Интимный дневник «подчиненной». Реальные «50 оттенков» - Софи Морган

Я скривилась, внезапно вспомнив, что, несмотря на нашу совместимость и то, что он мне действительно очень нравился, в одном мы были совершенно разными. Поймите меня правильно, у меня нет ни времени, ни желания связываться с негодяями, но если ему и в голову не приходило, что можно быть чем-то средним, он точно мне не подходил.

Черт. Я написала ответ, но прежнее веселье исчезло из разговора.

Софи: Мне кажется, можно быть хорошим парнем и не быть занудой. Если есть уверенность, что действия будут одобрены, бояться нечего.

Софи: P.S. Если еще сомневаешься – они будут одобрены.

Джеймс: Но ты еще не видела, как я могу действовать. Мои действия могут испугать тебя.

В этом предложении зазвучала надежда, хотя я и закатила глаза от мысли о том, что что-то может меня напугать.

Софи: Я уверена, что справлюсь со всем, что ты придумаешь.

Джеймс: Неужели? Моя выходка с трусиками смутила тебя, разве нет?

На самом деле я не была ошеломлена или рассержена. Не было никакого смущения, негодяй. Не знаю, насколько мое возмущение проявилась в моем сообщении.

Софи: Не думаю, что я хоть как-то смутилась.

Софи: Кроме того, ты мне должен новую пару трусиков.

На ответ понадобилось несколько минут. И звучал он менее игриво.

Джеймс: Ты растерялась. А когда ты отменила обед, я забеспокоился, что ты обиделась, а я перешел грань приличия.

Я была задета и немного сердилась на то, что он сомневался в моей честности. Черт, моя честность – моя временами появляющаяся грубость – была тем, из-за чего в основном я попадала в неприятности.

Софи: Нет, в тот вечер у меня действительно было много работы. Если б я решила, что не хочу с тобой встречаться, я бы так и сказала.

Он долго не отвечал. За это время я успела кончить статью, распечатать ее на принтере и вернуться к столу с чашкой чая. Я чувствовала, что мне надо еще что-то сказать, но не могла придумать, что написать, чтобы исправить ситуацию, если вообще что-то могло ее исправить.

Софи: Шутка с трусиками удалась. Это меня завело. Но с этим я справилась.

Затем мне пришла в голову мысль.

Софи: Если б я почувствовала смущение, или неловкость, или беспокойство и т. п., зачем мне было потом появляться у тебя?

Мой телефон завибрировал на краю стола.

Джеймс: Чтобы поужинать и поиграть с котятами?

Я улыбнулась. Прежде чем я придумала ответ, он переслал еще одно сообщение.

Джеймс: Так шутка с трусиками тебя завела – в смысле возбудила или в смысле заставила покраснеть до ушей?

От одной мысли про это меня бросило в жар.

Софи: Разве не может быть и то и другое?

Джеймс: Может. Только многие с этим не согласятся.

Софи: Думаю, в твоем лагере на этом фронте так и есть.

Джеймс: Любопытно. Я думал, что ты в моем лагере и на нескольких фронтах. Убегаю на совещание. Пока. Целую.

Разговор оставил меня в состоянии тревожного ожидания. Я знаю, что мне хотелось бы услышать. Стало зарождаться слабое чувство радости. Может, те знаки, которые мне удалось подсознательно собрать, надо понимать так, что Джеймсу нравится доминировать в сексе, а может, и иначе: вовлекать меня в те грязные и не совсем грязные игры, которых я так от него ждала, он не собирается. Готовься к худшему, а надейся на лучшее и т. п.

Но ему точно удалось заставить меня ждать.

Наконец около девяти вечера я услышала знакомый сигнал сообщения.

Джеймс: Итак, кроме шутки с трусиками, было ли еще что-то, что тебя завело?

Я слегка улыбнулась, предвкушая финал нашего разговора, но я не торопилась, ожидая, когда он сам еще немного раскроется. Я не играла – просто, пока я точно не узнаю, как далеко готов зайти он, я не хотела рисковать и отпугивать его.

Я не смогла отказать себе в удовольствии еще немного его позлить.

Софи: Звучит так, будто ты напрашиваешься на комплимент. Может, ты хотел еще о чем-то спросить?

Я представила, каким рассерженным он должен выглядеть после подобных обвинений. Это меня очень позабавило.

Джеймс: Как тебе мой шлепок?

Тут я по-настоящему улыбнулась. Значит, мои предположения относительно его намерений были верными. Я не смогла отказать себе в удовольствии еще немного его позлить.

Софи: Мне понравилось, хотя было не больно.

Своенравная? Я? Может быть – чуток. Мне было забавно.

Джеймс: А кто сказал, что я старался тебя ударить?

Вот от этого горло пересохло. Я не знала, как ответить. Прежде чем я собралась с мыслями, чтобы что-то написать, опять пришло сообщение.

Джеймс: Ты бы хотела, чтобы я ударил сильнее?

Я знала ответ. Я была уверена, что он тоже его знает. Но согласие, представленное сочетанием всего двух букв «д» и «а», обозначало гигантский шаг в неизвестное. Я еще не была готова к этому и уклонилась от прямого ответа.

Софи: Мне кажется, ты сказал, что хорошие парни так не поступают?

Джеймс: Мне кажется, ты сказала, что нудные парни так не поступают, но хорошим же можно?

Н-да… подорвалась на собственной мине.

Софи: Да.

Джеймс: Что – «да»? Хорошим парням можно или ты хочешь, чтобы я тебя ударил?

Мое волнение было сильным как никогда. Либо будет великолепно, либо произойдет ужасное недоразумение и я выставлю себя посмешищем. Я собралась с силами.

Софи: И то и другое.

Я уставилась на телефон, не зная, какой ответ мне хотелось бы получить. Я испытывала небольшую радость и была немного напугана мыслью о том, к чему все это может привести, если все так, как я надеюсь. Мне нужно было выдержать паузу – на случай, если это была просто болтовня. Но я не удержалась. Мое любопытство требовало удовлетворения.

Софи: Ты ХОЧЕШЬ сделать мне больно?

Я не почувствовала, что затаила дыхание, ожидая его ответ, пока не пришло сообщение. Я не уверена, что имела хоть малейшее представление о том, какой ответ мне хотелось получить.

Джеймс: Если ты интересуешься, садист ли я, то точно нет. Обычно нет. Причинять кому-то боль и испытывать возбуждение – это не про меня. Но экспериментировать с женщиной, готовой к подчинению и испытывающей от этого возбуждение, – это меня заводит, если ты поняла, о чем я. Мне нравится доводить такую женщину до экстаза, выходить за пределы разумного и слышать ее рыдания.

Софи: Поняла.