Русские во Второй мировой войне - Анатолий Уткин

Речь отныне — и постоянно — шла о достижении вышеуказанной географической линии, о разгроме советских войск на приграничных территориях. Не было и мысли об уничтожении всей военной мощи великой страны и о возможности ее полной оккупации. Теоретические наследники Клаузевица, Мольтке и Шлиффена исходили из предположения, что мощный удар сокрушит все внутренние структуры Советского Союза.

Мысль о возможности решающего краткосрочного молниеносного удара ослепляла немецких теоретиков, у них на хватало интеллектуальной смелости заглянуть дальше: что будет, если Россия вынесет первый удар. Гитлер, гордившийся нонконформизмом своего военного мышления, в данном случае полностью попал в плен академической военной науки генералов с моноклем. Выработанные в ослепительные месяцы после победы над Францией идеи войны с Россией приобрели инерцию, захватившую и военных, и политиков.

У германского военного руководства возникает в эти дни и еще одно важное соображение. В рейхе были уверены, что советские войска в Прибалтийских республиках нанесут удар во фланг германским войскам, если те сразу же от границы устремятся к Москве. Из такого предположения вытекало, что следует выделить силы для противодействия советским войскам в Прибалтике. Кроме того, штабное командование Германии совершенно очевидно переоценивало мощь советской бомбардировочной авиации, повсюду, где можно, ставя задачу овладения территорией такой глубины, чтобы советские бомбардировщики не могли бомбить германские города.

Почему линия Архангельск — Ростов (позднее Архангельск — Астрахань) казалась Гитлеру и его военному окружению «достаточной»? Мы уже говорили о вере немцев в сокрушительность первого удара. Но все же почему не были разработаны планы продвижения до Дальнего Востока? Это тем более странно, что германские генералы верили в крах противника. Почему же немецкие войска должны были остановиться? Что думали в ставке верховного командования вермахта о судьбе остальной России, той, что простиралась за пределами желательной для Германии зоны оккупации? Часть военных глухо намекала на мощь германской бомбардировочной авиации, но ясно, что уничтожить Россию с воздуха было тогда невозможно, да и германские военно-воздушные силы не обладали достаточной мощностью.

Германские генералы осмелились задавать вопросы. Так, генерал-фельдмаршал фон Бок (которому предстояло командовать группой армий «Центр») спросил у Гитлера, что произойдет, если германские войска выйдут к намеченной линии, а центральное правительство Советской России еще будет существовать? Гитлер сказал, что, потерпев поражение такого масштаба, коммунисты запросят условия капитуляции. Более туманно фюрер намекнул, что если правительство России не сделает этого, вермахт дойдет до Урала. Гитлер в этом разговоре показал абсолютную решимость выступить против России: пусть окружающие не утруждают себя поисками вариантов иного, несилового решения русского вопроса.

По свидетельству фон Лосберга, которому генерал Йодль в июле 1940 года поручил готовить материалы для планирования восточной кампании, Гитлер считал, что шестьдесят миллионов, живущие за Волгой, не представляют опасности для Германии. Этот специалист тоже фиксирует абсолютную убежденность Гитлера в том, что страшный первый удар развеет веру в большевистскую идеологию, вызовет межрасовые и межнациональные противоречия, покажет всему миру, что большая Россия — искусственное формирование. Что же касается конечной судьбы этой страны, то «славянский гад должен содержаться под присмотром расы господ». Чтобы обеспечить решение этой задачи, следовало лишить завоеванные территории системы экономических связей, ликвидировать коммунистическую интеллигенцию и евреев, а всю массу населения подчинить прямому командованию верховных комиссаров рейха. Самому жестокому обращению следовало подвергнуть собственно русских — великороссов.

Верховному командованию сухопутных войск понадобилось всего несколько дней, чтобы создать первый вариант операции вермахта против Советского Союза. Штабные офицеры смотрели на карту и видели естественный заслон — Припятские болота. Наступление нужно было осуществлять либо севернее (на Ленинград или Москву), либо южнее — против Украины. В первом случае плацдармом для удара являлись Восточная Пруссия и оккупированная Польша, во втором — Южная Польша и Румыния. Захваченные открывающейся перспективой представители среднего офицерского звена избрали первоначально целью южное направление, Украину. Но действия почти на периферии не нашли одобрения у генерала Гальдера, и он потребовал перенаправить планируемые операции на север. Получив соответствующие указания, генерал Маркс наметил первостепенным ориентиром Оршу, он предусматривал создание в районе Орши наступательного трамплина на Москву. Левый фланг наступающих войск должен был прорезать Прибалтийские республики и выйти к Ленинграду. Маркс не забыл и о возможностях на юге — там наступательное движение должно было проходить южнее Киева с ориентиром на Баку.

Так возникли основные очертания плана, к реализации которого Германия приступила через год. Никто особенно не торопил военных, их фантазия и размах поощрялись, это было время, когда высшие генералы вермахта получали фельдмаршальские жезлы и у них было ощущение всемогущества.

Впрочем, эйфория не смягчила жесткой внутриштабной борьбы. Главное командование сухопутных сил (ОКХ) (фон Браухич и Гальдер) стремилось реализовать свои стратегические идеи втайне от генералов Йодля и Варлимонта из главного командования вооруженных сил (ОКВ). Но Йодль понимал, что неучастие в подготовке столь масштабного предприятия ослабит его позиции, и поручил генералу Варлимонту подготовить свой собственный проект, откорректированный Йодлем в сентябре 1940 года. Йодль был ближе к Гитлеру, чем высокомерные хранители кастовых традиций Браухич и Гальдер, поэтому-то его проект имел особое влияние на недоступный никому мыслительный процесс Гитлера. Вариант Йодля предполагал создание трех армейских групп, две из которых выступали к северу от Припятских болот, а одна — к югу. Важно отметить следующую оговорку плана Йодля: поскольку конечной целью наступления является Москва, предполагается захват «предполья» Москвы в районе Смоленска. Дальнейшее же продвижение на столицу будет зависеть от степени успеха соседей слева и справа. Эта идея довольно прочно вошла в сознание Гитлера, и он неоднократно обращался к ней впоследствии.

Третий вариант предварительного плана был создан к концу октября 1940 года новым помощником начальника оперативного штаба (в ОКХ) генералом Паулюсом. В этом варианте две германские группировки, северная и центральная, должны были быть использованы к северу от Припятских болот, а одна — на юге. Необходимо разбить Красную Армию вблизи границ, думать об уничтожении войск противника, а не о захвате той или иной территории. Для этого нужно было предотвратить любыми способами планомерный отход Красной Армии в глубину своей территории. Прибалтике, где, по немецким сведениям, было только 30 советских дивизий, в плане Паулюса уделялось мало внимания. В данном случае оно было приковано к Белоруссии (60 дивизий) и Украине (70 дивизий). Паулюс считал, что после разгрома войск противника следовало все силы бросить на захват его столицы — именно столицы, а не индустриальных центров и стратегически выгодных плацдармов.