Красные свитки магии - Кассандра Клэр

Фейри по имени Гиацинта поймала один ослепительный луч и начала вращаться, держась за него, как будто луч был лентой на майском дереве. Вампирша в фиолетовом китайском платье-ципао, Лили, танцевала с вампиром, который, судя по всему, был тем самым Эллиоттом. Алек пришел к такому выводу, увидев синие и зеленые пятна у него на лице и на груди. Малкольм Фейд присоединился к Гиацинте, хотя та была сильно озадачена, увидев, что он танцует джигу. Чародейка с голубой кожей, которую Магнус называл Катариной, вальсировала с высоким рогатым фейри. Фейри с темной кожей, которого Магнус называл принцем, был окружен танцующими придворными.

Магнус рассмеялся, увидев, что Гиацинта воспользовалась его магическим лучом, словно лентой, и принялся «разбрасывать» вокруг мерцающие полосы голубого света. Катарина отмахнулась от чар Магнуса, и рука ее слабо светилась белым светом. Вампиры, Лили и Эллиотт, позволили «лентам» магического света обмотаться вокруг своих запястий. Они не показались Алеку слишком доверчивыми, но без раздумий поддались чарам Магнуса; Лили притворилась пленницей, а Эллиотт с энтузиазмом раскачивался и подпрыгивал, когда Магнус со смехом привлек их к себе в танце. Зал был наполнен музыкой и звездным светом, и Магнус в этой пестрой компании сиял ярче всех.

Пробираясь к лестнице, Алек задел локтем Рафаэля Сантьяго, который стоял, опершись о перила балкона, и смотрел вниз, на гостей. Взгляд его темных глаз надолго задержался на Лили, Эллиотте и Магнусе, и на его губах блуждала странная усмешка. Когда Рафаэль заметил Алека, его лицо тут же приняло прежнее злобное, угрюмое выражение.

– Я нахожу подобные бессмысленные проявления радости отвратительными, – заявил он.

– Дело твое, – ответил Алек. – А мне нравится.

Он спустился в зал со светящимся полом и начал пробираться через толпу. Вдруг откуда-то сверху раздался гулкий голос:

– Это диджей Бэт, величайший диджей в мире… То есть, диджей из первой пятерки. Вы слушаете прямую трансляцию из Венеции, поскольку маги совершенно безответственно обращаются с финансами, и-и-и сейчас прозвучит песня для влюбленных! Или для друзей, которые не прочь друг с другом потанцевать. А те из нас, кто предпочитает оставаться унылыми одиночками, собираются выпивать в баре.

Зазвучала медленная, чарующая мелодия, из тех, что заставляют трепетать сердца любящих. Алек думал, что танцплощадка не может вместить больше народу, и тем не менее, здесь стало еще теснее. Десятки существ из Нижнего Мира в масках и вечерних костюмах, которые прежде подпирали стены, устремились в зал. Алек очутился в неловком положении – он стоял в полном одиночестве посередине зала, а вокруг него кружились пары. Перед глазами у него мелькали терновые венки и разноцветные плюмажи. Он в тревоге озирался в поисках пути к отступлению.

– Могу я пригласить вас на танец, сэр?

Он обернулся и увидел Магнуса в белом с серебром костюме.

– Я собирался тебя искать, – сказал Алек.

– Я видел, как ты пришел. – Магнус немного сдвинул маску на лоб. – Мы нашли друг друга.

Он шагнул ближе к Алеку, положил руку ему на талию, другой сжал его пальцы и поцеловал его. Мимолетное прикосновение губ походило на луч света, падающий на поверхность ручья – этот луч озарял воду, наполнял ее волшебным сиянием. Алек инстинктивно прижался к Магнусу, желая, чтобы свет снова озарил его душу и наполнил счастьем, но затем с неохотой вспомнил, что они должны думать о деле.

– Я встретил здесь женщину, Сумеречного охотника, по имени Хелен Блэкторн, – прошептал он, не отстраняясь от губ Магнуса. – Она сказала…

Магнус снова поцеловал его.

– Нечто очень занятное, я уверен, – произнес маг. – Но ты не ответил на мой вопрос.

– Какой вопрос?

– Могу я пригласить тебя на танец?

– Разумеется, – ответил Алек. – Я хочу сказать… с удовольствием. Только… сначала мы должны разобраться с этой проблемой.

Магнус вздохнул и кивнул.

– Мы разберемся во всем. Расскажи, что случилось.

Он улыбался, но теперь улыбка погасла. Плечи поникли, словно придавленные тяжким гнетом. Алек впервые осознал, что Магнус чувствует себя виноватым в том, что их отдых испорчен. Он подумал: как это глупо, ведь без Магнуса у него не было бы ни каникул, ни магического сияния, ни радости, ни огней, ни музыки.

Алек протянул руку и прикоснулся к маске Магнуса. Он увидел в ее зеркальной поверхности свое отражение: его голубые глаза широко раскрыты, вокруг мелькают огни карнавала. И едва узнал себя самого – он выглядел таким счастливым…

Он сдвинул маску на лоб Магнуса, чтобы видеть его лицо. Так было лучше.

– Сначала потанцуем, – сказал он.

Одной рукой он обхватил Магнуса за талию, затем подумал, что так не делается, и неловко отстранившись, хотел положить руки на плечи партнера.

Магнус снова улыбался.

– Позволь мне.

Алек никогда прежде не интересовался танцами, если не считать нескольких неловких детских попыток потанцевать с сестрой или с их подругой Алиной. Рука Магнуса скользнула вниз по спине Алека, и они начали танцевать. Алек не был танцором, но он был воином, и вдруг обнаружил, что инстинктивно чувствует, как реагировать на движения Магнуса и как двигаться в такт. Через несколько минут они уже летели по залу так, будто всю жизнь только этим и занимались, изящно, грациозно, ловко, как все остальные пары. Внезапно Алек понял, как это – танцевать по-настоящему, а ведь это занятие раньше его не привлекало. Он всегда считал, что все эти сказочные моменты близости жизнь припасла для других – для Джейса, Изабель, для всех, кроме него. И, тем не менее, это случилось.

Казалось, люстра светила прямо на них. Какая-то фейри швырнула вниз с балкона пригоршню мерцающих звезд. Крошечные светлые точки сияли в черных волосах Магнуса, плыли в воздухе между ним и Алеком. Алек подался вперед, их лбы почти соприкоснулись, и губы снова встретились. Оба они улыбались, их улыбки совпадали идеально, как кусочки головоломки. Алек закрыл глаза, но по-прежнему видел свет.

Наверное, счастье все-таки возможно, думал он. Наверное, оно было возможно и прежде. Просто ему был нужен Магнус, чтобы открыть эту дверь и увидеть все чудеса, которые жили в его душе. Понять, что он способен радоваться жизни, быть счастливым.

Губы Магнуса легко коснулись его губ. Он обнимал Алека за шею, привлек его к себе ближе, теснее прижался к нему. Тело Магнуса покачивалось, двигалось совсем рядом с Алеком, вплотную к нему, и свет превратился в жар. Рука Магнуса скользнула вниз, под лацкан сюртука и замерла на груди Алека, прикрытой тонкой рубашкой, на его бешено бьющемся сердце. Алек убрал руку со стройной спины Магнуса, зацепился рукавом за чешуйки на его причудливом поясе, затем снова взял руку возлюбленного, их пальцы сплелись у него на груди. Алек чувствовал, как жар медленно заливает его шею, лицо, и голова кружится от ликования, смущения и страсти. Все ощущения были новыми. Его постоянно сбивало с толку сочетание нежности и острой, невыносимой боли, вызываемой желанием, невероятное сочетание противоположных, несовместимых ощущений, которые, тем не менее, было невозможно разделить. Он не ожидал в своей жизни испытать что-то подобное, но теперь, когда это случилось, он не знал, как будет жить дальше без этого чувства. И надеялся на то, что ему не придется привыкать жить без него.