Смертный грех Семирамиды - Валерия Леман

Только подумав о забрызганном кровью пиджаке, я тряхнул головой и вновь улыбнулся пошире: прочь, черные мысли, прочь, злые воспоминания! Елки-палки, прав был Томми – «Не суди и не судим будешь!» И, как говорил следователь Тифис моей прекрасной Дине, оставим это грубое дело полиции. Пусть разбираются во всем сами.

Исход дела

Мои печальные мысли прервал телефонный звонок. Я с облегчением встряхнул головой – пора было возвращаться к реальной жизни и к реальному салону «Садов», потому как звонила Елена.

– Добрый день, Ален. – Ее голос звучал энергично и даже весело. – Надеюсь, я тебя не разбудила?

Она не сделала и минимальной паузы, чтобы получить ответ на свой вопрос, продолжая реплику все в том же энергичном ритме.

– А у нас хорошая новость: вчера полиция арестовала какого-то алкоголика, что живет на складах порта, – парень пытался продать прямо на улице проходившим мимо туристам некое колье… Ты ведь догадался? Колье из черного жемчуга! Рядом находился полицейский, который вовремя цапнул парня вместе с его «товаром» и привел в управление. Тут же выяснилось, что на ожерелье – следы крови. Крови бедняжки Жанночки.

Здесь наконец-то Елена перевела дух, чем я и поспешил воспользоваться. Я не стал задавать вопросы, охать и ахать – я просто сообщил, что подъеду к кафе, что находится по соседству с нашим салоном, через пять минут и мы все как следует обсудим. Елена предложила сменить кафе на таверну, потому как дико проголодалась, и на этом наши переговоры завершились.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я прибыл на место, – несмотря на все неприятности последних дней, включая не слишком любезные обвинения полиции в лице следователя Тифиса, Елена выглядела просто великолепно, по-другому и не скажешь. Роскошно уложенные локоны, сливочный цвет лица, на котором сияли огромные темные глаза; увидев меня, она вдобавок ко всему ослепительно улыбнулась безупречными зубками.

– Ты не представляешь. – Едва я успел сделать заказ, как она уже начала свой счастливый монолог. – Вот что значит хороший адвокат! Никос сразу все расставил по местам: пять минут побеседовал с нашим заносчивым следователем, перечислив бездельнику все мои права и его обязанности, и тот мгновенно поднял обе лапки вверх, смиренно сообщив, что не имеет ко мне ровно никаких претензий.

Официант принес ей салат из одуванчиков, и Елена принялась за еду, не прерывая при том свою речь.

– А тут еще этот пьяница с кровавым ожерельем! Ну, мы-то с тобой понимаем, что вряд ли он мог, прогуливаясь по бульвару, увидеть роскошную Жанну на террасе, залезть к ней и угрохать ради красивых камушков на шее. Тут первый вопрос: а где же пьяница добыл меч Афины? Но нашу полицию этот вопрос не волнует: они допросили парня и выбили из него признание, что это он убил красивую девушку-иностранку, потому что она смотрела на него сверху вниз и не желала дать даже самой мелкой монетки. Все! Дело закрыто. Как тебе эта сенсация?

Что ни говори, а в своем роде это действительно была сенсация: арестовать и предъявить обвинение в убийстве бомжу-алкоголику, не объясняя, откуда он мог взять орудие убийства, не говоря уж о том, что об эпизоде со змеями полиция и вовсе благоразумно забыла.

Я усмехнулся. Впрочем, может, все это и к лучшему. Вряд ли кто-нибудь, когда-нибудь сможет доказать вину улыбавшейся мне Елены Сендираки, пронырливого француза Сержа Флисуана или блестящей кинозвезды Дины Орсуан с ее таинственным помощником! Мне тут же припомнилась чуть меланхоличная улыбка Томми Дорсэ. Как это он сказал?

«Не суди да не судим будешь. Время и боги сами расставят все по местам».

Действительно, блестящий кинорежиссер прав, цитируя Евангелие – не суди и не судим будешь. Прибавим к этому классику Сократа: «Я знаю только то, что ничего не знаю. Но другие и этого не знают». В любой момент все наши с Томми обвинения в адрес Дины запросто могут оказаться глупостью, фантазией, фикцией. Да, ей отказали от роли, но в ответ на это она могла, не замышляя никаких убийств, упорно мечтать о своем, скрывая свою печаль днем и плача по ночам, отгородившись табличкой «Не беспокоить» от моих назойливых притязаний на любовь.

Я взглянул на слишком уж радостную и оживленную Елену напротив меня. Вполне возможно, что это ее адвокат подсунул окровавленное ожерелье Жанны перманентно пьяному бомжу. В таком случае возникает любопытный вопрос: а где он взял это ожерелье?..

В этот момент Елене торжественно преподнесли поднос с горячим ароматным мясом, зажаренным на решетке, и она восторженно закатила глазки.

– Обожаю мясо! Никогда в жизни не смогла бы стать вегетарианкой. Правда, сейчас я сижу на диете после всех наших застолий, но, думаю, могу немного расслабиться, как ты думаешь?

Проговорив последнюю фразу, она хищно вцепилась зубами в отменный кусок говядины средней прожарки, из мяса выступила кровь, и мне на какую-то долю секунды стало не по себе. Моментально виновность Дины отошла на второй план, уступив место подозрениям насчет этой дамы – бог мой, да ведь Елена, несмотря на малый рост, вполне могла рубануть мечом голову Жанны – особенно если та курила сидя.

Впрочем, я тут же приказал себе закрыть эту тему – мы мирно беседовали с нашей работницей Еленой, удачно избежавшей ареста. Пора было думать о работе, благополучно позабыв обо всей этой черной истории.

Мы неплохо посидели, под кофе обсудив дела салона. Вот тут энергия Елены и вовсе забила ключом. Она пропела мне план на ближайшие полгода, включая рождественские акции, и стало ясно, что отныне можно априори причислить наш афинский салон к числу передовых и лучших. Мы поговорили об отдельных деталях, в конце концов, расставшись добрыми друзьями.

– Ты не думаешь улетать? – как бы между прочим поинтересовалась Елена с несколько натянутой улыбкой. – Все торжества прошли, праздники завершены, пора приступать к делам, не так ли?

– Так, – кивнул я, невольно хмурясь. – Но, надеюсь, я тебе здесь не мешаю? Возможно, я останусь еще на пару дней.

– О, разумеется, я тебя не прогоняю, – опять-таки не совсем естественно рассмеялась Елена. – Говорю все это к тому, что лично я закрываю для себя все это ужасное дело и всецело погружаюсь в работу, потому встречаться с тобой отныне если и буду, то лишь по бизнесу. Надеюсь, ты меня понимаешь и не обижаешься?

Я рассматривал красивое лицо Елены. Интересно, почему я должен на нее обижаться? Другое дело, что не совсем приятна сама смена тона: то она радостно, как родному, рассказывает, как благополучно завершилось следствие, и тут же мило, но твердо распахивает передо мной дверь с фразой «Не желаете ли оставить меня в покое?» Интересная дамочка!

Разумеется, вслух я произнес, что абсолютно ни на кого не обижаюсь, что у каждого – своя жизнь и свои заботы, а потому Елена может приступать к работе немедленно, за это я лишь поаплодирую ей. Мы расстались, и по облегчению, сквозившему во всем облике Елены, я понял: она безумно рада побыстрее со мной распрощаться. Черт ее знает, что за всем этим стояло!