Посланная Небесами - Дж. А. Чаней

Прошло несколько мгновений, и Алек ударом кулака в лицо отправил Руфуса на землю. Тот рухнул, как груда кирпичей.

— Нам нужно исчезнуть отсюда до того, как он очнется. — Алекс схватил меня обеими руками за плечи и как следует встряхнул. — Думай, Анжела. Где мы можем скрыться?

Образы различных мест пронеслись у меня перед глазами, как картинки фильма на экране. Здание моего офиса, дом родителей, моя квартира, но ни одно не подходило. Руфус сможет найти нас в любом из них.

— Поторопись, Анжела! — Руфус стал двигаться, стонать и уже поднес руку к голове. — Нам надо сматываться! Куда-нибудь, где он не сможет нас найти.

— Кажется, я знаю, где мы будем в безопасности!

Я взяла Алека за руку и крепко зажмурила глаза. Было одно место, о котором я подумала, где нам ничего не грозило бы. Место, куда, как мне было сказано, я не могла никого взять с собой, но в данный момент меня это не беспокоило.

Я услышала свист воздуха в ушах, когда мы исчезли, а когда открыла глаза, мы оказались на поле.

— Где мы? — тихо спросил Алек. В его голосе слышался благоговейный трепет. — Что это за место?

— Точно не знаю, — сказала я. — Мои личные Небеса, думаю.

— Здесь чудесно! — Широко открыв глаза, Алек смотрел по сторонам. Ярко светило солнце, пели птицы, в воздухе плыл аромат цветов.

— Ты ранен! — вскрикнула я. Руфусу удалось-таки полоснуть Алека по руке, и порез оказался глубоким. Кровь была черного цвета и обильно вытекала из раны.

Алек не обратил внимания на мои слова. Он шел по полю, как будто загипнотизированный окружающей его красотой.

— Нужно что-то сделать с твоей раной, Алек! — Я схватила его за руку и пыталась остановить, но он небрежно отстранил меня.

Алек остановился у ручья, которой протекал в траве. Я никогда не заходила так далеко в поле — каждый раз, когда попадала сюда, спешила — это была лишь небольшая передышка по пути куда-то еще. Мне стало немного стыдно, что я была слепа и не замечала красоты природы, которой, как мне показалось, Алек сейчас упивался, словно мучимый жаждой, припавший к источнику.

Вода в ручье была кристально чистой — я могла рассмотреть каждый камушек, лежащий на дне, и даже крохотных серебристых рыбок, плывущих поперек течения. В реальном мире сейчас должна была быть осень, но здесь погода остановилась на нежарком лете, также здесь всегда был день и никогда — ночь. Я не была уверена, что тут что-либо менялось. Только не подумайте, что я хочу пожаловаться на вечный июнь. Все листья были мягкого зеленого цвета и слегка трепетали на легком ветерке.

— Я никогда не… — начала я, но Алек остановил меня, прежде чем слова слетели с моих губ. Его губы прикоснулись к моим, но поцелуй сильно отличался от того, которым мы обменялись последний раз, — я знала, что он хочет.

— Алек, мы не можем. Не здесь, — бормотала я. Но эту битву мне суждено было проиграть. Мое тело желало того же, что и тело Алека.

Он прижал меня к стволу дуба, кора которого оставила глубокую царапину у меня на спине. Было больно, но это была хорошая боль. Его руки были везде, — он расстегивал мою блузку, стягивал с меня юбку, просовывал пальцы в трусики. Он зажимал волосы в кулаках и оттягивал голову назад так, чтобы обнажилась шея, лаская которую губами и языком он доставлял мне высшее наслаждение.

Наконец Алек уложил меня на землю, на покрытую мхом зеленую траву, которая давала ощущение бархата при прикосновении. Он овладел мной там, под сенью огромного дуба, и как раз перед тем, как все завершилось, я услышала, как он прошептал слова, которые хочет услышать каждая женщина.

— Я люблю тебя, Эйвей, я люблю тебя, — пробормотал он мне на ухо.

Но я — не Эйвей. Я не жена Алека.

Я Анжела.

Внутри меня все похолодело, страсть покинула мое тело. Я отвернулась и ждала, когда он закончит.

Когда все было позади, я услышала, как вдалеке лает собака. То был Дьюк. Он быстро приближался. Очень быстро. О нет!

— Ты должен уйти, — сказала я, одергивая блузку и пытаясь дрожащими пальцами просунуть пуговицы в малюсенькие петельки. — Ты должен уйти отсюда.

— Что такое? — спросил Алек, лениво разминая пальцами сорванный стебелек. — Что не так?

— Мне нельзя было приводить тебя сюда, — в отчаянии сказала я, кидая ему его одежду. Я чувствовала себя девчонкой, которая тайком через окно привела мальчишку к себе в спальню, а теперь боится, что ее вот-вот застукает отец с ружьем на изготовку. — Ты должен уйти. Немедленно.

Он со вздохом натянул брюки.

— Кто идет? Джон, что ли?

Неожиданно появился Дьюк. Шерсть у него на загривке, без преувеличения, стояла дыбом, а острые белые клыки обнажены. Он был готов к прыжку.

Я услышала, как Алек судорожно перевел дыхание.

— Мне кажется, ты помнишь мою собаку, — сказала я.

— Это не собака, — устало ответил он.

— А кто же тогда?

— Я сейчас уйду, Анжела, — пробормотал он, нежно сжимая мою руку. — Теперь, когда я знаю, где находятся эти врата, я вернусь к тебе. И очень скоро.

— Подожди, а откуда ты знаешь, что это — врата?

Мелькнула ярко-красная молния, и он исчез.

Дьюк тут же расслабился. Он радостно замахал хвостом, а язык вывалился из пасти. Но перед тем как он разрешил потрепать себя по голове, он, отчаянно лая, немного погонялся за птицами, которые летали у нас над головами.

Мелькнула еще одна молния. На этот раз белая.

— А, черт, Джон.

— Чем это ты тут занималась? — спросил он, внимательно оглядывая мою небрежно застегнутую блузку и мятую юбку. Его взгляд не выражал никакой заинтересованности во мне, — он смотрел так, как смотрел бы мой отец, если бы увидел меня в таком виде. Встревоженно и немного сердито.

— Да так, ничем. — Я быстро заправила блузку в юбку и расправила ее на бедрах. Все было в порядке.

— А это? — Джон нагнулся и подцепил что-то в траве. — Это — ничего?

С его пальца свисали мои трусики, ярко-красные трусики «танга», которые должны были быть надежно прикрыты юбкой.

— О, это… — произнесла я не очень уверенно, выхватила трусики у него из рук и спрятала за спиной. Никогда в жизни я не была смущена больше. Смерть? Да что угодно!

— Что ты вытворяешь, Анжела? — осторожно спросил Джон.

Солнечный свет падал на его очки под таким углом, что превращал линзы в два зеркальца. Я не могла видеть его глаза, но могла видеть свое отражение. И когда его увидела, чуть со стыда не сгорела. Волосы были растрепаны, да и блузка застегнута неправильно. Один из уголков воротничка торчал где-то за ухом.