Корни огня - Владимир Свержин

— Я даю совет, — стараясь не напрягать гортань, выдавила благородная дама Ойген. — Назначь встречу Жанту на границе. В здешних горах всегда найдутся ущелья с несколькими выходами. Ты сможешь обменять меня на свою вещь и выбраться, запутав следы. Я помогу тебе, я очень хочу жить!

Абарец впился настороженным взглядом в бледное лицо собеседницы, пытаясь найти подвох.

— Ладно, попробуем по-твоему. Но запомни, если я хоть заподозрю, что ты решила меня провести, — сдохнешь немедленно.

Лис огляделся. Дремучий лес шелестел под ним, чуть поодаль на полянке закопченные углежоги без суеты занимались ликвидацией трупа. Забросив тело слуги в угольную яму, они обложили его хворостом и подожгли, орудуя длинными баграми, чтобы равномерно подкармливать огонь телом мертвеца.

— Так, мальчики, — под нос себе пробормотал Сергей. — Веселитесь пока, сейчас и до вас очередь дойдет. А пока вернемся к высокой политике. Карел, представь себе, что ты реальный престолонаследник, а не вышибала в клубе, зайди попрощаться к кесарю, а заодно и переговори: мол, пора нам и честь знать, на родине, поди, обыскались. Но это лабуда — так, для затравки. На самом деле из Дагоберта нужно вытащить все, что только можно, об этих самых абарах и их взаимоотношениях с драконами. Потому как он молчит, но так, будто что-то знает.

— А если он не скажет? — с печалью в голосе предположил сэр Жант.

— Нет, так нет, обойдемся без него. Или не обойдемся, — кто его знает? Сам понимаешь, тут каждое слово может жизни стоить. Так шо дерзай, богемский лев. Я жду от тебя жирного куска информации.

— А насчет погони что-нибудь говорить? — уточнил наследник далекого престола. — Вдруг он подмогу захочет дать?

— Его люди еще вчера помчались ловить ветра в поле. Сами управимся. Не хватало еще за чьи-то головы отдуваться! Все, действуй!

Карел зе Страже во всей красе своего мощного телосложения, приумноженной константинопольской броней, высился над юным кесарем, ожидая ответа. Тот глядел на гиганта отсутствующим взглядом, словно заблудившимся в узорчатой гравировке на пластинах доспеха нурсийца.

— Значит, вы уезжаете? — словно выходя из оцепенения, проговорил Дагоберт. Карелу вдруг стало неловко, точно за голенищем сапога он припрятал серебряные ложечки из фамильного сервиза Меровингов.

— Да, — кивнул он. — Абарская сволочь похитила благородную даму Ойген! Я должен отыскать ее, — он замялся. — Должен спасти.

— Абарская сволочь, — точно пропуская мимо ушей слова о похищении, тихо проговорил юный кесарь и поднял вопросительный взгляд на сэра Жанта. — У нас один враг.

Карел невольно сжал кулаки, словно намереваясь тут же размозжить голову притаившемуся негодяю. Однако на деле он мучительно подыскивал слова для подобающего ответа, завидуя красноречию Бастиана и неповторимой изворотливости и находчивости инструктора. Пожалуй, он готов был оказаться на треть слабее физически, лишь бы уметь отвечать так ловко и впопад. Но положение обязывало. Не дядьке-воспитателю и не сладкоголосому менестрелю вести официальные переговоры с венценосной особой.

— Это верно, — стараясь говорить весомо и уверенно, как надлежало престолонаследнику, подтвердил богемец. — Но мое сражение с абарами уже началось, а ваше — еще впереди.

Дагоберт не спускал с Карела пристального взгляда. Того самого, который был способен заставить шарахнуться в ужасе волчью стаю.

Сэр Жант почувствовал невольную робость, вдвойне противную от того, что перед ним стоял всего лишь тринадцатилетний мальчишка, которого он мог бы сбить с ног простым щелчком. Он, наконец, взял себя в руки и произнес, стараясь говорить уверенно, как подобает наследному принцу:

— У нас один враг, но вам известно о нем больше, чем мне. Если мы сражаемся вместе и — он вдохнул полной грудью — верим друг другу, расскажите то, что нам следует знать, вступая в бой.

— Что же? — продолжая сверлить посетителя испытующим взглядом, спросил юный кесарь.

— Камни. Те самые, что в медальонах. Почему они так важны? Что за странное воздействие они оказывают на людей? Да что там на людей — даже на каменные изваяния?!

Губы Дагоберта заметно дернулись.

— Это кровь дракона, — чуть слышно произнес он. — В ней заключен первозданный жизненный огонь, пламень сотворения. Благодаря им абары легко восстанавливают силы и излечиваются от ран. Благодаря этим камням, вделанным в рукоять, абарский клинок не знает преград. Благодаря им эти пасынки бездны одолели войско астурийского дукса. Теперь идут сюда. Амулет гарпии также содержит такой камень. Он чрезвычайно силен, он способен подчинить себе все другие на десятки миль кругом. Может наделить силою, может и выпить ее, как ночью в храме, — «корни огня» всегда жаждут. Никто из людей не в силах противостоять воле, идущей от этого сгустка драконьей крови. Но даже если бы нашелся человек, способный не сломиться под грузом могущества, которое будет ему дано, — и сам этот амулет повинуется силе, куда более грозной, нечеловеческой силе жрецов и старейшин хаммари, — об этом следует помнить. Ты узнал все, что хотел узнать?

— Да, — кивнул сэр Жант, переводя дух. — Так я поеду?

Дагоберт поглядел на него удивленно. Карел и сам понял нелепость вопроса и, расправив плечи, заявил:

— Я отправляюсь на поиски благородной дамы Ойген. Но помните, я и мои люди всегда на вашей стороне и будем всеми силами помогать одолеть абарскую нечисть. А сейчас я обязан. — Карел грохнул себя по зерцалу кулаком, и оно отозвалось стальным звоном. — Однако мой друг, менестрель Бастиан… Я оставлю его с вами. Если захотите известить меня о чем-либо или же если я захочу известить вас о чем-либо — его баллады обладают чудесным, поистине волшебным свойством, я услышу их, как бы далеко ни находился.

— А ничего так, довольно путево все провел. С камушками более-менее понятно. Не совсем ясно, для чего и для кого наш озорник козопас собирался сделать головной убор, усыпанный драконьей кровью. Как подберемся к нему поближе — порасспросим. А сейчас разберусь-ка я, пожалуй, с углежогами.

Лис вскинул лук, чуть помедлил, прикидывая в уме скорость и направление ветра. Две стрелы, одна за другой, покинули тетиву. Два тела рухнули в огонь, оба с пробитым горлом.

— Вот это я называю производственный травматизм, — пробормотал Сергей, глядя, как огонь быстро охватывает засаленную одежду и взбирается вверх по древкам стрел. — Бывает. Задумались и оступились. Или так: оступились, потому что вовремя не задумались. Прах к праху, — холодно процедил Лис.

Пипин Геристальский вошел в комнату сестры. Та приподнялась на локте, чтобы приветствовать брата.

— Я вижу, тебе лучше? — стараясь быть любезным, скупо улыбнулся тот.

— Я чувствую слабость во всем теле, но уже могу вставать, — заверила Брунгильда.

— Что ж, это хорошо. Тогда, возможно, ты найдешь в себе немножко сил, чтобы проститься с герцогом Нурсийским.