Цветы и воды - Андрей Мухлынин

Нет, я не злой. Просто деньги на деревьях не растут, а есть хочется. И мне, и почему-то Карии.

Пока я прикидывал, какой счёт можно выставить за отвлечение толпы бушующих мононоке, дух с бензопилой пробрался в дом и занялся распиливанием мебели. Вряд ли при жизни он проявлял хотя бы половину того трудолюбия, каким воспылал теперь. Следом за ним подтянулись остальные; они шипели всё громче и громче, пока в этом звуке не начали слышаться постоянно повторяемые слова.

«С-сам принес-сёш-шь, – врывалось в уши со всех сторон. – Ж-жить захоч-чеш-шь – с-сам принес-сёш-шь.» Справедливо решив из этих слов, что пока мне ничего не угрожает, я собрался с силами и более-менее спокойно вышел к ним.

Ага! Как бы не так!

Ближайший мононоке тут же попытался ткнуть меня в бок вилами, а тот, который играл в лесоруба – четвертовать. Интересно, как я должен был принести что-то сам, будучи убитым? Духи будто не понимали, что смертные называются смертными именно потому, что умирают. Например, если их разрезать.

Пришлось снова бежать через окно, оружие и магия были совершенно бесполезны. Меня мог бы выручить некромант, но некроманта самого надо было выручать. Ведь если не поторопиться, с рассветом Азамат перестанет существовать. Ну и… да. Олег тоже.

Вылетев со двора на улицу, я бросился прочь, преследуемый десятком духов. С каждым домом, мимо которого я пробегал, их число росло – они оккупировали всю округу, со всех сторон слышались крики о помощи. Несколько человек успели выбраться наружу – руки одного из них покрывали порезы и ожоги вроде тех, с которыми ко мне заявился Таро. Другим повезло больше, но они всё равно были избиты и до смерти напуганы.

Справа ощутимо потянуло прохладой. «Разлом», – пронеслось у меня в голове. Свернув в сторону, я не глядя прыгнул в полуоткрытую трансформаторную будку. На улице резко стемнело, будто солнце разом свалилось за горизонт, изо рта вырвалось густое облачко пара. Голоса и крики людей превратились в глухие, размытые завывания, от которых мурашки пробегали по спине. Надо было поскорее что-то предпринять и разобраться с мононоке, а затем сразу возвращаться в человеческий мир.

Выпитое зелье понемногу начинало всасываться в кровь и выделяться через кожу, подсушивая ссадины и склеивая края порезов. Надев амулет, я встал под фонарём, собираясь показать всё прибывающим мононоке кузькину мать, как вдруг их шипение сменилось диким визгом, напоминающим визг тормозов. Несколько духов, висевших позади остальных, подлетели в воздух и рассыпались в чёрную пыль. Один за другим ряды мононоке превращались в угольный порошок, пока из-за поредевших чёрных покрывал не показалась бочкообразная туша Палача.

– Конечно! – раздосадовано выдохнул я. – Только тебя ещё не хватало.

Его преждевременное появление нарушило планы. Быть может, у меня и получилось бы организовать массовую гибель мононоке, однако Палач был мне явно не по силам. Если верить Карии, отбиваться от него бесполезно, а лучший способ избавиться – не ввязываться в драку и удирать как можно дальше.

– Прими свою участь! – провозгласил он, поднимая руки-секиры.

Бросив ему «не-а», я пустился наутёк. Бухающие шаги отправившегося – именно отправившегося, а не иначе, – в погоню чудовища быстро остались позади. Однако стоило мне подумать, что он отстал, как его туша пробила забор прямо у меня перед носом. Да, с такой массой как у него, трудно двигаться быстро, зато можно двигаться напрямик, игнорируя любые препятствия и просто снося их. Чудом не попав под летевшую кирпичную шрапнель, я развернулся и побежал обратно, стараясь выбирать такой путь, где Палач не смог бы срезать. Это было непросто, так как на Обратной стороне улицы превратились в причудливый лабиринт, смесь меандра и перекрещивающихся между соседними дворами дорожек. В душе я пообещал себе непременно разыскать того, кто мог такое выстроить и высказать ему все свои впечатления. Возможно даже, путём причинения тяжёлых травм.

До меня донёсся смутно знакомый звук, похожий на протяжное дребезжание старого электрического звонка. Надежда на спасение придала порядочно сил, и я побежал на звук, стараясь не обращать внимание на преследующего меня монстра, как бы между делом расшвыривавшего попадавшихся на его пути духов.

В конце очередного прохода что-то сверкнуло. Я выскочил прямо к платформе захудалой трамвайной остановки, когда трамвай уже проходил её. Двери были открыты, однако он и не думал останавливаться – собрав последние силы, я запрыгнул на ступеньки и буквально вкатился внутрь.

– Дави на газ! – прохрипел я машинисту. Собравшаяся в вагоне публика с нескрываемым интересом уставилась на меня. Впрочем, «публика» – это громко сказано. Она состояла из кошки, худощавого мужчины в испачканном землёй костюме, придерживавшего огромные доски, и свина – того самого, который жрал что-то в баре на тёмной половине. Свин, кстати, опять что-то самоотверженно уплетал. Он тоже узнал меня и загоготал отвратительным булькающим смехом. Я посмеялся в ответ и ткнул пистолетом ему в рыло.

– Не беси.

Свин хрюкнул и замолк.

Пробравшись к кабине машиниста, я заглянул туда, но в кресле никого не было. машина просто шла сама по себе, без остановок и номера маршрута. Меня как-то никогда не интересовало, как управлять трамваем, однако топот Палача по-прежнему был слышен, а мне не хотелось, чтобы он рано или поздно нагнал нас. Заняв место за панелью управления и возложив всю ответственность на счастливый случай, я потянул на себя большой рычаг. Ход начал замедляться. Сообразив, как это работает, я предупредил остальных пассажиров о возможной аварии и подвинул рычаг вперёд. До упора.

Как оказалось, трамваи могут разгоняться до приличной скорости. Пару раз приходилось сильно притормаживать перед поворотами, чтобы не вылететь с рельс, но даже так мы покрыли огромное расстояние минут за двадцать-двадцать пять. Заодно это послужило для меня относительно безопасной экскурсией по Обратной стороне. Она, действительно, была не так безжизненна, как казалось сначала. Люди со своими двойниками, духи, потерянные, различные существа вроде мелких демонов, какие-то твари, о которых даже не писали в учебниках – все они проносились за окнами, занятые своими делами. На одном из поворотов к нам присоединилась маленькая фея – она влетела в окно, уселась напротив свина и, игриво хихикая, принялась строить ему глазки. И чем больше я наблюдал за Обратной стороной, тем сильнее становилось во мне какое-то странное чувство. Попытавшись разобраться в нём, я пришёл к выводу, что это… ревность. Понимаете, все в той или иной мере счастливы. Даже здесь – в ожившем полотне Босха. Даже эта уродливая чавкающая морда была на своём месте и радовалась жизни. А во мне будто чего-то не хватает. Не то совести, не то глупости.

Ну и плевать, подумал я в конце концов. Зато у меня есть рычаг от трамвая.

Замедлившись перед нужной остановкой, я прижал рюкзак к животу, сгруппировался и выпрыгнул на платформу. Не очень удачно, потому что прокатился по бетону, ободрал и так уже дышавшую на ладан куртку, стукнулся головой, проехал щекой по бордюру, а в завершение налетел спиной на что-то твёрдое. Последнее оттолкнуло меня, и я услышал над собой голос Нинель: