Оберег от порочной любви - Лариса Соболева

– Никого не вернуть, ничего не исправить, – шмыгая носом и вытирая его тыльной стороной ладони, бормотала Наталья. – Что мне делать? Уехать? Куда? На что жить? Квартиру продать? У меня есть еще Лешкина, за нее потом куплю... Пока буду продавать, меня, как его и Роба... А я не хочу, не хочу... Кто поможет?

Вероятно, она была бы способна защититься самостоятельно, если б знала от кого. От старухи? Во-первых, она не появляется, во-вторых, это высокоорганизованные преступления, раз смерти случаются якобы случайно или якобы по доброй воле. Какая ж это добрая воля – умереть? Воля злая и чужая, от нее Наталье не убежать. А спасти она может, не себя, конечно.

Наталья взяла сотовый телефон. На звонок решиться не так-то легко, но она позвонила. Позвонила, поддавшись моменту, еще не зная, что будет говорить, лишь желая чуточку исправить то, что медленно и мучительно уничтожает ее.

Брасов вылил из стакана в руку воду, часть пролилась на пол, плеснул в лицо, после взялся за лоб мокрой ладонью и некоторое время сидел так. Отец Роба подтвердил, что сын погиб, и в данную минуту Брасова точил червячок сомнения: так ли уж он жаждал этой смерти? Но она случилась, и что-то потеряно.

Работать сегодня больше не имело смысла. Он закрыл кейс, взял в руку, постоял, вспоминая, какие надо сделать распоряжения, на ум ничего не шло. Брасов вышел в приемную, Лина торчала на рабочем месте, хотя ей давно пора покинуть пост. Да как же покинуть? Без нее Юрий Артемович пропадет. Глядя на него преданно-страдающими глазами (значит, узнала, что он ушел из семьи к Тори), спросила трепетно-нежным голосом:

– Вам что-нибудь нужно?

– Домой иди.

Жалко ее стало. Что она в нем нашла, дура? Брасов поспешил к машине, забыв о Лине, а вернулся мыслями к Роберту. Наверное, с его уходом потерян стимул к росту, ведь на протяжении многих лет Брасов лез из кожи, стараясь обскакать друга, одновременно став его противоположностью. У Роба бизнес – он приложил титанические усилия, развернув дело и став в пять раз богаче, следовательно, сильнее. Роберт любил баб без счета – он любил одну (не жену), но при этом слыл отменным семьянином. Роберт взрывной, его псевдопревосходство сослужило ему дурную службу, отдалив множество полезных людей, – Брасов умел договариваться с самым упрямым человеком и пользовался уважением. Да, Роб красив, элегантен, а Юрка Брасов, с лишним весом и не красавец, отнял у него жену и смог сказать себе: я обскакал его. Вот что он потерял – ненависть, в его случае она являлась мощным толкачом. А они ненавидели друг друга – потрясающее открытие! – с того памятного вечера, когда праздновали день рождения Роба без родительской опеки. И с Лешкой та же история была. Наверняка Наташка затаила в себе ненависть к ним и поэтому живет в ракушке, как улитка, не высовываясь – опасно, раздавят. Ненавидели, но некая сила связала их вместе и не отпускала. А если и Тори, сама того не зная... Нет, эту ядовитую мысль Брасов отбросил.

Она встретила его в прихожей, чмокнула в щеку, взяла кейс и поставила на столик, пока он раздевался. Новость он приберег на позднее время, с порога такие вещи не говорят, к тому же неизвестно, как она отреагирует. Войдя в комнату и увидев искусно накрытый стол, Брасов приятно удивился:

– У нас праздник?

– Я хочу каждый день жить в празднике, тебя это не устраивает?

– Устраивает.

– Тогда вымой руки и – за стол.

Коньяк и шампанское, блюда для гурманов, сервировка – Тори проявила редкое усердие не в пример Зинуле, хотя ее трудно представить среди кастрюль у плиты. Но такова Тори: за что ни возьмется, добивается высшего качества.

– Тебе коньяку? – Он взял бутылку.

– Шампанское. Коньяк я пила с Робом, надеюсь, ты не дашь мне повода глушить крепкие напитки.

– Не дам, обещаю, – посветлел он, однако заметил: – Ты немного взвинченная. Чем-то расстроена?

Про себя посетовал: эх, если б не он принес ей весть о муже, а та же Наташка сообщила. Но мечте не суждено было осуществиться, придется ему.

– Да так... – повела бровями и шевельнула плечами Тори. – Бабка какая-то ко мне подошла, настроение испортила. Я в машине сидела и думала, она попрошайка, но стесняется попросить, протянула деньги. Представь, не взяла. Стоит вся с головы до ног в черном и вещает всякую чушь. Лавры Кассандры, видимо, не дают ей покоя. Меня от этой черноты стошнило.

– Чтоб тебя больше не тошнило, держи.

Тори взяла коробочку. Разумеется, от ювелира. Открыла и расплылась в улыбке, не скрывая удовольствия. Золотая цепочка и один бриллиантик, но большой.

– Ух ты! Какая красота! Юрка, ты расточитель! Вывалить столько денег, когда у тебя столько проблем!

– Тебе нравится?

– Пф! Мог бы не спрашивать! Застегни, транжира.

Она побежала к большому зеркалу, затем принесла с собой маленькое и смотрелась, поправляя цепочку на шее, то и дело восторгаясь.

– Хватит подарков, – наконец отложила зеркало. – Сначала управься со складом, не бойся, я от тебя не убегу.

– На это я и рассчитывал, но где награда?

Тори поцеловала его в губы, уточнив:

– Это аванс, награда будет позже. Хочу выпить. – Тори взяла бокал, смотрела на Брасова с обожанием. – Я была дура когда-то, но теперь изменилась. Знаешь, Юрка, ни грамма не сожалею, что мы с Робом расстались, тебе тоже не стоит. Нас обоих не связали с нашими половинами крепкие узы, мы жили каждый сам по себе, а это неправильно. Когда два не очень счастливых человека объединяются, у них обязательно получится надежное счастье.

– За наше объединение? – предложил он тост. Закусили кулинарными изысками Тори. – Я стану толще в два раза, если ты будешь готовить так вкусно.

– Завтра будешь пить один кефир.

– О нет. А на черных дам не обращай внимания. Моя Лина тоже ходит в черном, думает, таким образом выделяется, а я не выношу этот цвет.

– Скажи, пусть одевается иначе.

– Ага, а она подумает, я за ней ухлестываю. Оно мне надо?

– Ммм! Лина на тебя глаз положила? – рассмеялась Тори.

– Оба! Слава богу, руками не вцепилась, а то пришлось бы менять секретаршу. А она незаменима.

От неважного настроения Тори не осталось и следа, чему и был рад Брасов. Ну и как ей сказать о Роберте? Нет-нет, не сейчас, не сегодня. Сегодня он будет ее любить, а плохие вести – завтра.

– К нам ночной визитер, – сказал Глеб, поднимаясь на террасу. – Точнее, визитерша. Едет на такси.

– Кто? – осведомилась Элла, убиравшая со стола посуду.

– Наташка.

– Ну, что ж, встретим. Глеб, уже поздно, отсюда не уедешь, не имея машины. Она останется ночевать или ты ее отвезешь в город?

– Да решим, я думаю, по ходу...