Свободная страна - Анастасия Петрова

У Юли дернулось лицо.

– Не надо было мне уезжать. Они были правы. Нет никакого успеха. Добиться и добиться. – Юля пила чай мелкими глотками и говорила, не глядя на Никиту. – Я застряла. Я застряла в том моменте. Да так надо-о-о-олго, – Юля то ли усмехнулась, то ли скривилась, словно сама над собой издевается, – что проще было бы уже сдохнуть. – Она опять заплакала. – Чем каждый день притворяться, пробиваться, бороться, каждый день вставать, краситься, мыться, одеваться, работать, работать, работать, общаться, делать вид, что тебе нормально и даже верить в это. Я уже забыла, что такое нормально! Я забыла, что такое ощущать себя нормально!

Никита стоял над Юлей и не садился. Не любил, когда плачут. Начинал нервничать и чего-то бояться.

– Слушай, ты на нервах. И я уверен, что ты преувеличиваешь. У тебя в жизни много хорошего.

В квартире было тихо. В незанавешенных окнах черно. По белому широкому подоконнику полз какой-то крошечный древесный жучок. Юля сидела к нему спиной, а Никита украдкой за ним наблюдал – это отвлекало.

– Да, – Юля вытирала слезы, которые снова лились, – моменты есть. Но общий фон никогда не менялся. И наверное, не изменится.

* * *

Дни тянулись чередой живых трупов. Они семенили друг за дружкой, водили хороводы, совершали действия и совершенно не отличались друг от друга. Было не жалко потерять минуту, час, сутки. Время обесценивалось. Юля ходила на работу, на йогу, к неврологу. Делала МРТ поясницы и головного мозга, ходила в аптеку и ловила себя на странном желании скупить всю аптеку: ей казалось, что она умрет, если не примет витамин С и не укрепит кости, если не выпьет жидкое железо и не поднимет гемоглобин, если не забросится витамином D и не повысит иммунитет, если забудет про омегу-3 и не выровняет холестерин, если не возьмет витамины для волос и ногтей, БАДы для суставов, оксолиновую мазь от вируса, кетонал от боли, согревающий пластырь на спину от остеохондроза, нексиум от гастрита, фитолакс от запора, энтерол от поноса, эриус от аллергии, йод от случайных ранок, стоматофит от воспаления десны, лирику и клоназепам по рецепту, чтобы не слететь с катушек, и но-шпу на всякий случай. Только в аптеке Юля чувствовала себя в безопасности. Потому что там были средства от всего.

Никита сердился на то, что дома весь кухонный стол завален таблетками, требовал, чтобы Юля все убрала в шкаф, а у нее действительно болели и голова, и желудок, и спина, и было не заснуть и не проснуться – организм разваливался. Его разваливал невроз.

На улице было непонятно какое число. Вмерзшие в тротуар куски коричневого и серого от грязи льда, на котором люди ломали ноги каждый день даже в центре города, казались обломками жизни после бомбежки. Этот лед выглядел таким неподвижным – казалось, он не исчезнет никогда, и до скончания веков изъязвленный город будет стоять больным, без врача и без перемен. Короткий путь от подъезда до машины оборачивался целым приключением: не подвернуть ногу на льду, не упасть в грязный снег, не убиться под гигантской сосулькой, не испортить пальто грязной водой, капающей с крыш, с труб, из немытых глаз заспанного питерского неба с биполярным расстройством.

С тех пор как Юля переехала, блистательный город с открыток перестал казаться ей таким уж блистательным. То есть проехаться ночью по пустынным набережным или летом погулять по центру – да, но зимой вот так просто пройтись даже по самой распрекрасной улице Рубинштейна, чтобы встретиться с подругой в ресторане… Юля думала, только в М. не чистят дороги. Во-первых, невозможно идти лилипутскими шагами – никуда не придешь, а если идти нормально, свернешь шею; во-вторых, невозможно идти, не поднимая головы и глядя только под ноги, – это угнетает, от этого болит шея и кружится голова.

После работы Юля возвращалась домой около пяти. Иногда позже, иногда раньше – самое раннее в час дня. Но во сколько бы они ни возвращалась, она сразу ложилась в постель, включала какой-нибудь сериал или фильм и лежала так до ночи. Потом выключала свет и засыпала. Она перестала ходить в гости и развлекаться. Вернее, стала делать это очень редко, для галочки – красилась, наряжалась, укладывала волосы и пару часов притворялась веселой. Потом возвращалась домой, ложилась в постель и смотрела сериал. Чтобы не превратиться в грымзу, Юля тратила силы на уход за собой. Она делала процедуры у косметолога, а дома использовала скрабы, делала маски, ванны, увлажняла кожу, но потом – ложилась в постель и смотрела сериал. С Никитой разговаривала только за завтраком. Обедала она обычно на работе, а ужинала в постели. В постели она проверяла почту, ела, говорила по телефону, смотрела сериал – в общем, жила. На то, чтобы одетой сидеть на стуле, скажем, за столом, у Юли физически не было сил. Никита раздражался. Он говорил:

– Ты меня извини, но ни один человек не ложится спать в шесть часов вечера.

– Я не ложусь спать. Я просто ложусь.

– Но ты кучу времени проводишь в постели. Можно в это время что-то сделать, куда-то сходить, позаниматься спортом…

– Слушай, я схожу в субботу в бассейн. На спорт сил нет. Я так выживаю. Пусть лучше будет так. Я сейчас не могу по-другому. Я ведь не лежу в кровати весь день. Я делаю дела, хожу на работу, ухаживаю за собой, разговариваю с людьми, готовлю здоровую еду. Я себя не разрушаю. Я веду себя нормально.

– Но… – Никита разводил руками и пытался подобрать слова так, чтобы не поссориться, – но почему бы тебе не вести себя… нормально, как ты говоришь… на стуле, например? А не в кровати?

– Мне тяжело. Сил нет.

– Так сходи к врачу. У тебя, наверное, депрессия.

– Я и так не вылезаю от врачей в последнее время. Мне сказали, что у меня нет депрессии.

– А что у тебя?

– Я тебе уже говорила. Тревожность. Невроз. Упадок сил. Я не в депрессии.

– А выглядит, как будто в депрессии…

– Хватит это повторять! – сердилась Юля.

– Но надо же что-то делать?

– Я переживаю трудный период.

– А если тебе всю жизнь будет трудно? Учитывая твоего сына.

– Вот сейчас мне настолько трудно, что я могу либо принять пузырек снотворного, либо изо всех сил стараться и жить в таком режиме.

Никита качал головой и выходил из комнаты. Он терпел отсутствие секса, приходил в постель, когда Юля уже засыпала, часто спал в другой комнате, ужинал один перед телевизором и думал о том, что все разваливается.

Как-то раз Никита пришел полежать рядом с Юлей. Просто полежать в знак примирения, полежать и поддержать. Юля нажала сериал на паузу, посмотрела на Никиту, улыбнулась. Заговорили о чем-то отвлеченном, перебрасывались репликами, шутили. Вдруг Никита говорит:

– Я тебе завтра помогу накрыть на стол и все сделать.

– Что все? – напряглась Юля.

– Ну завтра же Боря с Аллой придут и Оксана с Женей. Мы ведь давно пригласили.

Юля перестала улыбаться, у нее повисли уголки губ и вид сделался больной, осунувшийся.