Крушение "Красной империи" - Николай Ефимов

Быстро спустившись с горы, спецназовцы устроили засаду и остановили колонну. Сидящие в машинах омоновцы были одеты кто во что: в «гражданку», в милицейскую форму, в военную. Они попытались сопротивляться, но спецназовцы с помощью приемов рукопашного боя положили их на землю и обезоружили. Изымая оружие, спецназовцы увидели, что на стволах — свежий нагар, что в отверстиях магазинов нет блеска капсюлей, то есть магазины неполные. Выходит, где-то эти ребята «повоевали». Кроме Яциога, больше «воевать» было негде.

Руководство комендатуры, которому подчинялся спецназ, почему-то отпустило старших должностных лиц этого отряда, оставив задержанными рядовых омоновцев. Когда спецназовцы въехали с задержанными в Шушу, высыпал буквально весь город, спецназу перекрыли дорогу. До боестолкновения с местным населением оставалось совсем чуть-чуть. Однако Луценко понимал, что на дворе — особая эпоха, точнее, тот ее этап, когда в конфликтных регионах еще действовал тбилисский синдром, то есть запрет на применение оружия военными в борьбе с экстремистами. Если спецназовцы решат открыть огонь, власти им не простят гибель вооруженных камнями местных жителей. И объяснить, что этими камнями и палками пытались разбить головы солдат и офицеров Внутренних войск, не удастся. В Шуше было достаточно вооруженных и автоматами местных жителей, и пулеметов Луценко насчитал целых пять.

Приехал глава администрации Шуши — довольно высокого для азербайджанца роста, в темно-синем плаще. Луценко предупредил подчиненных о необходимости избегать провокаций. Но тут провокацию устроил сам руководитель районного масштаба, в довольно грубой форме зацепив ствол автомата одного из подчиненных Луценко. Солдат подумал, что это посягательство на его оружие, развернулся и оттолкнул босса так, что тот грохнулся в дверь своей персональной «Волги». Толпа ахнула. И тут подъезжает руководство из Степанакерта.

«Коль вы окружены, вам надо освободить задержанных, сдать оружие, и вас выпустят», — начинают советовать Луценко прибывшие руководители.

Он замечает по этому поводу, что задержаны фактически преступники, которые расстреляли мирных жителей и сожгли деревню. Во-вторых, при любой попытке отобрать оружие у кого-то из спецназовцев Луценко откроет огонь без всякого разрешения командования.

Может, вышестоящее руководство просто-напросто желало спецназовцам добра и видело для них единственный выход из Шуши именно таким, после сдачи оружия. Позже такая нерешительность имела место в Грозном в ноябре 1991 года, и ее последствия известны…

Попытка отобрать оружие у спецназа все-таки была — группа местных рискнула напасть. Рукопашный бой был коротким и результативным — нападавшие получили профессиональный отпор. Спецназовцев все-таки вынудили освободить бакинских омоновцев. Поскольку их все равно пришлось бы передать прокуратуре области, спецназ их отпустил, отдал захваченное у них оружие, а свое спецназовцы оставили при себе и выехали из города. На выезде раздался мощный взрыв. То ли им решили припугнуть спецназовцев, то ли попытались уничтожить, заложив примерно 100 кг тротила или даже больше в водосточную трубу под дорогой на горном участке. Воронка оказалась приличной — метров 7—8 в диаметре. Рвануло за несколько мгновений до подъезда к тому месту покидавших Шушу спецназовцев.

За ту командировку только перед подразделением Луценко трижды взрывали дорогу. Почему взрывы всегда проходили перед спецназом, Олег Владимирович сказать не берется. Может, спецназовцев просто хотели попугать, может, по-своему их боялись. Скорее всего, обе конфликтующие стороны, армяне и азербайджанцы, будучи гражданами СССР, опасались, что отвечать за содеянное придется по суровым советским законам, в общем, были еще недостаточно дерзкими. В любом случае такого сопротивления, как в Чечне, спецназовцы не получали. На фоне последующей чеченской кампании это все выглядело несерьезно, но именно в такого характера борьбе с экстремизмом и терроризмом того времени рождался наш антитеррористический спецназ.

Командировки в «горячие точки» Луценко и его подчиненных в то время были непродолжительными. 22 ноября 1990 года они улетели, а 27 декабря, перед Новым годом, вернулись домой без потерь. Кстати, в этом смысле Луценко везло. Куда бы он в составе спецназа ВВ, а затем «Альфы» ни летал, нигде в ходе специальных операций с его участием не было ни одной утраты…

В мае 1991 года террористический комитет «Карабах» готовил покушение в Ростове-на-Дону на коменданта Нагорного Карабаха генерал-майора Сафонова. Однако вместо него террорист расстрелял начальника тыла Северо-Кавказского округа Внутренних войск МВД СССР. Тут же спецназу дивизии была поставлена задача взять под охрану командующего Внутренними войсками генерал-полковника Шаталина, у которого в то время не было охраны, и министра внутренних дел Бориса Пуго. Вот так и вошла рота спецназа в лето рокового для страны 1991 года.

* * *

ГКЧП

Начиная с лета 1990 года Лысюк и Луценко выдвигали идею о том, что батальона и профессиональной роты спецназа не хватит для предстоящих задач и что нужно создать отряд специального назначения, позаимствовав название у спецназа ГРУ ГШ. Они встретились с командующим, тот дал «добро», и офицеры спецназа приступили к реализации задуманного. Личному составу роты, которой командовал Луценко, предложили остаться служить в отряде прапорщиками. Олега Владимировича Лысюк хотел было назначить начальником штаба отряда вместо увольняющегося по здоровью майора Сергея Житихина — кавалера ордена Красного Знамени, но Луценко отказался от этой должности, потому что считал: штабист из него — никакой. В итоге пошел с понижением начальником отделения специальных операций — заместителем начальника штаба по спецоперациям. Именно в этом новом качестве — отряда специального назначения «Витязь» — спецназовцы дивизии Дзержинского встретили появление ГКЧП…

Луценко лежал в госпитале, когда к нему в палату пришел Лысюк и сказал, что, мол, хватит лежать — ситуация складывается серьезная. Олег Владимирович сразу же выписался и 19 августа прибыл в подразделение.

Вместе с руководством «Альфы» командиры «Витязя» получили задачу совершить марш к Белому дому, расчистить коридор и создать условия для прохода «Альфы» в Белый дом, где было сосредоточено все руководство Российской Федерации во главе с Ельциным.

— Мы произвели расчет личного состава на бронетранспортерах, получили противотанковые фанатометы «Муха» в дополнение к штатным РПГ-7, противотанковые гранаты, — вспоминает Луценко. — Держали связь с «Альфой», находясь в дивизии. А радиообмена становилось все меньше и меньше, и мы поняли: что-то уже происходит.

Два раза отряд поднимался в полном составе по подготовленному расчету, делал круг по дивизии на выезд, но возвращался восвояси. В итоге поступила команда «Отбой». Попутно замполиты снимали портреты Горбачева, а затем возвращали их на место.

Служба в «Витязе» у Луценко продолжилась, но атмосфера в отряде изменилась, потому что начался исход из дивизии на «гражданку» лучших офицеров «Витязя», а потом и всей ОМСДОН. Вал увольнений офицеров «по собственному желанию» в Москве связан был с тем, что будущее военной службы становилось неопределенным, а коммерческие структуры крепли и набирали обороты.