Призрак музыки - Александра Маринина

– Ты не можешь ему приказать, он тебе не подчиняется, –возразила Ольга.

– Подчинится! – жестко поставил точку Георгий. –Если позволять всем делать то, что они хотят, не считаясь с другими, странаразвалится в считаные дни. Должен быть элементарный порядок, должна быть хотябы минимальная ответственность людей за то, что они делают. Дай мне его адрес,я пойду и поговорю с ним по-мужски.

– Не нужно, – тихо сказала она. – Зачем портитьчеловеку жизнь? У него свои планы, свои обстоятельства. Даже если тысумеешь заставить его вести дело и дальше, он будет делать это плохо, потомучто начнет тебя ненавидеть. Может быть, у него судьба сейчас решается и емудействительно надо уехать, а ты собираешься ему помешать.

– Какая ты добренькая, подумать только! Вот потому ты ничегов жизни и не добилась, что позволяешь всем обращаться с собой как с половойтряпкой. Люди эгоистичны и думают только о себе, а ты им все прощаешь истараешься войти в положение, придумать им оправдания. Нет никакого оправданиятвоему Храмову, он ведет себя просто безнравственно. Люди доверились ему, людина него надеются, а он вот так запросто берет и отказывается. Я, ребята,пошутил, я не собираюсь вам помогать, а вы что, поверили? Вот как выглядитповедение твоего адвоката. И я должен ему это объяснить, чтобы он необольщался и не думал, что выглядит в чужих глазах пристойно. Он должен знать,что он подонок и что все вокруг это понимают.

Ольга подняла на него больные глаза.

– Зачем? Зачем ему это знать? Он все равно не будетзаниматься твоим делом.

Она впервые за все время так и сказала: твоим делом. Ненашим, как говорила раньше, а ТВОИМ. Ей вдруг показалось, что лимит сил,отпущенных ей на выполнение того, что она считала своим долгом, исчерпался,больше она не может ни видеть Георгия, ни общаться с ним, ни помогать ему.

– Будет, – Дударев был непоколебим. – Я егозаставлю. Раз взялся – пусть доводит дело до конца. Это вопрос принципа.Я никому не позволю так с собой обращаться.

Ольга молча вытащила из сумки записную книжку, вырвалачистый листок и переписала на него телефон и адрес Храмова.

– Возьми, – она протянула листок Георгию. – Мнепора идти.

Георгий аккуратно сложил листок пополам и спрятал внагрудный карман рубашки.

– Куда? – недовольным голосом спросил он.

– Домой. Еще на рынок нужно зайти. Я завтра с утрапоеду к сыну в лагерь, хочу отвезти ему фрукты и сладости.

– Когда ты вернешься?

– Завтра вечером. Я буду тебе нужна?

Георгий взял ее за руку, погладил пальцы, поднес к губам.

– Я тебя измучил, да, Оленька? Взвалил на тебя своипроблемы, как будто у тебя собственных забот мало… Ты плохо выглядишь, глазаусталые.

В первое мгновение ей показалось, что сейчас всевернется, все опять станет как прежде, когда они были пылкими и нежнымилюбовниками. Но уже в следующую секунду Ольга отчетливо осознала, что ей этобольше не нужно. Она больше не верит Георгию. И хотя он так и не призналсяей открыто, что убил жену, все равно она ему не верит. Конечно, она ему нужна,кто же, кроме нее, будет заниматься поиском адвоката и попытками вытащить егоиз уголовного дела. Поэтому, как только он почувствовал, что Ольга отдаляетсяот него, он тут же пустил в ход ласку и обаяние. «Он меня никогда неотпустит, – вдруг с ужасом подумала она. – Он так и будет держатьменя на привязи и помыкать мной. Он прав, я позволяю обращаться с собойкак с половой тряпкой. Я и ему это позволяю. Но его это, кажется, вполнеустраивает, это дает ему возможность держать меня в узде и заставлять вернослужить».

– Да, Георгий, ты меня измучил. Скажу тебе больше: ты мненадоел своими претензиями и своими требованиями. Ради того, чтобы помочь тебе,я пошла даже на то, чтобы признаться во всем мужу, и теперь мое семейноебудущее выглядит непонятным и неустойчивым. Чего тебе еще от меня надо?Я нашла тебе адвоката. Пусть он оказался не таким, как тебе хотелось бы,но какого смогла – такого и нашла. И даже нашла деньги, чтобы заплатитьему. Все, милый, больше я ничего не могу для тебя сделать. Дальше давай сам.

Она встала, собираясь уходить. Георгий тоже поднялся, резкоотодвинув стул. Металлическая ножка стула проскрежетала по асфальту так громко,что люди за соседними столиками обернулись и стали их разглядывать.

– Ты хочешь сказать, что ты такая же, как этот адвокатишка?Ты тоже бросаешь меня в трудный момент? Очень красиво, – зло проговорилГеоргий.

– Я не бросаю тебя, – Ольга старалась говоритьтише, чтобы окружающие ее не слышали, – я только хочу, чтобы ты сам тожечто-нибудь сделал для своего спасения, а не перекладывал все на меня. Не явпутала тебя в историю с убийством, так почему я одна должна заниматьсятвоим освобождением? Только не надо мне рассказывать, что ты сделал это радинашего будущего.

– Ах вот как ты заговорила…

На лице Георгия было написано неподдельное изумление. Ольгапонимала, что такого он от нее, конечно, не ожидал. Она всегда была в егоглазах покорной овцой, готовой бежать за ним по первому зову. И теперь ееслова можно было расценить как бунт на корабле. Бунт, которому нет оправдания.И который должен быть безжалостно подавлен. Выходить из подчинения укомандира не позволено никому.

Георгий схватил ее за руку, притянул к себе и прошептал всамое ухо:

– Не будем ссориться на людях. Я сейчас уйду, а тыподумай над своими словами и над тем, как сильно ты меня обидела. Я верилтебе, а ты оказалась трусихой и предательницей. Завтра, когда вернешься отсына, позвони мне, и мы поговорим о том, как будем строить наши отношениядальше.

Он оттолкнул ее и быстрыми шагами направился по бульвару всторону метро. Ольга снова села за стол, испытывая мучительный стыд. Сценаразыгралась на глазах у десятка людей, которые с любопытством наблюдали заними, и уходить вслед за Георгием означало бы поставить себя в положениедогоняющей. Остаться стоять? Тоже глупо. Стоишь на всеобщем обозрении, какидиотка, и не знаешь, куда глаза девать. Она решила посидеть минут десять испокойно подумать. Что ж, неизвестно, какой Георгий Дударев стратег, а тактикомон оказался блестящим. Поняв, что Ольга сейчас уйдет, оставив его одного, онмгновенно сориентировался и переиграл всю мизансцену таким образом, чтобыуйти первым. Это он от нее ушел, а не наоборот. Это он первым по собственнойинициативе прекратил разговор, а не Ольга. Иными словами, Георгий дал ейпонять, что полностью контролирует ситуацию и так будет всегда. Так что пустьОльга Васильевна не дергается и не считает себя свободной от обязательств.Свободной она станет только тогда, когда Георгий ей разрешит. И ни минутойраньше.

«И что я за дура такая? – думала Ольга, затягиваясьсигаретой и удивляясь тому, что смотрит на себя как будто со стороны иоценивает как постороннего человека. – Почему мне всегда легче сказать„да“ и делать что-то против желания, чем сказать „нет“? Я сделала робкуюпопытку оказать сопротивление и тут же была посрамлена. С этим надо что-тоделать, так дальше продолжаться не может».