Том 2. Склянка Тян-ши-нэ - Венедикт Март

Его плоское, скуластое лицо, приплюснутый нос и узкие, косые, черные глаза были слишком знакомы и дороги Амба: с раннего детства Амба жил бок о бок с соседом Бямби-Бобом и был с ним в неразлучной дружбе. Боб заметно отличался от своих товарищей густой татуировкой: на лице между глаз, на переносице, на лбу, и на маленьких руках его синели точки крестообразных узоров.

Еще подростком Бямби-Боб дал изуродовать себя шаману, который вдоль и поперек проколол его смуглую кожу иголкою с продетой сквозь нее ниткой, намоченной в ягодном соке и в китайской туши…

– Бямби!

Молодые гольды неуклюже обхватили друг друга маленькими руками, топтались по вязкому песку и, казалось, что-то наплясывали, на радостях, вокруг улемагды.

Вскоре Амба узнал, что Боб с товарищами привез продукты и товары для впервые открывающегося кооператива в «Лисьей прорехе».

Узнал Амба, что Боб – один из первых гольдов вступил в комсомол и сейчас работает в Ивановском охотничье-рыбацком колхозе, в ста километрах от стойбища…

– Хочешь, Амба, мы и тебя возьмем в колхоз.

– Ах, Бямби, я еще не опомнился даже. Всего несколько часов назад я прибыл на родное стойбище. На месте, где был мой родной хаморан, я увидел эту большую чужую юрту… А в юрте я встретил лишь одного старого Еода-Шумящего, который поразил меня страшными новостями, – Амба всхлипывающе вздохнул: – я остался один… совсем, совсем одинок… один…

Бямби провел ладонью по лицу Амба:

– Я знаю о смерти твоих стариков, дружище… Тем более тебе нечего делать в «Лисьей прорехе», а колхозу нужны такие как ты, крепкие люди…

– Нет, Бямби, я не уйду из опустошенного гнезда… построю себе новый хаморан… Бямби, ведь здесь моя невеста, для которой я изъездил годы пути, чтобы добыть тори.

Товарищи Бямби не мешали встрече давнишних друзей; они дружно и скоро разгружали лодку, перетаскивали товары в большую фанзу на бугре к Еода.

– Только она одна осталась у меня на всем свете – невеста моя, с которой я посватан еще мальчиком 7-ми лет… А ей тогда было 5 лет… Ты должен знать ее: – это дочь Челока-Похлебки и Майла-Трудной… Зовут ее Джябжя-Змея.

– Джябжя? Амба! Да ведь Джябжя продана старому безносому шаману… На днях будет – дэрэ[36], на котором мы собираемся гулять…

Последних слов Амба не слышал. Он, как подстреленный, упал на песок и завыл, завыл нечеловеческим голосом.

Напрасно Бямби пытался утешить друга; касался рукой его лица, рук… Слова утешения не доходили.

Но вдруг Амба вскочил, стиснул до хруста руки Бямби и голосом, полным решимости, сказал:

– Никому не отдам Джябжу. Убью старого колдуна, а не отдам Джябжу… Джябжя будет моей…

– И мы тебе в этом поможем, – воскликнул Бямби-Боб и, точно спохватившись, добавил: – но только убивать никого не надо, даже эту собаку-шамана.

* * *

От Еода-Шумящего Амба узнал все, до мельчайших подробностей о том, что происходило в доме Челока-Похлебки.

Старик неторопливо, медленно, бесчувственно рассказал, что действительно в доме Челока-Похлебки уже все готово к последней свадебной церемонии – дэрэ.

Уже давно – в прошлом году прошел первый свадебный обряд – модэрку[37]. Как-то к Челоку в дымный дже[38] приехал на собаках старый шаман Фолдо-Дыра, привез пять бутылок спирта и, напоив всю родню Челоки, получил согласие отца – отдать Джябжя.

– Весело было на этом модэрку, – вспоминает Еода: – не было ни одного человека, который не вывалялся бы в собственной блевотине… Всех от мала до велика напоил богатый Фолдо-Дыра, у которого денег больше, чем блох на моих собаках…

Прошла и вторая часть свадебного обряда – токтолку[39]. Отец продал 17-ти-летнюю дочь 68-милетнему шаману за 20 червонцев деньгами, 2 чугунных котла, 2 китайских халата, 3 куска мануфактуры и 5 банок контрабандного спирта… И обряд токтолку был залит водкой.

– На токтолку было куда веселей, чем на модэрку, – добавляет Еода: – в однофамильцев (эмухала) нашего рода вошел дух войны и они набросились на однофамильцев жениха. В драке досталось и нашим и ихним… Но жениховы пострадали куда больше наших: одному выбили совсем глаз, – окривел; второму – два ребра, а третьему – скрутили ногу так, что он до сих пор хромает и ходит носками в разные стороны… О вышибленных зубах и побитых носах и говорить не приходится, – никто их не считал…

– Совсем недавно прошла 3-я часть свадьбы – сарин[40]. Старик жених и девушка-невеста, стоя на коленях и, схвативши друг друга правыми руками, одновременно выпили по рюмке водки. И за этим главнейшим обрядом – «дыра-очини», несколько дней кряду в доме Челока лилась водка. И снова все были пьяны.

– Ведь, во время сарина всех обносят вином без конца, и никто не имеет права отказаться от чарки. А водку пьют без всякой закуски, – так полагается по старому обычаю гольдов, – поясняет Еода. – Осталась последняя четвертая часть свадьбы – дэрэ – умыкание – мнимое похищение гямакты[41]. После этого обряда – Джябжя – должна стать женой шамана Фолдо…

– Вовремя ты приплыл, Амба, хоть и нежданно и негаданно: погуляешь, как отроду не гулял: не поскупится Фолда на водку, ведь у него денег больше, чем блох на моих собаках…

Амба по своему согласился со стариком – вовремя приехал!.. Молодые ребята, товарищи Бямби, и сам Бямби подбодрили его, вселили в него крепкую надежду.

Амба, которому некуда было деться, остался с товарищами в большой юрте на бугре, предназначенной для кооператива ловца и охотника.

Молодые гольды с увлечением совещались вечером: как бы помочь Амба отбить невесту у шамана.

Наконец был готов полный план.

– Как хорошо, что никто из стойбища не видел, что мы прибыли на моторе! – воскликнул Бямби.

Надо сказать, что в день приезда Амбы и Бямби с приятелями стойбище пустовало; – почти все население отправилось, по древнему обычаю, на общественную работу по устройству заездка рыбной ловушки, так как со дня на день ожидался массовый ход кеты.

Только потому, в день приезда молодежи в большую фанзу на бугре не нагрянули обитатели «Лисьей прорехи», общительные и падкие до всякой новости гольды.

– Ложись спокойно спать, Амба, – посоветовал Бямби, – родителей твоих воскресить мы не можем, а гямакту твою отобьем для тебя.

Но Амба не мог спокойно спать: всю ночь ворочался и только на рассвете забылся тяжелым сном.

Утром товарищи снарядили Амба в дальний хаморан к Челока – отцу Джябжя.

– Только ты не подавай виду, что знаешь о предстоящей свадьбе Джябжя с Фолдо.

– Не забудь,