Разведка "под крышей". Из истории спецслужбы - Михаил Болтунов

Нередко тайными военными агентами были и сотрудники Министерства иностранных дел.

В Корее и Маньчжурии в интересах наших разведорганов согласился действовать вице-консул в Янцзыфу Виктор Надаров. Правда, особых успехов на этом поприще он не добился. Обер-квартирмейстер генерал-майор Аверьянов так характеризует его в одном из документов: «Негласный агент Надаров, кроме нескольких телеграфных сообщений несущественного характера, сведений в 1912 году не доставлял». Поэтому в ГУГШ было принято решение не позднее 1915 года упразднить вице-консульство в Янцзыфу, так как пользы военному ведомству оно не приносило, а расходы на его содержание были весьма значительны.

Примерно также ни шатко ни валко работал в Китае негласный агент Брей. В одном из приказов по Главному управлению говорилось, что «сведения, доставляемые этим агентом, не имеют особенного интереса».

Совсем иные отзывы были о работе негласного военного агента, сотрудника Генконсульства в Бомбее Михаила Андреева. Капитан Генерального штаба Николай Половцев, знакомый с деятельностью Андреева в Индии, писал: «Является желательным отступить от требования иметь офицера при консульстве. Выгодно сохранить на этой должности М.С. Андреева, который хорошо освоился с предстоящей ему деятельностью, в совершенстве умеет общаться с туземцами и усыпил бдительность англичан, которая неминуемо вспыхнет при появлении нового лица в консульстве».

Половцев неспроста ратовал за Андреева. Михаил Степанович был не только высокопрофессиональным военным разведчиком, но ученым, языковедом, этнографом. Всю жизнь изучал восточные языки, собирал лингвистические и этнографические материалы.

В 1909 году в докладе ГУГШ говорилось, что Андреев, через «туземных» агентов добыл 65 донесений по Индии и 32 донесения по Афганистану». Так, в донесениях, касающихся Индии, рассказывалось об устройстве вооруженных сил этой страны, успехах техники, состоянии материального обеспечения, боевой готовности, военного воздухоплавания.

Интересно отметить, что в период между двумя войнами в агентурной разведке появляются новые люди, а точнее, офицеры Отдельного корпуса жандармов.

В 1911 году в Западной Европе создается первая агентурная организация, которая получает порядковый номер 30. Ее возглавляет жандармский полковник Владимир Лавров. Он увольняется со службы и переезжает во Францию как частное лицо.

Владимир Иванович Лавров родился в Санкт-Петербурге в небогатой дворянской семье. Окончил 2-е военное Константиновское училище, получает чин хорунжего. Его направляют в Забайкалье, в полк казачьего войска. Служит он достойно и, став казачьим сотником, собирается поступать в Петербургскую военно-юридическую академию. Успешно сдает экзамены, но его не принимают за неимением вакансий. Вот тогда у Лаврова и созревает решение — перейти на службу в Отдельный корпус жандармов.

В ноябре 1895 года Владимир Николаевич прибывает в столицу, в штаб корпуса для прохождения испытаний. Однако стать жандармским офицером не просто. Условия были строгие — потомственное дворянство, окончание военного училища по первому разряду, не иметь долгов, прослужить в строю не менее шести лет и не быть католиком. К счастью, по всем этим требованиям Лавров подходил для службы в корпусе. Его приняли, и после окончания специальных курсов, новоиспеченного жандармского офицера посылают в Тифлис.

Здесь он успешно движется по служебной лестнице: становится адъютантом Тифлисского жандармского управления, помощником начальника Кутаисского, позже Тифлисского управления. Возглавляет розыскное отделение.

С 1903 года ротмистр Владимир Лавров находится в распоряжении начальника Главного штаба и назначается руководителем и создателем первого разведочного отделения.

Семь лет возглавляет это тайное подразделение Лавров. За эти годы отделение крепко становится на ноги, обретает опыт.

В августе 1910 года полковник сдает дела своему преемнику и уходит в запас. На следующий год он уезжает во Францию, где разворачивает первую агентурную организацию.

Агенты Лаврова располагаются во Франкфурте-на-Майне, в Мюнхене, в Лейпциге, в Дрездене. Они ведут разведку Германии как вероятного противника России.

В работе были свои сложности. Руководство агентурной сетью — это постоянное нервное напряжение, которое приводит к обострению болезни Владимира Николаевича. Он страдает чахоткой, но заменить его некому.

Военный агент во Франции Алексей Игнатьев, который поддерживает связь с Лавровым, сообщает в Петербург: «Хорошо, что он остается, так как для дела трудно найти более ценного человека».

Поскольку на Востоке действуют несколько негласных агентов и работает пять агентурных организаций, а на Западе только одна «лавровская», ГУГШ решает «организовать собственную разведку в Австро-Венгрии, на тех же основаниях, кои осуществлены в отношении разведки в Западной Германии и оказались на опыте целесообразными».

Организации присвоен номер 31, и возглавить ее должен отставной полковник Отдельного корпуса жандармов Михаил фон Котен. Ему предстояло поселиться, как частному лицу в Швейцарии.

Михаил Фридрихович также был армейским офицером. Окончил военное училище, Академию Генерального штаба. Служил в артиллерии. С 1903 года — в Отдельном корпусе жандармов. Находился в распоряжении Санкт-Петербургского градоначальника, руководил отделением по охране общественной безопасности и порядка в Москве, потом в Санкт-Петербурге.

В начале 1914 года Михаил Фридрихович назначается отделом генерал-квартирмейстера ГУГШ руководителем организации № 31. Однако фон Котену не повезло. В Австро-Венгрии был арестован бывший австрийский офицер Рудольф Поляк, прежде работавший на русскую разведку. А он как раз и направлялся к Котену для деятельности в составе его агентурной сети.

Швейцарские власти арестовали полковника фон Котена, обвинили его в шпионаже. Таким образом, деятельность агентурной организации № 31 была пресечена, по сути, до начала ее работы.

Таковы итоги деятельности негласных военных агентов под прикрытием различных должностей в консульствах, государственных и негосударственных учреждений за рубежом, а также под видом частных лиц, проживающих за границей в период между двумя войнами.

Однако это лишь одно из направлений «крышевой» разведки. Другие будут рассмотрены в следующих главах книги.

Важнейшей составляющей деятельности русской военной разведки под прикрытием, являлись заграничные поездки с разведывательными целями. Но если раньше, еще четверть века назад, львиную долю таких командировок составляли военно-научные экспедиции, военно-дипломатические миссии, рекогносцировки, то теперь офицеры направлялись за рубеж для изучения и совершенствования знаний иностранных языков, под видом отпусков, для посещения родственников, в туристические поездки, на охоту, на маневры иностранных войск.

Случались, конечно, редкие экспедиции, которые снаряжались, например, по приказу начальника Генерального штаба. Именно так произошло весной 1906 года, когда полковник Карл Густав Маннергейм, вернувшись с войны, получил приказ «совершить поездки из русского Туркестана через Западный Китай… вплоть до Пекина».