Препод по соседству - Янита Безликая

— Это пугает.

— Возможно, — усмехнулся, чувствуя лёгкий дискомфорт.

— Нужна моя помощь? Беседы там, с другом за просмотром футбола?

— Не откажусь, а то чертовски скучно. Может, кота завести, что ли…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Слушай, а я все не могу выбрать подарок Вике. Девушки же любят котов?

— И когда она будет заботиться о нём, кормить, если вечно торчит в клубе? — спросил скептически.

— Ты намекаешь, что я строгий начальник? — нахмурился.

— Нет, ты всего лишь завалил её работой, чтобы она как можно больше проводила времени под твоим присмотром в клубе, а не ходила на свидания, — улыбнулся, вспоминая прошлые разговоры с другом.

— Чёрт, в этом ты прав, но не зря же заваливал, теперь она моя.

— Или ты её, — усмехнулся. — Ты поменялся в хорошую сторону.

— Стал мягче? — поморщился друг.

— Возможно.

— Хреново, у меня так бизнес отожмут, если я размякну окончательно.

— Сомневаюсь, что это реально. Все наслышаны про тебя, побоятся.

— Да, ты прав, главное не подавать виду, что я теперь добрый.

— Ты сказал, что Кира… — не договорил замолчав.

Мне плохо без неё и от мысли, что её состояние не лучше, ноет душа. Моя нежная Принцесса.

— Я когда её вижу, хочу тебе голову оторвать.

— Присмотри за ней, пока я…

— Голову лечишь?

— Можно и так сказать, — усмехнулся.

— А я чем занимаюсь все это время? Рыжему сказал, что руки вырву, если потянет их к малышке.

— Ты так тепло отзываешься о ней, если бы не знал про Вику, то от ревности сдох.

— Я прикипел к ней, воспринимаю как младшую сестру. Помнишь, я о ней мечтал в детстве?

— Помню, но хорошо, что её не было, никому не пожелаешь пережить, что испытали мы.

— Знаешь, мы как-то всегда избегали разговора на эту тему, но раз зашла речь, у меня есть вопрос, который волнует уже много лет.

— Спрашивай, только давай поедим, у меня по расписанию ужин.

— У тебя что-нибудь покрепче сока есть? — спросил Ваха, заглядывая в холодильник, пока я разогревал ужин в микроволновке.

— Нет.

— Как же ты скучно живешь.

— Так какой вопрос?

— Для начала скажи мне, почему ты в коляске?

— Спрашиваешь только сейчас?

— Не обратил сразу на это внимание, был обеспокоен твоей адекватностью, уж прости.

— Боюсь снова упасть, завтра рентген, если все хорошо, то буду постепенно вставать на костыли.

— До сих пор жалею, что послушал тебя и отвёз тогда в квартиру, на следующий день, узнав про операцию, был сильно зол на себя и на твою беспечность.

— Ты здесь ни при чём.

— Как же, ни при чём, — закатил глаза Ваха.

— Спрашивай, что хотел, — увёл разговор от бессмысленного спора.***

— Знаешь, я передумал выглядеть ноющей телкой, — усмехнулся Ваха, нервно растрепав волосы.

— Ты меня заинтриговал. Чтобы ты ныл — это нонсенс, — ответил, подкатившись к столу.

— Ладно, хр@н с ним, расскажи, как ты справился с доверием?

— К людям? — спросил, проглотив пищу.

— Нет, к животным! — раздражённо сказал Ваха.

Пожалуй, другу очень неловко говорить об этом, раз он так нервничает.

— У меня с этим не было проблем.

— Вот именно, ты как дурак всем верил, доверял. Никакой осторожности, чувства самосохранения, в конце концов.

— Давай сразу сделаем ставку на то, что меня усыновили замечательные люди, которых я имею честь называть родителями. Плюс, Владимир проявлял заботу в самом детдоме, да и не помню я жестокого отношения, кроме как от детей, поэтому, скорее всего, я даже не выделял это для себя.

— То есть, ты хочешь сказать, что если меня бы усыновили, то я бы верил людям больше?

— Смотря кто бы усыновил, случаи бывают разные, сам знаешь. Что касается веры, то, может, и к лучшему. Посмотри на мой пример с Владимиром — я ему верил, а он за моей спиной строил свои планы касательно моего будущего.

— Зато ты не выслушиваешь часовые выносы мозга на тему "Я хочу, чтобы ты мне доверял".

— Вика?

— Она самая… Требует от меня невозможного. Я и так сделал большой шаг, открыв для неё двери в свой дом.

— Ты справишься с этим, — усмехнулся.

— Не уверен. Она так давит, что мне кажется, легче открыть новый клуб и сутками пропадать там, чем отбиваться от разговоров.

— Ты преувеличиваешь. Тем более, нет ничего страшного в том, чтобы признаться в своих страхах любимому человеку.

— И это мне говоришь ты? — усмехнулся Ваха.

— Я не самый удачный пример, во всем, поэтому даже не смотри.

— Получается, детский дом прошел для тебя бесследно, — задумчиво сказал друг.

— Нет.

— Тогда чего боишься ты?

— Я не то что боюсь, я, скорее, нуждаюсь в любви, она мне необходима. Отсюда синдром отличника, правильного человека, который держит слово, и всё в таком духе. Мне казалось, что если я буду хорошим во всем, даже идеальным, то родители меня никогда не разлюбят, что Владимир меня усыновит, если мы вернемся воспоминаниями в дет дом, что мать прозреет и поймет, что я для неё дорог, что Кира будет меня обожать, если я буду носиться с ней, как с хрустальной куклой.

— Знаешь, а мне достался не самый отстойный страх, — усмехнулся Ваха. — Но то, что ты это заметил, уже обнадеживает.

— Это не я заметил, а Виталий Сергеевич, мой психолог.

— Хороший психолог, раз так быстро тебе открыл глаза. Может, дашь номерок? Я с ним тоже пообщаюсь.

— Если ты готов к откровенным разговорам, то дам.

— Насколько откровенным?

— Можно сказать так, что он вытаскивает душу и трясёт её у тебя перед глазами.