Ритуал - Маркус Хайц

— Он тоже ее не изловит. Или мы ее уложим, или никто, — предсказал Малески и, подняв мушкет Жана, протянул его леснику, задумчиво посмотрев на кровь, которая измазала ему пальцы. Пальцы он поднес к носу.

— Странно, — с удивлением сказал он. — Не чувствуется ни серы, ни вони, ни вообще чего-либо, что обычно связывают с адской тварью.

Повернувшись, он нагнулся отереть руки. Но лесник успел заметить, как сперва он быстро поднес пальцы к губам. Однако Жан, которому такое поведение показалось крайне странным, решил, что разумнее будет промолчать, но отныне внимательней присматривать за молдаванином.

— Лучше вернуться в Мальзье, — устало сказал он, перезаряжая оружие. Ему нужно было знать, как обстоят дела с Пьером.

Молча они двинулись тем же путем в деревню, где начался этот самый страшный с первого появления в Жеводане бестии день.

По дороге лесник горько упрекал себя. Четыре жертвы за столь короткий срок, и каждая — нд глазах у охотников. Бестия насмехалась над ними, водила их за нос и дразнила их. Так она в очередной раз похвалялась своим могуществом и превосходством над людьми. И, прежде всего, над ним, Жаном Шастелем. От такого его теперь ничто не очистит. Этакие минуты он жаждал помощи Божьей.

С наступлением ночи они вернулись в Мальзье — все дома в деревне были заперты, окна забраны ставнями, шатры и ларьки на рыночной площади опустели, и там, где люди должны были собраться на танцы, царила пустота.

— Желаю вам обрести сегодня ночью покой, мсье Шастель, — распрощался с лесником на постоялом дворе Малески. — Уверен, именно вы ее убьете. — С этими словами он ушел в свою комнату.

Жан переступил порог собственной, где на одной из кроватей храпел Антуан, зажав в правой руке пустую бутылку из-под вина, которую, очевидно, осушил в отсутствие отца. Пьер скорчился на матрасе, подтянув ноги к груди, обхватив их руками и спрятав лицо в коленях.

На полу лежала его одежда.

Пропитанная кровью.

13 ноября 2004 г. 23.51. Санкт-Петербург. Россия

Пена, не глядя, бросала в чемодан одежду, какая попадалась ей под руку. Ее корабль в Таллинн отходил через полчаса, оттуда она самолетом вылетит в Лондон. У знакомых она пока будет в безопасности.

«Кайен» она припарковала на окраине города и остаток пути проделала в такси. Как ей сообщил портье гостиницы «Александр», где она остановилась, полиция уже спрашивала о ней. Впрочем, она не собиралась тут задерживаться, иначе кто-нибудь из сотрудников, без сомнения, узнает в ней женщину, которая сбежала с места преступления на украденной машине нувориши.

Бросив быстрый взгляд за окно, она увидела клубящиеся снежинки. Хорошо, что она взяла билет на корабль. Можно поспорить, что из-за метели аэропорт закроют.

Лена в последний раз оглянулась, проверяя, не забыла ли что-то ценное, натянула легкую зеленую куртку — ведь другую она забыла на даче у сумасшедшего.

Ее передернуло. Похоже, здесь, в Санкт-Петербурге, собралась целая свора психов. Одной рукой схватив чемодан, в другой она сжала баллончик с перечным газом, чтобы в любой момент пустить его в ход. Не важно, кто бы к ней ни подошел быстрее нормального, он получит основательную дозу.

С этим оружием она чувствовала себя чуточку увереннее — и тем больше испугалась, распахнув дверь.

— Герр Надольный?

Лена в ужасе смотрела на человека, который стоял перед ней в незнакомом черном пальто, из-под него выглядывал подол белого халата, на голых ногах были голубые пластиковые сандалии. Вероятно, он сбежал из больницы.

— Но как…

Его правая рука метнулась вперед и схватила ее за горло. С силой он толкнул ее назад в комнату. Лена вздернула баллончик с перечным газом, поднесла к самому его лицу и нажала кнопку. Случилось…

Ничего. Наверное, в нем заряд кончился, ведь Лена слишком уж основательно полила Эрика.

— Воровка!

Свободной рукой Надольный, щуплый человек лет сорока, отвесил ей три увесистые оплеухи, от чего ее голова — да нет, все ее тело — замоталось из стороны в сторону. Лене казалось, она вот-вот потеряет сознание.

— Отдай фотографии, — прорычал он.

Он и впрямь рычал. Лена слишком долго работала с волками, чтобы этого не заметить.

Надольный отбросил ее спиной на диван. Упав на подлокотник, она скатилась на стеклянный журнальный столик. Столик под ней хрустнул, во все стороны с треском полетели осколки, и не порезалась она лишь благодаря осенней куртке.

Надольный же схватил ее чемодан. С застежками он мучиться не стал. Его пальцы, ставшие вдруг странно похожими на когти, разорвали нейлон и переворошили одежду, пока не наткнулись на пакет с документами.

Комната словно закружилась перед глазами Лены. Со стоном она поднялась на колени. Когда увидела, что прямо на нее надвигается разъяренный маньяк, ей стало ясно, что, возможно, гораздо лучше было бы прикинуться, будто она без сознания и переждать, пока он не уберется.

Он же схватил ее за плечи и с силой бросил на пол.

— С кем ты говорила? — рявкнул он. — Кто были те люди в моей квартире?

— Пожалуйста, repp Надольный…

Хотя его лицо покачивалось прямо над ней, она не заметила никаких повязок ни на голове, ни на лбу. А ведь она ясно видена рану, видела, как лопнула кожа при ударе головы о стену. Треск ломающегося позвоночника или каких-то других костей тихим эхом отдавался в ее памяти, но на Надольном не было ни хирургического корсета, ни гипса, ничего похожего на бинты. Его движения были раскованными и плавными, будто он только что вернулся отдохнувшим из отпуска на спортивном курорте. А его глаза… Его глаза горели красным, как у того странного волка, которого он сфотографировал! Они казались индикаторами, в которых вместо холодных красных огоньков светилась ярость.

Сейчас он угрожающе наклонился над ней.

— Предательница, — рыкнул он и клацнул зубами.

Он действительно… клацнул зубами! Лена рефлекторно отдернула голову и больно ударилась о ножку дивана, перед глазами у нее поплыло. Тут она услышала, как нападавший застонал, раздался треск и хлопок.

Едва в глазах у нее прояснилось, как она завопила от ужаса.

Лицо Надольного превратилось в омерзительную харю. Человеческие черты смешались с чем-то иным, чем-то опасным. Через кожу проросла рыжевато-бурая шерсть, в формирующейся пасти выросли острые клыки. Пена капала с подергивающихся, скрежещущих челюстей, губы почернели. Странное существо издавало булькающие, хрипящие звуки, Лене даже показалось, она разобрала, как в его горле зарождается вой. Потом он ударил обеими руками.

Удары Надольного пришлись в грудь и в лицо. Их сила взметнула ее на два метра над ковром. Человек, который раньше не мог отвернуть крышку на консервной банке, внезапно обрел силу профессионального футболиста.