История и зоология мифических животных - Олег Ивик

Топселл, обобщив сведения более ранних авторов, сообщает, что саламандры имеют по четыре лапки, как и ящерицы, что они покрыты черными и желтыми пятнами и что вид их вселяет в людей страх. Впрочем, последнее сообщение опровергается таким заслуживающим уважения свидетелем, как великий скульптор Бенвенуто Челлини, которому довелось, вместе со своей семьей, без всякого страха наблюдать саламандру в очаге собственного дома.

Челлини писал, как однажды его отец сидел возле камина, в котором горело дубовое полено, играл на виоле и пел и вдруг увидел в огне саламандру (вероятно, привлеченную музыкой). Челлини-старший позвал своих детей (будущему скульптору было тогда около пяти лет) и показал им «маленькое существо, вроде ящерицы», резвившееся среди раскаленных углей. Потом предусмотрительный отец дал сыну увесистую пощечину и объяснил, что сделал это для того, чтобы тот навеки запомнил этот примечательный случай. А чтобы ребенок не обижался, он дал ему несколько монеток. Саламандра ли произвела на мальчика такое впечатление, пощечина или неожиданно полученные деньги, но Челлини действительно не забыл редкостное зрелище и, став знаменитым скульптором, описал его в своей автобиографии.

Впрочем, разглядывание саламандр не всегда было безопасным занятием: у сербов считалось, что беременным женщинам нельзя смотреть на этих животных.

На Востоке саламандр использовали в хозяйственных целях. Персидский трактат «Чудеса мира», написанный в тринадцатом веке (но восходящий, вероятно, к десятому), сообщает:

«Саламандра живет и спит в огне, и огонь не сжигает ее. Из ее перьев шьют головные уборы для государей и делают фитили для светильников. Фитили держат в масле, и они горят. И сколько бы ты ни жег светильник, фитиль не сгорит. В Мекке я видел четыре шапки из перьев саламандры. Когда шапка становилась грязной, ее бросали в огонь, и она выходила из огня чистой».

* * *

Другим примечательным животным, широко известным в Европе по крайней мере до семнадцатого века включительно, был единорог. В древности он водился преимущественно на окраинах Ойкумены. Ктесий на рубеже пятого и четвертого веков до н.э. подробно описал индийских единорогов: «…В Индии обитают дикие ослы, размером с лошадей и даже больше. У них белое туловище, а голова красная, глаза же голубые. На лбу у них красуется рог, в один локоть длиной. На расстоянии восьми пальцев от своего основания рог имеет совершенно белый цвет, на острие он багряно-красный, остальная же, средняя, его часть — черная. Из этих рогов изготовляются кубки. Говорят, что те, кто пьют из них, избавляются и от судорог, и от падучей; и даже яд не действует, если до его принятия или после выпить из такого кубка вина, воды или чего-нибудь другого».

Позднее Солин писал о животных Индии: «Но всех ужаснее единорог — чудовище, издающее страшный рев, с лошадиным телом, слоновьими ногами, свиным хвостом и головой оленя. Из середины его лба торчит сверкающий ослепительным блеском рог в четыре фута (примерно 1,2 метра. — О. И.) длиной. Он такой острый, что легко протыкает все, что ни попадается. Единорог не дается человеку в руки, так что его можно убить, но поймать нельзя».

Плиний описывает не только индийских, но и африканских единорогов, имеющих голову оленя, ноги слона, хвост кабана, общую форму лошади и прямой черный рог посреди лба в 2 локтя длиной.

Единороги встречались и в Европе — Цезарь пишет о них в своих «Записках о галльской войне»: «Здесь водится бык с видом оленя; у него на лбу между ушами выдается один рог, более высокий и прямой, чем у известных нам рогатых животных. В своей верхней части он широко разветвляется наподобие ладони и ветвей. У самки такое же сложение как у самца: ее рога имеют такую же форму и такую же величину».

Возможно, эти, европейские, единороги не обладали теми замечательными свойствами, которые были присущи индийской популяции. Во всяком случае, если бы их рога могли исцелять от судорог и падучей, Цезарь, страдавший эпилептическими припадками, непременно заинтересовался бы редкостным животным. Впрочем, не исключено, что будущий диктатор не был знаком с сочинениями Ктесия, а жители Галлии не пожелали провоцировать массовое истребление единорогов, каковое, безусловно, произошло бы, если бы римляне узнали о целебных свойствах их рогов.

Но предосторожность осмотрительных галлов помогла лишь ненадолго. Уже в александрийском «Физиологе» дается не только описание единорога, но и рекомендации по его поимке. В тексте книге о нем говорится: «…Небольшое животное, подобное козленку, молчалив и кроток весьма; и не может охотник приблизиться к нему из-за того, что сила его велика. Один рог имеет в середине головы его. Как же ловится? Девицу чистую бросают перед ним, животное устремляется к груди ее и сосет. И берут его к царю во дворец».

Других вариантов поимки единорога не существовало. Византийский купец Козьма Индикоплов, написавший в шестом веке богословско-космографический трактат «Христианская топография», сообщает, что единорог никогда не дается живым в руки охотников и, если ему грозит поимка, бросается в пропасть. Козьма был человеком весьма образованным; правда, Земля была в его представлении плоской и прямоугольной, вытянутой с востока на запад и омываемой со всех сторон океаном. Но если отрешиться от этого, не слишком оригинального для тех времен, взгляда на географию, в книге Индикоплова есть немало ценных научных сведений — он объездил чуть не весь известный европейцам мир, в том числе Эфиопию и Индию, и с редкостными животными был знаком не понаслышке. На Руси бытовало немало списков его книги, обычно богато иллюстрированных; примерно до шестнадцатого века единорог в них нередко изображался как животное, по строению лап, головы и хвоста явно тяготеющее к семейству кошачьих.

Впрочем, на Руси вообще бытовало свое представление о единороге. Так, когда в шестнадцатом веке на древнерусский язык с немецкого было переведено энциклопедическое произведение «Луцидариус», переводчик дополнил описание этого замечательного зверя собственной вставкой «Единорог таковъ есть оутварию, яко лисица».

На Западе таких единорогов не знали — в тринадцатом веке их изображали похожими на медвежат с небольшим рогом, отогнутым назад. Единороги четырнадцатого века были похожи на оленей, только вместо копыт у них были раздельнопалые лапы. И лишь позднее это животное приобретает черты небольшой лошадки с витым рогом на лбу. Уже упомянутый «Луцидариус» сообщает, что рог этот был «светел иако карбункс камень». Живший в шестнадцатом веке греческий писатель и богослов Дамаскин Студит сообщает, что рог единорога «твердъ иако железо. И правъ иако стрела, и черный». Студит также пишет, что у единорога желтая шерсть, хвост, как у вепря, и пасть, как у льва. Он любит одиночество; отбиваясь от охотников, наносит удары ногами. Самцов своего пола самец-единорог не переносит и, видя их, «свирипеет зело. Токмо к женскому полу тихий есть».

Отметим, что данные по поводу разнополости этих животных противоречивы. Имеются весьма веские свидетельства того, что единороги были существами однополыми и размножались вегетативно. О продолжительности жизни единорога и о способе его размножения, со ссылкой на русские азбуковники (толковые словари) шестнадцатого — семнадцатого веков сообщается в энциклопедии Брокгауза и Ефрона: «…Зверь подобен есть коню, страшен и непобедим, промеж ушию имать рог велик, тело его медяно, в розе имать всю силу. И внегда гоним, возбегнет на высоту и ввержет себя долу, без накости пребывает. Подружия себе не имать, живет 532 лета. И егда скидает свой рог вскрай моря и от него возрастает червь; а от того бывает зверь единорог. А старый зверь без рога бывает не силен, сиротеет и умирает».