Владимир Святой. Создатель русской цивилизации - Сергей Алексеев

«Крестился Владимир, – пишет Иаков Мних, – и чад своих, и весь дом свой святым крещением просветил, и освободил всякую душу, мужской пол и женский, святого ради крещения. И возрадовался и возвеселился о Боге по-Давидовски князь Владимир, и как святой пророк дивный Аввакум о Господе веселился и радовался о Боге, Спасе своем. О блаженное время и день добрый, в которые крестился Владимир князь! И наречен был во святом крещении Василий, и дар Божий осенил его, благодать Святого Духа осветила сердце его и обучила по заповеди Божьей ходить и жить добре о Боге, и веру твердую удерживать недвижимо».

По Корсунской легенде, которая переносит крещение в Херсонес, этому акту предшествовала болезнь, слепота, посланная Богом за многократные промедления. Дав обет креститься и окрестившись, Владимир был исцелен и тогда-то соединился в браке с Анной. Но Иаков о болезни не говорит ничего, а для Илариона как раз то и являлось великим Господним чудом, что Владимир обратился без всяких явных знамений и чудес, просто по Божьему призыву и промыслу:

«Как твое сердце отверзлось, как вошел в тебя страх Божий, как пристал ты к любви Его? Не видел апостола, пришедшего в землю твою, нищетою своей и наготою, гладом и жаждой сердце твое к смирению склонившего, не видел бесов, изгоняемых именем Иисуса Христа, больных выздоравливающими, немых говорящими, огня, в холод превращаемого, мертвых встающими. Всего этого не увидев, как же уверовал? Дивное чудо! Иные цари и властители, видя все это, явленное святыми мужами, не уверовали, но, более того, предавали их на страсти и муки. Ты же, о блаженный, без всего этого притек к Богу, только от благого разума и острого ума понял, что есть Единый Бог творец видимого и невидимого, небесного и земного, и послал Он в мир спасения ради возлюбленного Сына Своего. И помыслив это, вошел в святую купель. И там, где иным мнится уродство, тебе явилась сила Божья».

Итак, писавший ранее всех Иларион ничего не знает о грозном чуде, сопровождавшем, по летописи, крещение Владимира. Стал бы он прямо отрицать, если бы таковое свершилось? И разве умаляют слова древнего святителя величие Господа? Кажется, что напротив. Да, Владимир не видел (тем паче не чувствовал на себе) «больных выздоравливающими». И «без всего этого», «только от благого разума и острого ума» все же последовал Слову Божьему.

Здесь уместно, наконец, сказать и о том, как появилась столь прочно вошедшая в русскую историческую память Корсунская легенда. В ее возникновении не было никакого злого умысла или стремления к фальсификации. Естественно, что разные местности на протяжении всего следующего века соперничали за право быть местом крещения Владимира. Так, жители Василева, первого города, названного в честь святого покровителя князя, верили, что Владимир крестился у них – хотя Василева на тот момент еще и существовать не могло. Возможно, впрочем, что здесь отразилось какая-та легенда о крещении на месте Василева, на реке Стугне, по пути к днепровским порогам. Подобные предания рождались из ошибочных рассуждений, а не из сознательного вымысла.

Свое предание о крещении Владимира имелось и в Крыму. В Херсонесе и Керчи уже спустя уже одно-два поколения уверились, что Владимир-христианин не стал бы вести войну с Византией. К тому же крещение князя оказалось плотно увязано в устной исторической памяти с его женитьбой на византийской царевне – как и у арабских христианских историков XI века. А поскольку бракосочетание свершилось в Херсонесе, то и крещение перенеслось туда. Мотив же болезни князя соединил церковную формулу освобождения новообращенного от духовной «слепоты» с преданием соседнего Сурожа о древнем русском князе Бравлине. Тот на рубеже VIII–IX веков захватил и разграбил Сурож, но, сраженный грозным чудом покойного епископа, святого Стефана Сурожского, крестился и заключил с городом мир.

Так родилось «Слово о том, как крестился Владимир, взяв Корсунь». Само название этого памятника – явная полемика с другими версиями. В 70-х или в начале 80-х годов XI века он вошел в Начальную летопись благодаря известному переводчику и писателю Никону Великому, долго прожившему в Тмутаракани. Он был, по крайней мере, одним из создателей древнейшего нашего летописания. Не исключено, что Никон сам и написал на основе крымских преданий «Слово», а потом его дополнял и редактировал для включения в летопись. В Начальной летописи, наряду с кратким упоминанием «неправых» киевской и василевской версий, присутствует еще и изначальная запись о крещении Руси под 989 годом. Из «Повести временных лет», как уже говорилось, она исчезла – и Корсунская легенда, войдя в позднейшие летописи и в жития, стала единственной, устоявшейся версией крещения Владимира на долгие века, до тех пор, пока историки нового времени не обратились к трудам Илариона и Иакова.

Корсунская легенда имела и еще одно основание. Владимир не объявил широко о своем крещении и не решился пока взяться за крещение Руси. Он понимал, что в отсутствии многочисленного духовенства и прочной опоры в дружине такая попытка закончится неудачей. Не исключено, что большинство русов действительно узнало о христианстве князя только после похода на Корсунь. Так что легенда могла иметь прочные корни в преданиях Руси.

Итак, Владимир крестился – и теперь ждал возможности создать Русскую церковь. В Киеве не было епископа, и Владимир обратился к императорам с просьбой прислать на Русь нового предстоятеля, а с ним и других священнослужителей. Статус новой епархии, подчиненной Константинополю, должен был повыситься – с IX века Русь числилась там архиепископией. С тем он по весне и отпустил византийское посольство.

Следом он выступил сам. За Русское море на помощь императорам отправлялось шеститысячное войско. Владимир проводил полки и сам до днепровских порогов. Он отогнал от Днепра постоянно залегавших путь печенегов и встал в порогах, ожидая прибытия архиепископа и новой, христианской супруги. Войска проследовали далее и вскоре явились к императорам. Василий и Константин, готовившиеся к решающей схватке с Фокой на самых подступах к Константинополю с азиатской стороной, приняли помощь с радостью. Силы европейских провинций сосредотачивались вокруг столицы. Фока подтягивал свои. Враги выжидали, стягивая резервы, и в 988 году генерального сражения так и не произошло.

Владимир между тем ждал в порогах. Византийцы, получив все обещанное, выполнять обязательства, казалось, не торопились. Владимир не мог и вернуться в Киев – путь по Днепру для Анны без княжеской дружины был бы очень опасен, поскольку печенеги сразу возвратились бы к порогам. Так прошло лето. Владимир не дождался ни архиепископа, ни Анны. И понял, что обманут.

Справедливости ради надо отметить, что епископа на Русь Василий все-таки послал. Он перевел на вновь создаваемую русскую митрополию управлявшего до тех пор Севастийской епархией в мятежной Малой Азии Феофилакта. Митрополит Феофилакт, близкий к императору и выполнявший разного рода его поручения, должен был как-то потянуть время и смягчить домогательства Владимира. Но на Русь он не доехал. По пути Феофилакта схватили и жестоко убили враждебные Империи болгары царя Самуила. Хитроумная дипломатическая интрига, в чем бы они ни заключалась, провалилась. Василию ничего не оставалось, как тупо тянуть время, оставляя Владимира безо всяких вестей. В Малой Азии шли бои, и русский корпус был по-прежнему нужен.