Моя судьба с последней парты - Кира Фарди

Оля попыталась отстраниться. Она не хотела вступать в открытое противостояние: ей еще работать в больнице не один год, а этот резвый козлик может здорово испортить жизнь. Но не тут-то было. Доктор, ослепленный желанием во что бы то ни стало получить ее, крепко держал свою добычу,

— Олег Борисович, вы хотите иметь неприятности? А если нас кто-то увидит?

— Оленька, на твоем рабочем месть есть несколько чудесных кабинок. Раз, — он свободной рукой раскрыл шторку и потянул за собой девушку, — и в кладовочке.

Олег засмеялся, довольный своей шутке, но Оле было не до развлечения. Она видела, как дымкой подернулись его глаза, как влажно заблестел приоткрытый рот. В тесном пространстве кабинки для больного, где, кроме кушетки и тумбочки, ничего не стояло, негде было дать отпор. Оля упиралась ногами в край узкого лежака и боялась потерять равновесие и упасть. Она остро чувствовала аромат ментоловой жвачки, смешанный с запахом пота и возбуждения, доносившийся от Олега, и этот гремучий состав вернул ее в прошлое.

— Ну, один поцелуйчик! Лапуля, неужели тебе трудно подарить красавчику доктору один сладенький поцелуйчик?

«Господи! Меня сейчас вырвет», — тяжело задышала Оля и уперлась руками в плечи хирурга, но Анисимов принял движение ее груди за возбуждение. Он схватил лицо девушки в ладони и неумолимо надвигался вытянутыми губами, пока совсем не загнал ее в угол тесной кабинки.

«Еще один шаг, и я ему двину», — решила Оля. Быстрый взгляд вниз: мужская точка «джи» колышется прямо над коленом. Оля уже занесла ногу, чтобы ударить, как услышала сирену скорой помощи, а следом за ней раздался громкий голос Гули:

— Олька, шайтан тебя задери! Куда спряталась? Там срочника везут. Не, что за девка! Олька! Ты работать собираешься?

«Ура!» — возликовала душа Оли.

— Гуля, я на месте, в приемном.

Руки Олега Борисовича мгновенно слетели с талии, глаза зло блеснули, но он отодвинулся. И вовремя: санитарка распахнула шторку и, подбоченившись, уставилась на них глазами сплетницы.

— Это что вы тут делаете? Трахаетесь?

— Гуля! — закричали хором Оля и Анисимов.

— А что? Дело для нашего мальчика-красавчика обычное и привычное, — маленькая санитарка встала на цыпочки и похлопала Олега по щеке. Он отшатнулся, брезгливо скривив губы. — Олег Борисович, там ваша жена пришла. Мне сказать, где вы трахались?

— Ты что, дура? С головой не дружишь? Язык прикуси!

Олег бочком выскользнул из кабинки и зашагал к выходу, Гуля пошла в бытовку. Анисимов одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от Оли, сжал ее ягодицу и жарко прошептал на ухо:

— Ну, что за невезуха! Лапуля, прими больного, а потом приходи в ординаторскую. Кофейку попьем.

— Я занята, — отмахнулась девушка, нарочно произнеся эти слова громко.

— Жду, — одними губами сказал Олег и исчез в коридоре, куда уже заезжала каталка с пациентом.

— Что тут у нас?

— Подозрение на аппендицит…

Оля улыбнулась.

Дежурство пролетело незаметно: одна скорая помощь сменяла другую. Олег Борисович больше не показывался, он был слишком занят. Не успевал он сделать одну операцию, как нужно было уже мыться для другой. Здание больницы располагалась в виде буквы «П», в результате приемный покой и оперблок, расположенный в противоположном флигеле, смотрели друг на друга. Оля всю ночь видела горящие лампы на осветительной установке, подвешенной к потолку. Утром ей удалось быстро сдать смену и выскользнуть из больницы незамеченной.

Она возвращалась домой через парк у фонтана. Быстрым шагом пробежала мимо скамейки, на которой они сидели с Ильей, потом остановилась. Вернулась. Села на край и закрыла глаза. Нахлынули воспоминания о последнем разговоре. Она видела красивый профиль Ильи, ямочку на невыбритом из-за безумной ночи подбородке. Когда он поворачивался, ее ослепляла синева глаз, и она отводила взгляд, чтобы он не заметил ее заинтересованность.

Оля положила ладонь на теплые, нагретые утренним солнцем, рейки деревянной скамейки. Погладила. Сердце сжалось, так девушке захотелось снова увидеть Илью. Столько всего произошло в ее жизни, а чувства продолжали жить в душе.

— Вот было бы здорово! Я прихожу домой, а там Илья ждет, — неожиданно для себя произнесла Оля вслух и вскочила. — Господи! Что я, дура, делаю?

Она встряхнула головой, прогоняя прочь видение, и побежала дальше. Притормозила у магазина: дома закончились хлеб и молоко, помялась у крыльца и передумала: решила прогуляться с Венькой. Сын любил ходить с ней, вместе бродить у прилавков и выбирать себе сладости.

— Оль, куда несешься? Здороваться не собираешься? — окликнула ее мамина приятельница, Юлия Григорьевна, которая преподавала биологию в местной школе. Крепкая и бодрая женщина, голову которой украшала немыслимая хала из седых волос, была полна сил и энергии. Такие готовы стоять у доски, пока ноги держат. За страсть поучать и воспитывать, грозно направляя на детей указку, ученики дали ей прозвище — Тычинка, которое незаметно сократилось до Тычи, да так и оставалось неизменным вот уже тридцать лет.

Оля остановилась: спорить с Тычей бесполезно, потом маме нажалуется, что у нее невоспитанная дочь.

— Здравствуйте, извините, я вас не заметила. Тороплюсь со смены домой, — оправдывалась она, мечтая поскорее скрыться.

— Как мама?

— Все хорошо. Завтра привезу ее домой.

— А кто хаживать за ней будет? Ты же на работе?

— Я еще не думала над этим, — сказала Оля и тут же пожалела о своих словах.

— Я свободна. Могу приходить к вам каждый день и присматривать за Галочкой.

— Ничего, мы справимся, не волнуйтесь, — Оля сделала еще два шага в сторону дороги: «Черт дернул зайти в магазин! Теперь не отвяжешься от тети Юли», — с досадой подумала она, но следующие слова старухи пригвоздили ее к месту.

— А что это в ваш проулок черный джип завернул? К кому гости приехали?

— Какой джип? Не знаю, — пролепетала она и пошла вперед. Сначала медленно, но постепенно ускоряла шаг, и уже через минуту она побежала. Сердце гулко стучало по ребрам. Оля задыхалась от волнения и… еще чего-то, чему она и сама не могла дать определения. Она влетела в проулок, но остановилась за углом первого дома, боясь выглянуть на дорогу.

— Чего я жду? Чего боюсь? — Оля встряхнула волосами, глубоко вздохнула и, гордо подняв голову, пошла к дому Анастасии Ивановны.

Разочарование накрыло с головой: в проулке никаких джипов не было. Ни у ее дома, ни у дома соседки. Вообще ни одной машины. Нигде. Оля почувствовала, как горячо стало глазам. Злясь на себя и на надежду, махнувшую крылышком в душе, Оля направилась к дому Анастасии Ивановны.

Венька обрадовался маме. Он уже проснулся и сидел на кухне в ожидании завтрака.