Седьмой ангел - Светлана Сухомизская

На душе у меня стало просто отвратительно…

— С чего вы взяли, что, принеся меня в жертву, вернете свой дар? — неожиданно услышала я свой слабый голос.

Снова смех. Трефов подошел к дровам, сложенным на плите. Чиркнула спичка, и сухое дерево мгновенно вспыхнуло.

— Никто не застрахован от неудач. Но я должен попробовать — вдруг получится. Тем более что это мое последнее средство.

С этими словами Трефов запустил руку в складки своего невероятного балахона, и через мгновение пламя костра отразилось в длинном лезвии ножа.

— Ну что ж, приступим, — оскалясь, произнес Трефов.

И в этот момент в подземелье что-то грохнуло. Затем раздался крик, стук… И, скатившись по ступеням, к подножию лестницы упало чье-то бесчувственное тело. Это было тело Умника.

Я задрала голову и увидела два мужских силуэта. Подойдя к краю ступеней, они обрушились со страшной высоты вниз.

От ужаса я зажмурилась. А когда открыла глаза, увидела, что таинственные самоубийцы живы и здоровы.

— Какое изысканное общество! — обворожительно улыбаясь, произнес Себастьян. — Надеюсь, мы не помешали?

Даниель склонился над Умником и, покачав головой, неодобрительно произнес:

— Послушался бы меня, был бы жив!

Себастьян и Трефов в это время молча смотрели друг на друга. Наконец Трефов не выдержал:

— Кажется, я вас недооценил.

— Нет, уважаемый господин Трефов. Вы просто переоценили себя.

— Не думаю, — усмехнулся певец.

В тот же миг нож мягко, почти беззвучно упал на земляной пол, а в руках Трефова оказался пистолет. Он выстрелил сначала в Себастьяна, потом в Даниеля.

Грохот перекрыл душераздирающий вопль Марины.

Видя, что сыщики не убиты и не ранены, Трефов выстрелил еще раз. Потом еще… Гильзы одна за другой бесшумно падали на земляной пол, только одна звякнула, ударившись об идола.

Когда обойма опустела и в наступившей тишине несколько раз сухо щелкнул ставший бесполезным курок, Себастьян раскрыл ладонь и, поднеся ее поближе к глазам, усмехнулся:

— Серебряные пули! И заговоренные, наверное?

— А я уж хотел их выбросить! — откликнулся Да-ниель. — А они, оказывается, ценные!

Марина молча переводила взгляд с одного сыщика на другого, причем глаза ее все больше приближались по форме к квадратам.

Себастьян подошел к пленнице и одним движением распутал сложный узел на ее запястьях. Веревка упала на пол, а руки обрели долгожданную свободу.

Внезапно ступени завибрировали от топота ног.

— Ко мне! — закричал Трефов. — Сюда! Себастьян и Даниель мгновенно достали пистолеты.

Но это были не люди Трефова…

Первым на земляной пол спрыгнул капитан Захаров.

— Как мне эти дилетанты хреновы надоели со своей самодеятельностью! — ворчливо сказал он. — Вам бы все в игрушки играть! Опустите ваши пушки!

— Да уж, будьте так добры! — раздался низкий, красиво поставленный голос.

Левой рукой Трефов прижимал к себе Марину, а правой держал у ее горла нож.

— А теперь, будьте любезны, дайте нам дорогу! — произнес он и скользнул ножом в миллиметре от Марининой шеи. Бледная, как простыня после стирки тети Аси, Марина молча тянула вверх подбородок и, судорожно втягивая в себя воздух, с мольбой смотрела на Себастьяна.

Милиционеры, пришедшие вместе с Захаровым, расступились, и Трефов, пятясь и одновременно прикрываясь Мариной, начал медленно подниматься по лестнице.

Вам никогда не прижимали к горлу нож? Ужасно неприятное ощущение. А когда тебя при этом заставляют подниматься по ступеням задом наперед, становится совсем противно. Я бы даже сказала, гадко. И то, что в твоего похитителя целится толпа вооруженных мужиков, тоже не прибавляет оптимизма, поскольку похититель прячется за тобой, а следовательно, под прицелом находишься ты, а не он.

Тактичный человек сказал бы, что от этих мыслей я слегка приуныла. Бестактный — что я струсила. Признаюсь честно — я не приуныла и не струсила, я просто потеряла от страха голову.

— Трефов, если с ее головы упадет хотя бы волос, тебе будет плохо, — услышала я дрожащий от гнева голос Себастьяна.

— Очень сожалею, что доставляю вам такие неудобства, — ухмыльнулся Трефов. — Просто не хочу быть убитым. В тюрьму мне тоже не хочется. Какая досада, что любовь к этой милой девушке парализовала все ваши сверхъестественные способности.

— О чем это он, черт его подери? — прошипел Захаров.

В отличие от Захарова я отлично понимала, о чем речь. Стоит моим сыщикам сделать что-нибудь с Трефовым, как мы покатимся вниз, словно камни с горы.

Очень медленно мы доползли до люка и наконец покинули пределы подвала. Группа захвата вместе с Захаровым, Себастьяном и Даниелем осталась внизу, так как на малейшую попытку приблизиться к ступеням Трефов реагировал резким окриком и нежным поглаживанием ножом моей шеи.

— Ну вот и замечательно, — прошептал Трефов мне на ухо. — Ну вот и…

Неожиданно у меня за спиной раздался какой-то стук. Хватка Трефова ослабла, тело обмякло, рука с ножом скользнула вниз. Я оглянулась.

Трефов лежал на полу, а рядом с ним стоял Пауль с поленом в руках.

— Не люблю, когда обижают женщин, — меланхолично пояснил он.

В тот же момент из люка стремительно выросли Себастьян и Даниель, а за ними и все остальные.

Чего я никак не ожидала, так это того, что Себастьян сгребет меня в охапку и, бормоча что-то неразборчивое, но, судя по интонации, очень нежное, зароется лицом мне в волосы. Похоже, Даниель ожидал этого еще меньше, потому что вид у него стал слегка обалдевший.

— Ты… э-э-э… как себя чувствуешь? — наконец спросил Себастьян.

— Как в раю! — откровенно ответила я. Себастьян отпустил меня так же внезапно, как и обнял, и обернулся к Захарову, хлопочущему вокруг неподвижно лежащего Трефова.

— Снимите у него с правого мизинца перстень, — велел Себастьян.

— Это еще зачем? — удивился Захаров.

— Поверьте мне на слово. Избежите лишних неприятностей.

Пожав плечами, Захаров попытался последовать совету.

— Ничего не получается, — наконец сказал он. — Ладно, пусть остается так. Не рубить же ему палец! Потом попробуем с мылом снять, в более подходящих условиях.

Трефов открыл глаза и скривился от боли. Захаров ухмыльнулся:

— Ну что, хорошо тебя приложили? Поехали в кутузку, родимец! Поднимите его, ребята.