Армия Судьбы - Людмила Астахова

– Ну, вот мы и пришли, – объявил Альс, роняя стукача на утоптанную землю, как мешок с навозом. – Растяни-ка его посильнее, Сийгин, чтоб даже пальцем не смог пошевелить.

Пока орк старательно исполнял приказание, Альс извлек из рукава узкий нож с крестообразной рукоятью и демонстративно покрутил перед собой, но так, чтобы стукач видел, как сталь блистает в свете двух лун. Очень красивое зрелище.

– Советую не кричать, потому что по соседству практически никто не живет, а сторожа здесь не ходят. Тебя никто не услышит. Договорились? – сказал он томно и добавил, обращаясь уже к Сийгину: – А ну-ка, давай попробуем вытащить у него кляп.

– Эх-х-хе, – хрипло закашлялся пленник.

– Горлышко заболело? – участливо поинтересовался Альс. – Ничего, скоро пройдет.

– Ч-чего тебе надо? – спросил тот, откашлявшись.

– Мне нужен твой хозяин – Бьен-Бъяр. Где он сейчас? Как его найти?

Альс присел на корточки рядом с головой распятого на земле осведомителя и с неподдельным интересом разглядывал его смуглое, мокрое от холодного пота лицо. Глаза у типа – препоганые, холодные, мутно-бурые и лживые. Не нужно было быть Познавателем, чтобы видеть эту мразь насквозь.

– Пошли вы, нелюди ушастые. Я вам не северная бледная шавка, я хисарский вор Хорнст и боли не боюсь. Из меня, кроме жил, ничего не вытянешь. Были уже такие умники, – прошелестел пленник.

– Правда? – слегка удивился эльф. – Так то ж тебя люди пытали, а мы с господином орком совсем другое дело. Мы ведь нелюди, и методы у нас что ни на есть нелюдские. Верно, Сийгин?

Сийгин, ухмыляясь во весь рот, кивнул. Так, должно быть, улыбается сытый крокодил на отдыхе. Нет, он был совсем не садист и не живодер, но взгляды Ириена на разные способы развязывания языков всецело разделял. Это Тор попытался бы убедить пленника, а покойник Элливейд, как всегда, стал бы пробовать на практике скудные познания в боевой магии, которые он накопал из всяких колдовских свитков, и, разумеется, все испортил бы.

Маргарец за всю свою жизнь не смог зажечь даже малюсенького колдовского огня. Правда, однажды ему попался настоящий волшебный свиток с заклинанием, и до того момента, как Ириен успел выяснить сей прискорбный факт и вмешаться, успела выгореть целая комната в их доме.

Сийгин же предпочитал старый дедовский метод расспросов особо упертых личностей. В родной деревне в подобных случаях пытуемого сначала медленно поджаривали на огне с разных сторон, а потом запускали на раны жуков-кожеедов, и редко кто оставался молчаливым после третьего жука, не говоря уже о четвертом. Эльфийские же приемчики орку тоже пришлись по душе. По крайней мере не так воняло горелым мясом. И на этот раз орк не разочаровался в своем командире. Когда-то давно он был потрясен разительным несоответствием между вполне обычным сложением Альса, который ничем не отличался от своих сухощавых и гибких сородичей, и чудовищной силой, таящейся в его руках. Не прилагая никаких видимых усилий, эльф мог разогнуть аймолайскую подкову или острым ножом перерезать кость в любом месте. Чем, собственно, он в данную минуту и занимался.

– Не надо… Я-а-а-а скажу… где Степной Волк. Я-а все-о-о-о ска… жу! – завизжал бывший хисарский вор сразу после того, как Альс отделил у него третью фалангу на указательном пальце правой руки.

Сийгин быстренько зажал тряпкой кровоточащий обрубок.

– Вот видишь, Хорнст, а мы ведь еще даже не дошли до рекорда. Один маргарец таким образом лишился почти всех пальцев на руке, – назидательно сказал Альс, вытирая лезвие об одежду пленника.

– Нет, у него осталась одна фаланга на мизинце, – поправил орк.

– Ну, это не суть важно, – бросил эльф. – Итак, я весь внимание.

Хорнст говорил быстро, захлебываясь словами от желания поделиться своими знаниями. К сожалению, Бьен-Бъяр находился далеко, на пути в Чефал, решив-таки осуществить мечту и из разбойника превратиться в царя. В Сандабарском царстве назревал дворцовый переворот, и такой шанс упускать было нельзя. Ириен лишь удовлетворенно кивал, внимательно всматриваясь в лицо допрашиваемого. Какое-то воспоминание назойливо скреблось в его памяти, не давая сосредоточиться как следует.

– Теперь следующий вопрос: есть ли в городе еще люди Бьен-Бъяра? Подумай хорошенечко, прежде чем отвечать. От этого многое зависит.

Хорнст молчал очень вдумчиво, но глаза его непрестанно бегали из стороны в сторону. Точь-в-точь как ускользающее воспоминание Ириена.

– Есть, непременно есть, но я их не знаю. – Хисарский вор отчаянно выторговывал себе жизнь. Он просто обязан был убедить лангера в своей исключительной значимости. – Бьен-Бъяр всегда перепроверяет мои доносы.

– Значит, он может узнать, что ты чрезмерно разговорчив?

– Может. Если другие заметят мое исчезновение, то к Волку отправят специального гонца.

Вероятнее всего, так оно и было на самом деле. Всегда существовала угроза, что кто-то может перекупить доносчика, и Бьен-Бъяр просто обязан был иметь определенные гарантии лояльности Хориста.

Эльф и орк переглянулись. Смысла удерживать хисарца дальше нет. В любом случае Бьен-Бъяр мог предположить, что Альс не оставит без отмщения убийство одного из своих лангеров. Степной Волк будет наготове, даже если напялит на себя сандабарскую корону. Вот только убить коронованного владыку будет посложнее, чем царя разбойников.

Сийгин уже приготовился освободить пленника, но эльф жестом приказал подождать. Подозрение, не дававшее ему покоя все время с момента встречи с хисарским вором, готовилось проклюнуться на свет, совсем как птенец из яйца. Тяжелый арбалет со стальным ложем, болт из которого, толщиной с мужской палец, без труда пробивает броню маргарского панцирника… Вот оно, сказал себе Ириен. Он вспомнил…

– Скажи мне, Хорнст, а давно ты осел в Дгелте? – проникновенно спросил он.

Орк внутренне напрягся, потому что в тех редких случаях, когда ему доводилось слышать подобный тон у Альса, дело заканчивалось смертоубийством. В немелодичный голос эльфа вкрадывались такие леденящие нотки, от которых у Сийгина мурашки шли по телу. Так тянет сквозняком из щели в заброшенном склепе, где кроме обычных покойничков можно найти и кое-кого похуже.

– Года два будет, – ответил Хорнст. Он ничего не предчувствовал.

– А до того ты ведь с Бьен-Бъяром ходил? Верно?

– Верно.

Альс наклонился очень низко над лицом пленника, чтобы смотреть прямо в его глаза, и сказал свистящим шепотом:

– Ты слишком любил пользоваться своим арбалетом.

– Д-да…

– Очень приметное оружие. Даже в степи. А я все думал, где я мог видеть такие же стрелы. И вот вспомнил. В становище Трэуш. Сийгин, ты помнишь Трэуш?

Орк в ответ шумно сглотнул. Это было то воспоминание, с которым он с удовольствием бы расстался. Трэуш снился ему почти целый год, заставляя скрипеть зубами и просыпаться в холодном поту. Если у степных кочевников и можно что-то забрать, то только их жизни. Несколько семей, таскавших свой убогий скарб с места на место на единственном верблюде примитивной волокушей. Пятнадцать детей от двенадцати лет до двух месяцев от роду, три женщины, две старухи и четверо мужчин – вот и вся община, которая при всем желании не могла противостоять сотне отборных головорезов. Лангу занесло туда случайно, и то, что увидели лангеры, называлось зверством даже по меркам не ведавшей пощады и жалости Великой степи. Непробиваемый в иных случаях Пард долго блевал в кустах, а Торвардин замолчал на два дня. Лишь Альс тщательно обошел всю эту бойню и осмотрел все останки. Там была девочка, такая милая десятилетняя девчушка С пушистой толстой косичкой на макушке. Ее распяли на дне перевернутой волокуши толстыми стальными арбалетными болтами и… Лучше дальше вслух не говорить о том, что с ней сделали Степные Волки. Но теперь Сийгин тоже вспомнил.