Ведьма с Лайм-стрит - Дэвид Джаэр

– Если бы вы только знали, насколько это важно для меня. Я пыталась служить миру духов, теперь же пытаюсь послужить миру науки.

Кто-то – весьма провокационно – заметил, что, хотя Гарри Гудини сейчас на гастролях в Канзасе, он горел желанием посмотреть на ее выступление. Миссис Стюарт возмущенно заявила, мол, она надеется, никто не ожидает, что она станет проводить сеанс в присутствии этого жулика!

– Это моя религия и моя наука. Я не собираюсь выполнять прихоти таких людей, как он.

Преподобная напомнила участникам об отвратительной ситуации с фокусниками, которую она столь подробно описывала раньше. Даже само упоминание о Гудини, похоже, повлияло на ее магнетизм. Куда же пропала магия вчерашнего вечера? Кандидат помещала колоду на головы Лескарбура, Берда и остальных представителей «В мире науки», умоляя исследователей разгадать эту загадку.

– Жаль, что никто из ученых не может сказать мне, откуда берутся эти надписи, – бормотала она. – Я не знаю. Посмотрите, мистер Берд, послания не появились? Нет? Как жаль! Как жаль! Видимо, не суждено мне отвезти домой две с половиной тысячи долларов. Но я отказалась бы от этой награды, если б только вы объяснили мне, откуда эти сообщения, почему они проявляются? Никакие деньги в мире не заменят животворящей правды. Нет, сэр!

Она, безусловно, знала, что на сеансах в офисе «В мире науки» карты всегда будут оставаться пустыми. Преподобная очень разозлилась на участников сеанса, не столь доброжелательных, как на Лонг-Айленде.

– Ужасно подчиняться всем правилам, – пожаловалась она. – Все эти правила и предписания, как проводить сеанс. Неудивительно, что духи не почтили нас своим присутствием. Это не просто сложно, это возмутительно!

Со слезами на глазах она забрала подругу, засвидетельствовавшую явление пылающего креста в их номере в гостинице, и они ушли собирать вещи, готовясь к возвращению в Кливленд. Но хотя в Вулворте она потерпела неудачу, миссис Стюарт была уверена, что достойна победы в соревновании. Берду даже показалось, что медиум «уже раздумывала, на что потратит наши две с половиной тысячи долларов». Но Мунн не собирался выписывать ей чек.

Берд очень быстро понял, что их кандидат – аферистка. Карты были у нее в рукаве. Когда после первого – неудачного – сеанса миссис Стюарт вернула ему колоду, он заметил, что там не хватает пяти карт. Берд предполагал, что на следующем сеансе карты появятся вновь – с сообщениями «от духов», написанными на них цветочными «чернилами». Впоследствии на сеансе на Лонг-Айленде преподобная Стюарт кое-что сделала, и Берд предполагал, что именно так она вернула украденные карты на место. Уже после того, как медиума обыскали, она попросила отпустить ее в туалет. Комиссия тем временем ждала ее на лужайке. Вернувшись, медиум пожаловалась на холод. Журналист дал ей свой плотный немецкий тренч с карманами «столь огромными, что там бы и небоскреб Вулворт поместился», по словам Берда.

– Ага, сейчас, похоже, мы увидим надписи на картах, – шепнул Принс.

Должно быть, медиум воспользовалась эффектом слепого пятна – ни члены комиссии, ни камеры не уловили момент, когда она подменила карты.

– Вы же знаете, как верно отмечают фокусники: рука быстрее глаза, – впоследствии заявил журналистам Берд. Несколько минут спустя обнаружилось пять посланий от духов – на пяти поддельных картах. – Под микроскопом структура их поверхности, цвет, а также плотность и вес отличались от остальных карт нашей колоды.

Сэр Артур, изучив отчет Берда, поинтересовался, почему медиум использовала пять подложных карт, если она все равно выкрала оригиналы. Редактор мог только предполагать, но он был уверен, что миссис Стюарт сделала копии украденных карт, еще в гостинице нанесла на них текст, а затем предъявила их в саду с выражением глубокого изумления на лице. Карты были подделкой. В «Нью-Йорк Ворлд» писали, что ни один дух так и не воспользовался лепестками фиалки и листьями папоротника. «Мыльный пузырь мистификации, созданной миссис Джози К. Стюарт, медиумом из Кливленда, в залитом солнцем саду на берегу пролива Лонг-Айленд, с треском лопнул вчера, стоило суровой длани науки коснуться его».

– Еще один провал медиумизма, – заявил Берд. – Ей отказано в дальнейших исследованиях способностей и награде журнала «В мире науки».

Миссис Стюарт пришла в ярость. Преподобная пожаловалась своей пастве в спиритуалистской церкви, что ее вынудили проводить сеансы в Нью-Йорке перед аудиторией из пятнадцати куривших сигары мужчин, в ужасной атмосфере табачного дыма. Эти мужчины запугивали ее! По ее словам, они заставили ее раздеться догола перед незнакомыми женщинами и те осмелились ее досматривать! В интервью медиум грозилась подать в суд на компанию Мунна за клевету. Как они осмелились утверждать, что послания от духов были подделкой? На это Малкольм Берд ответил, мол, редколлегия «умрет со смеху», если она обратится с таким иском в суд.

Уже через две недели все позабыли о ясновидящей из Кливленда. Теперь в центре внимания оказалась миссис Элизабет Томсон из Чикаго, третья участница конкурса Мунна, работавшая со старыми добрыми мистификациями в духе театральных выступлений Анны Фей[38]. Из кабинки для сеансов она выпускала «призраков» – множество белоснежных слабо очерченных форм. Гудини настаивал, что все это – мошенничество, но даже он признавал, что ее мастерство иллюзионистки вызывает уважение. Десять лет назад способности миссис Томсон уже проверяли исследователи паранормального: ей бросил вызов один скептически настроенный лондонский изобретатель. Он хотел, чтобы медиум проявила свои силы, после того как он обездвижит ее в кабинке для сеансов. Сэр Хайрэм Максим был создателем прототипа знаменитого пулемета, отправившего в мир иной тысячи расстрелянных его пулями юношей. Неужели этого ему мало? Теперь он хотел лишить тех, кто потерял на войне близких, утешения жизнью после смерти? Его способы обездвиживания медиума были настолько суровыми, что скорее бы подошли для одного из шоу Гудини. Сэр Максим облачал подопытную в гимнастический костюм, чтобы исключить использование поддельной эктоплазмы. Затем его ассистенты связывали ее, перематывали липкой лентой, заковывали в цепи и сидели с ней внутри кабинки для сеансов. Прошел целый час, прежде чем миссис Томсон признала поражение. Она не сумела материализовать призраков и провалилась на его испытании. Но когда сэр Хайрэм открыл занавеску кабинки, его подстерегала ужасная неожиданность: над головой медиума устроилась огромная змея, готовая наброситься на изобретателя.

Миссис Томсон напоминала фокусников из бродячих цирков, и ее выступления неизменно привлекали внимание разоблачителей медиумов. В 1920 году она приехала на Манхэттен и провела открытый сеанс в бродвейском театре Мороско. «Мне пришлось приложить все усилия, чтобы сдержать Дж. Ф. Ринна – он хотел прервать ее выступление», – вспоминал Гудини. Еще до объявления соревнования «В мире науки» Джозеф Ринн был даже бо́льшим противником медиумов-аферистов, чем сам великий Гудини. Тем вечером разъяренный Ринн поскандалил с бродвейским импресарио Раймондом Хичкоком, который защищал медиума после того, как она заявила со сцены, мол, подлинность ее способностей признал сам сэр Оливер Лодж.