Троцкий и заговор в Красной Ставке - Сергей Войтиков

И.И. Васькин: ХАРИТОНОВ по характеру своему деспотичен. К служащим он относится неважно, у него часто происходят столкновения со всеми. По-моему, у ХАРИТОНОВА даже попросту[341] к служащим существуют придирки. Приказания отдаются им грубо, в невежливой форме. На справку, просимую подчиненным, он искреннего ответа не даст, а всегда со скандалом. Он, безусловно, нервный, но все-таки ему всегда нравится сказать что-либо с обидой для человека, а не что-нибудь искреннее. Он даже не здоровается со служащими. Все служащие часто слышат от ХАРИТОНОВА о неумении вести свое дело. К начальству, конечно, ХАРИТОНОВ чувствует уважение, но к низшим служащим — не только к своим, но и всего штаба — резок. После первого заявления ЛИМОННИКОВА на ХАРИТОНОВА я был как-то в кабинете ХАРИТОНОВА и последний, между прочим, сказал мне: «Я знаю, Вы под меня подкапываетесь, Вам это не удастся, скорее я Вас выброшу по одному». С ЛИМОННИКОВЫМ ХАРИТОНОВ то неделю не разговаривает, то опять — так же и с другими. По-моему, ХАРИТОНОВ не должен выделять ЛИМОННИКОВА из среды других служащих по работе.

И.Д. Слюсарчук: Не знаю, может быть, ХАРИТОНОВ и нервный, но во всяком случае он резок и невоздержан. Отношения его к служащим невыносимы. Навстречу ни к своим, ни к другим служащим не идет — всегда как-то с криком. Раньше ХАРИТОНОВ почти каждый день придирался к своим подчиненным. Кто ему льстит, то к тому он относится ничего. За последнее время ХАРИТОНОВ почему-то стал придираться к ЛИМОННИКОВУ. ХАРИТОНОВ не ценит работы. Служащим он никогда не ответит на приветствие даже на улице.

В.Э. Ващенко: По-моему, ХАРИТОНОВ — больной человек. Нормальный здоровый человек не позволил бы себе такого отношения к другим, как ХАРИТОНОВ. У него наблюдаются придирки ко всем, и затем он как-то огрызается. ХАРИТОНОВ в особенности придирался к РЯБОВУ: бросал ему бумаги и грубо говорил. То же и по отношению к СЛЮСАРЧУКУ и ВАСЬКИНУ. Последнее время ХАРИТОНОВ стал все-таки корректнее, что не помешало ему наброситься совершенно напрасно и несправедливо на ЛИМОННИКОВА — все было сделано последним по указанию самого же ХАРИТОНОВА. Однако ЛИМОННИКОВА ХАРИТОНОВ ценит, хотя иногда без причины его и оскорбляет. Сам ЛИМОННИКОВ никогда не давал поводу ХАРИТОНОВУ. Когда он последний раз накричал на ЛИМОННИКОВА, то последний даже захворал и ушел со службы. Часто бывает, что ХАРИТОНОВ, не разобрав, в чем дело, накричит и на посторонних, как это было, например, с начальником приемной станции ИВАНОВЫМ. Окрики и отношения ХАРИТОНОВА ко всем заставляют прекращать работу. Он никогда даже не извиняется. Я, например, хочу уйти от такой службы.

А.В. Семенова: ХАРИТОНОВ очень груб и резок, но я объясняю это его болезненностью. Он бывает резок до крайностей, но в то же время бывает и мягкий, что, однако, случается очень редко. Он резок со всеми — не только со своими служащими. По отношению к ЛИМОННИКОВУ он таков же, как и к другим, т. е. к РЯБОВУ и ВАСЬКИНУ К тому же он более всего соприкасается с ними по службе. ХАРИТОНОВ требует тщательной и усидчивой работы. Пожалуй, иногда и в большем количестве, но все-таки в пределах возможного. Особенной несправедливости у ХАРИТОНОВА к служащим я не замечала. Со служащим он не здоровается, разве когда здоров и, следовательно, в хорошем настроении. У ХАРИТОНОВА бывали конфликты и с ЛИМОННИКОВЫМ, и с другими.

В.Ф. Мальгин: ХАРИТОНОВ в обращении груб со всеми, но, по-моему, это у него в характере. Если ему что не удается, то он в особенности выходит из себя. Часто во время своих выходок он говорит всем «Ты». Затем у него нет обыкновения здороваться со служащими. По отношению к ЛИМОННИКОВУ он был в особенности резок и груб.

А.А. Никитин: Я знаю ХАРИТОНОВА лет 15. Он сын крестьянина. Костромич родом, бывший учитель. Был офицером и слушал курсы в академии. Его происхождение и врожденная угловатость, а также наличие болезненности заставляют ХАРИТОНОВА быть неровным и несдержанным. В силу полученного воспитания он и раньше был таким неровным, не только теперь. Как начальник канцелярии он несправедлив ко всем и покрикивает тоже на всех. Если кому и попадало, то, конечно, по заслугам. Вина за его обращение со служащими падает, конечно, на последних. Он кричит тогда, когда обнаруживает ошибки. Замечания его по службе всегда справедливы. Он требователен совершенно правильно. Сора из избы он не выносит, т. е. замечания на ошибки и промахи дальше не идут. Про случай последний я не слыхал, т. е. разговор ХАРИТОНОВА и ЛИМОННИКОВА был не в моем присутствии.

В.Н. Анциферов: Харитонова я знаю давно. Он безусловно честный человек. По природе своей он грубый. Свиреп по службе был и в полку. Здесь ХАРИТОНОВ сильно блюдет интересы службы, защищая и себя, чтобы не попасть впросак, и интересы начальства. Поэтому иногда при справках ХАРИТОНОВ дает только сухие ответы строго по закону, что не всегда нравится интересующимся, так как они не всегда совпадают с мнением по этому же вопросу начальства, часто стоящего не в курсе многочисленных приказов и разъяснений, какие знакомы ХАРИТОНОВУ. По отношению к своим подчиненным, делающим промахи, он всегда принимает свои меры, т. е. старается их урезонить, что ему, однако, не удается по врожденной ему грубости. Но рапорта на подчиненных ХАРИТОНОВ никогда не подает. ЛИМОННИКОВ как бухгалтер должен от начала до конца проверять все попадающие к нему бумаги, но он в них проверяет лишь итоги. Последние ассигновки (так как они не были проверены как следует в бухгалтерии) оказались все с ошибками и были возвращены. Харитонов на это часто указывал и говорил по этому поводу[342] ЛИМОННИКОВУ. Недавно из Контроля[343] пришла неприятная бумага, и ХАРИТОНОВ, конечно, извелся и вызвал для объяснений ЛИМОННИКОВА. Последний заявил, что он не успевает работать — ХАРИТОНОВ на это возразил, что можно подзаняться и дома, а ЛИМОННИКОВ ответил, что он занимается лишь до 8 часов и никогда больше сидеть не будет. После этих слов ХАРИТОНОВ сказал, что я научу Вас работать. Вот и все, что мне известно по настоящему поводу. Харитонов очень нервный, он и в семье грубит и даже с женой иногда не разговаривает. Он, пожалуй, и болезнен и таков по своему характеру, но не злопамятен. Скорей всего, он несдержанный. У меня тоже бывали с ним перепалки, но на правах нашего старого знакомства они, конечно, ликвидировались и у нас опять возобновлялись хорошие отношения. Он сейчас лечится и берет холодные души. В его отношениях со служащими злой воли, конечно, нет — он достаточно знает службу. Я, насколько мог, старался сглаживать всегда его отношения со служащими.

А.Ф. Лимонников: Я вместе с Харитоновым служу давно. Я изучил его хорошо и как начальника, и как человека. Он больной, желчный, несправедливый и ко мне, и к другим. Пожалуй, к СЛЮСАРЧУКУ и ВАСЬКИНУ больше, чем к другим. От ХАРИТОНОВА можно слышать резкие выражения вроде: «Вас выгонят со службы». Мне, как чувствительному человеку, было всегда обидно на его отношения[344]; жаловаться же было тяжело и неприятно, и я терпел. В Москве у нас разногласий не было и отношения наши были хорошие. Я, между прочим, даже спрашивал у ХАРИТОНОВА совета, перейти ли мне на другую службу (перед отъездом сюда)[345], и ХАРИТОНОВ мне отсоветовал. Я принял его совет к руководству и приехал сюда. В Москве у нас были маленькие резкости, но я, за нервностью ХАРИТОНОВА, прощал их. Там было плохо РЯБОВУ. ХАРИТОНОВ кричал на него и кидал ему бумаги. Но РЯБОВ не знал тогда дела и терпел, но мне это самому было неприятно слушать. Однако я сознавал, что РЯБОВ дела еще не знает, и извинял ХАРИТОНОВУ его обращение с РЯБОВЫМ.