Нефертити - Мишель Моран

Хотя на первый взгляд казалось, что здесь царит хаос, при более внимательном рассмотрении обнаружилось, что территория поделена на четыре части, между художниками, резчиками, носильщиками и строителями.

Аменхотеп сбросил плащ и огляделся.

— Здесь что, не заметили нашего прибытия?

Панахеси заколебался.

— О чем вы, ваше величество?

— Здесь что, никто не заметил нашего прибытия? — выкрикнул Аменхотеп. — Почему никто не кланяется?

Рабочие вокруг нас остановились. Панахеси кашлянул.

— Мне казалось, ваше величество желает, чтобы храм великого Атона был построен как можно скорее.

— Фараон превыше всего!

Голос Аменхотепа разнесся по двору. Я увидела в отдалении военачальника Хоремхеба; на лице его читалась сдержанная угроза. Затем стук молотков стих, и солдаты тут же преклонили колени. Лишь один человек остался стоять. Аменхотеп вспыхнул от гнева. Он зашагал вперед, и толпа поспешно расступилась, давая ему дорогу. Нефертити резко втянула воздух. Я подошла к ней поближе:

— Что он собрался сделать?

— Не знаю.

Аменхотеп дошел до Хоремхеба, и теперь они стояли рядом — но любовь войска принадлежала лишь одному из них.

— Почему ты не преклоняешь колени перед представителем Атона?

— Вы рискуете вашими людьми, ваше величество. Здесь ваши отборные солдаты. Люди, способные нестись в битву на колесницах, высекают из камня ваши изображения, в то время как им следовало бы защищать наши границы от хеттов. Неразумно так использовать обученных солдат.

— Я здесь решаю, что разумно, а что нет! Ты — всего лишь солдат, а я — фараон Египта! — Аменхотеп напрягся. — Ты склонишься передо мной!

Хоремхеб остался стоять, и Аменхотеп потянулся за висящим на боку кинжалом. Он угрожающе ступил вперед.

— Скажи, — произнес он, извлекая кинжал из ножен, — как ты думаешь, твои люди взбунтуются, если я сейчас убью тебя? — Аменхотеп нервно огляделся. — Я думаю, они так и будут стоять на коленях, даже если твоя кровь впитается в песок.

Хоремхеб резко втянул воздух.

— Ну так попробуйте, ваше величество.

Аменхотеп заколебался. Он снова взглянул на тысячи солдат — сильных, тренированных, но безоружных. Затем он спрятал кинжал и отступил.

— Почему ты мне не повинуешься? — с негодованием спросил фараон.

— Мы заключили сделку, — ответил Хоремхеб. — Я повиновался вашему величеству, а ваше величество предало Египет.

— Я никого не предавал! — со злобой отозвался Аменхотеп. — Это ты предал меня! Ты и это войско! Ты думаешь, я не знаю, что вы с Тутмосом были друзьями? Что ты был верен ему?

Хоремхеб не ответил.

— Ты преклонил бы колени перед моим братом! — крикнул Аменхотеп. — Попробуй только сказать, что ты не встал бы на колени перед Тутмосом!

Хоремхеб продолжал безмолвствовать. Внезапно Аменхотеп выбросил руку вперед и врезал военачальнику кулаком в живот. Хоремхеб резко выдохнул, но остался стоять. Аменхотеп быстро взглянул на солдат вокруг. Те напряглись, приготовившись защищать своего военачальника. Затем фараон схватил Хоремхеба за плечо и яростно прошептал:

— Ты лишен должности! Возвращайся к моему отцу. Но лучше бы тебе не забывать, что, когда Старший умрет, я стану фараоном и Верхнего Египта тоже!

Хоремхеб направился к своей колеснице, и люди расступились перед ним. Потом солдаты, как один, повернулись и посмотрели на Аменхотепа.

— За работу! — закричал Панахеси. — Быстро за работу!

Невзирая на раннее утро, в жаровне в моей комнате потрескивал огонь. Нефертити уселась в позолоченное кресло, ближайшее к огню; отсветы пламени освещали лазуритовую подвеску в виде глаза у нее на груди. Отец сидел, откинувшись на спинку кресла и опершись подбородком на переплетенные пальцы. Весь дворец еще спал.

— Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы повлиять на его характер?

Дрова в огне затрещали и зашипели. Нефертити вздохнула:

— Я делаю, что могу. Но он ненавидит войско.

— Войско обеспечивает его власть, — строго произнес отец. — А Хоремхеб не забудет Аменхотепу его деяний.

— Хоремхеб в Фивах, — отозвалась Нефертити.

— А когда Старший умрет?

— Это может случиться еще очень нескоро, — ответила сестра моими словами, хотя я и знала, что она в них не верит.

— Без войска Египет слаб. Вам повезло, что в Фивах еще есть военачальники, которые готовят солдат к войне.

— Строительство будет идти всего три сезона! — защищаясь, заявила Нефертити.

— Три? — От гнева отец даже привстал. — Было шесть, а теперь стало три? Как войско может построить храм за год?

— Я жду ребенка! — Нефертити погладила себя по животу. — Ему необходимо получить благословение на алтаре Атона.

Отец сверкнул глазами.

— Так хочет Аменхотеп, — добавила Нефертити. — А если я этого не сделаю, это сделает Кийя! Вдруг она родит ему сына? — с отчаянием произнесла она.

— Ее роды ожидаются через семь дней, — предупредил отец. — Если родится царевич, Аменхотеп будет праздновать. Будут пиры и процессии.

Нефертити закрыла глаза, пытаясь успокоиться, но отец покачал головой:

— Приготовься к этому. Следующие несколько дней должны принадлежать Кийе.

На лице сестры отразилась решимость.

— Сегодня утром я поеду с ним на Арену, — объявила Нефертити.

Она повернулась к чулану, в котором хранила свою одежду для верховой езды, и позвала Мерит.

— Ты поедешь с ним? — воскликнула я. — Но ты уже давно не ездила!

— А теперь поеду. Это было ошибкой — думать, что во время беременности я смогу наслаждаться удобствами.

Нефертити успела сама забраться в чулан, прежде чем вошла Мерит. Даже в столь ранний час служанка была безукоризненно накрашена, а на платье не было ни единой морщинки. Нефертити резким тоном приказала:

— Мои перчатки и шлем. Быстро. Пока Аменхотеп не проснулся и не захотел проехаться.

Отец пристально взглянул на Мерит:

— Это опасно для ребенка?

Нефертити сверкнула глазами из-за отцовского плеча, и Мерит немедленно отозвалась:

— Срок еще небольшой, визирь. Всего несколько месяцев.

Нефертити затянула пояс на талии.

— Возможно, от верховой езды моя кровь потечет быстрее и у меня родится сын.

Двадцать восьмого тота ко мне в комнату, где мы с Нефертити играли в сенет, вбежала Ипу.

— Свершилось! — воскликнула она. — Кийя рожает!