Что скрывают зеркала - Наталья Калинина

– Близнец.

– С ума сойти, – снова выдохнула Нора. Братья-близнецы, один из которых инвалид. Ничего себе открытие! Она торопливо, боясь встретиться с ним взглядом, оглянулась на бармена, словно желая взять спасительную паузу. Тот не замедлил подойти к столику. – Черный чай, пожалуйста, – попросила Нора зазвеневшим голосом и нервно поправила завязанные в хвост волосы.

– А мне кофе с молоком, – в отличие от нее спокойно попросил мужчина.

– Значит, ты не Алехандро, а его брат-близнец, – повторила Нора после того, как бармен ушел выполнять заказ. – И как же тебя зовут?

– Фернандо.

– Ага. Фернандо. Прекрасно. И? Зачем ты меня позвал?

– Чтобы прояснить недоразумение. Письма тебе писал не Алехандро, а я, – признался молодой человек тем же спокойным тоном, каким только что заказал кофе. – Он лишь носил их тебе по моей просьбе. Брату показалось, что ты на него рассердилась, когда увидела у почтовых ящиков.

– Еще бы не рассердиться! Не могу я принимать романтичные послания от мужчины, у которого есть девушка. Мне казалось это нечестным и по отношению к ней, и по отношению ко мне.

– Но теперь, когда ты знаешь правду, возможно, думаешь, что уж лучше бы тебе писал нечестный, но здоровый мужчина, чем его брат-инвалид, – снова усмехнулся Фернандо.

– Не надо за меня додумывать…

– Извини. И за письма тоже прости. В моем положении даже мечтать смешно о том, чтобы понравиться девушке. Я ни на что не рассчитываю. Попросил тебя прийти из-за брата. И чтобы просто выпить в твоем обществе кофе. Хотя бы раз. Только и всего.

Нора молча кивнула, не зная, что сказать. Чувствовала она себя неловко. В отличие от Фернандо, что казалось удивительным. Логичней было бы видеть его взволнованным, растерянным, ведь он раз за разом обнажал ей в письмах свою душу, открывал чувства, не смея, как только что признался, даже надеяться на взаимность. И может, продолжал бы хранить свое инкогнито, если бы не прокол его брата. Однако же Нора видела Фернандо абсолютно спокойным. Может, он настолько смирился с тем, что его мечты и надежды обречены, что перешел ту грань, за которой уже нет места волнениям, тревогам и нервозности? Скорей всего, так. Норе неожиданно понравилось его буддийское спокойствие, которое отчасти передалось и ей. Будто некто протянул ей в момент тревоги руку и, успокаивая, легонько пожал пальцы.

– Меня твои письма, если честно, напугали, – призналась она после того, как бармен принес им заказ.

– Вот как? И в мыслях не было.

– Мне казалось, что за мной следят. Понимаешь? В письмах описывались такие подробности… К примеру, мои новые бусы! И это настораживало. Откуда ты все это узнавал? Я тебя не встречала на улице. Только не говори, что наблюдал за мной в подзорную трубу!

Фернандо тихо засмеялся и качнул головой:

– Нет. У меня нет подзорной трубы. Это все брат и его девушка. Алехандро узнал, что ты мне нравишься. И каждый раз, после того как встречал тебя на улице, описывал мне дома тебя: во что ты была одета, куда, по его мнению, шла. Это были наши с ним тайные разговоры. Мне нравилось говорить с ним о тебе, я задавал ему вопросы, вынуждая присматриваться к тебе внимательней. Во что ты одета, какие украшения носишь, какую прическу сделала. Алехандро злился, потому что к деталям в отличие от меня он относится небрежно. Платье – простое платье. Кажется, синее. Или зеленое. А может, и не платье вовсе, а юбка с блузой. Он обзывал меня маньяком и психопатом, особенно когда я стал писать тебе письма и просить его относить их тебе. Но все-таки делал. А потом к нашей игре присоединилась Патрисия – его девушка. И уже она, как женщина, рассказывала мне и про твои бусы, и про туфли, и про подсолнухи на подоле голубой юбки. Вот откуда все бралось.

– Ты не выходишь из дома?

– Почему, выхожу. И даже веду активный образ жизни.

– Извини, – смутилась Нора. – Я просто… не знаю… Никогда…

– Не извиняйся. Все в порядке. Мы раньше не встречались, потому что я снимаю квартиру в Барселоне напополам c другом. Работаем вместе дома над проектами. Делаем сайты, раскручиваем их, продвигаем в Интернете бренды. Закончили недавно сложный заказ и решили, что тоже, как и все, заслужили отпуск. Друг отправился в путешествие. Я приехал на два месяца к родителям и брату. Но через неделю уеду к себе.

– Ясно, – протянула Нора, не зная, что еще сказать. К ней вернулась скованность из-за боязни, что на ее лице вдруг проскользнет неуместное сочувствие, способное обидеть Фернандо или как-то его задеть. И оттого, что изо всех сил старалась «следить за лицом», она зажималась все больше. Фернандо, не раз встречавший сочувственные взгляды и научившийся распознавать их под любой маскировкой, вряд ли обманулся ее неуклюжими попытками вести себя непринужденно.

– Что с тобой случилось? – спросила Нора, поняв, что делать и дальше вид, что «не замечает» его положения, бесполезно.

– Несчастный случай, – ответил мужчина хоть и дружелюбно, но с проскользнувшей в голосе досадой. С губ девушки чуть не сорвались слова извинения за вопрос, но она вовремя прикусила язык. Фернандо уже показал, что ему не нужны ее извинения.

– То письмо, в котором ты писал про улицу разбитых зеркал, мне показалось странным и непонятным… – начала она.

– Я же вроде объяснил все в предыдущем, – сказал он и выдал свое внезапное волнение резким движением, которым поставил на блюдце чашку.

– Я его… не получала, – смутилась Нора.

– Понятно, – после недолгой паузы проговорил мужчина и, вздохнув, посмотрел в окно.

– А что там было? – не удержалась она.

– Неважно. Сейчас неважно.

Нора, поняв, что он не собирается пересказывать ей содержание непрочитанного ею письма, неожиданно расстроилась. Но настаивать не могла. Допила остывший чай и отодвинула чашку:

– Мне нужно идти, Фернандо. Открывается конгресс, на котором я буду работать. Завтра прибывают гости из-за рубежа. Я должна их встретить и помочь с заселением в отеле. Поэтому лучше, если я уеду сегодня.

– Не оправдывайся, – качнул он головой. И от его понимания Нора неожиданно разозлилась. На себя – за то, что не знала, как себя вести, и, похоже, провалилась по всем пунктам. На него – за проницательность и такую явно преувеличенную дружелюбность. Она поднялась с места и достала из кармана кошелек. Но когда уже сделала два шага по направлению к барной стойке, ее остановил тихий, но ясно ею услышанный голос Фернандо: – Ты спросила, что со мной случилось. И я ответил, что несчастный случай. Это и так, и не совсем так.

И что-то было в его голосе, что заставило ее оглянуться, хоть в душе вновь неожиданно поднялся ветер. «Уйди, не останавливайся! Тебе нет дела до его историй», – нашептывал ей внутренний голос, встревоженный ветром. Но что-то мешало Норе сделать еще хоть шаг.

– Это имеет отношение к тому письму, которое ты не прочитала. Если хочешь знать, я расскажу.