа в метро оставалось метров двадцать, я заметил троих парней, стоявшими сбоку, от входа, и внимательно наблюдающими за не прекращающимся людским потоком. Их нельзя было ни с кем другим перепутать. Мода девяностых, медленно и уверенно перекочевала в наши дни, и не собиралась меняться.