Ложь без срока годности - Юлия Ефимова

– Заходите, Алексей, я догадывалась, что вы не просто друг и коллекционер, – обречённо ответила Эмма.

Когда через час Алексей вернулся в комнату Марго, его встретил светящийся Эндрю и с порога начал рассказывать:

– Я сейчас тебе такое покажу, – было видно, что молодой человек находится под огромным впечатлением, – Марго, видать, продвинутая была, ей установили программу, которая, когда крышка ноутбука находится в вертикальном положении, записывает всё, что входит в диапазон её камеры, и отправляет в облако, автоматически. Представляешь, именно поэтому опера ничего не нашли, на компьютере ничего нет, все данные хранились удалённо. Я открыл его, всё, конечно, не посмотрел, но последний день глянул, ты даже не представляешь, что там. Марго действительно убили.

Алексей был словно ударенный по голове, он сидел и отстранённо слушал Эндрю, и когда тот закончил, сказал:

– Мне кажется, Эндрю, я знаю, кого ты там увидел.

– Ты знаешь, ведь я проигрался и даже не заметил, как это произошло. – Алексей сидел на полу в каморке для швабр в окружении листков, Зинка расположилась на раскладушке и, закутавшись в плед, пила горячий чай. Она до сих пор не могла согреться. Мотя и Эндрю ушли спать, а они остались систематизировать полученную информацию. Мозговой штурм зашёл в тупик, и Алексей ни с того ни с сего заговорил о себе.

– Ты же слышал, – решила утешить его Зинка, – тебя развели, грамотно.

– Наверно, – грустно сказал он, – но можно было остановиться на своих деньгах, ну, на кредите, который я взял под квартиру, но я покусился на святое, Зин, мне нет прощения.

– Что такого страшного ты совершил?

– Я взял все награды деда и продал, а деньги проиграл. Мне могли простить всё: и квартиру, и накопления, и кредиты, но дедовы награды не смогли. Знаешь, какой он у меня, он полный кавалер орденов Отечественной войны, он герой, а я, шушера, взял и продал. Если честно, я даже плохо помню, как смог на это решиться, меня как будто пелена накрыла, и мир вокруг стал ненастоящим, реальной оставалась только игра и мысль «Скорее отыграться».

– Да, – вздохнула Зинка, – наворотил ты делов, ты знаешь, люди того поколения, они другие, те, кто воевал, они словно сталь, которая прошла доменную печь и стала прочнее. Так и они, война сделала из них людей, качественно отличающихся от нас, тех, кто никогда не видел войны. Вот например: у меня есть любимая поэтесса, Юлия Друнина, фронтовичка, человек, в чьих стихах видна вся война через призму человеческой души. Так вот, в 91-м году, когда её страна стала разваливаться и всё то, из-за чего гибли её друзья, обесценилось, а иногда и вовсе можно было услышать разговоры о ненужности великой Победы, войны, где остались её друзья, да и сама Юлия Владимировна оставила часть своей души, где погибали ради своих потомков, которые теперь сносили памятники героев, она не выдержала. Написала стихотворение, которое заканчивалось строчками: «Но боюсь, что и вы бессильны. Потому выбираю смерть. Как летит под откос Россия, не могу, не хочу смотреть», и покончила жизнь самоубийством. Вот так, а твой дед пережил и войну, и этот, пусть небольшой, но всё же позорный период нашей истории, когда страна, пьянея от рухнувшей на неё свободы, определялась со своим направлением, и дожил, когда всё снова встало с головы обратно на ноги. Теперь снова уважают ветеранов и чтут память погибших на войне, а подвигом их гордится, наверное, каждый. Ты знаешь, я однажды, начитавшись всякого в интернете, мол, «Бессмертный полк» – это показуха и идти в нём людей заставляют, решила проверить. Взяла фотку своего прадеда и пошла 9 Мая на Тверскую и, ты знаешь, я не встретила там ни одного с чужой фоткой или того, кого заставили прийти. Люди с гордостью несли своих родственников, наперебой рассказывая совершенно незнакомым участникам, где служил и какие награды имел их герой. Я там столько наслушалась и столько пережила эмоций, что до сих пор при воспоминании мурашки по коже бегут. Так что дед твой – человек особый, а значит, простит тебя. Вот закончим это дело и выкупишь его ордена. Если тебе не хватит, я тебе свой гонорар отдам.

– Может быть, ты и права, – было видно, что Алексей очень хочет в это верить. – Ладно, пойду я, утро вечера мудренее, кто убийца, мы теперь знаем, нам бы ещё картину найти. Не забудь завтра позвонить с утра следователю.

– Договорились, возьми бушлат, – Зинка кивнула на куртку, которая валялась в углу. – Пусть Мотя завтра отдаст врачу.

Но вечер сюрпризов не окончился, в комнате его ждала зарёванная Матильда.

– Что случилось на этот раз? – устало спросил Алексей.

– Я пчелу сломала, – виновато сказала она и вытерла рукой шмыгающий нос.

– Не удивлён, просто интересно – как? Сила твоей ненависти скопилась и порвала кольцо пополам?

– Ну, насчёт пополам в точку, да и ненависть, скорее всего, присутствовала, но разрушила его всё-таки грубая сила, – вздохнула Мотя. – Когда в третий раз Виктор сказал мне на предложение поменять кольцо «Сгинь», я швырнула его об стену, и вот, – Мотя протянула ладонь, на нём лежало разбитое кольцо. – Ты знаешь, Лёшик, я вот посмотрела, оно так ровно разбилось, может, его возможно склеить? – с надеждой спросила девушка.

Кольцо действительно разбилось странно, словно камень распилили пополам.

– А это откуда? – спросил Алексей, показывая маленький чёрный прямоугольник.

– Это, наверно, запчасти от кольца, я просто собрала всё, что там валялось, – сказала Мотя.

В одну секунду Алексей всё понял.

– Помнишь, нам Зинка сказала, что в магазине продавщица хвасталась, что кольца в этой коллекции – секретная серия? – спросил Алексей Мотю.

– Конечно, я даже подумала, что вот повезло, их по секрету продают, а мы купили, – вытирая слёзы ответила Мотя.

– Так вот, – продолжал радоваться Алексей, – это не так.

– Если ты решил меня успокоить таким образом, – вновь всхлипнула Мотя, – то не получится, мне кольцо нравилось и без секретов.

– Нет, ты не поняла, – засмеялся Алексей, – Зинка тоже, это не секретная серия, а с секретом. Скорее всего, оно открывалось, стоило только нажать на пчелу, вот здесь, смотри, – он стал показывать Моте, как работает механизм. – А внутри была пустота, можно было хранить в нём что-нибудь, например, вот эту микросим, – и он показал Моте чёрный прямоугольник.

– Оно ещё и с секретом было, – разрыдалась снова Матильда.

– Мне срочно нужен Эндрю, – сказал он, больше не обращая внимания на трагедию Моти и взяв с собой только чёрный прямоугольник, выскочил из комнаты, оставив Мотю одну оплакивать разбитое кольцо с секретом.

Алексей сидел за красивым овальным столом, который проворный официант Аркадий как раз накрывал к завтраку, и прокручивал в голове последние штрихи. Он не спал всю ночь, сводя всю полученную информацию к одному знаменателю. Кое в чём он был не уверен, но решил рискнуть. Всё-таки Алексей Кропоткин был азартным человеком, потому как сейчас его с головой накрыло чувство погони. Он словно охотничья собака, которая идёт по следу и чувствует нюхом победу. Гончая, которая не может остановиться, пока не настигнет добычу. Рано утром раздав указания своей группе и на все их вопросы пообещав ответить за завтраком, он первый сел за стол.