Кожедуб - Николай Бодрихин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 140
Перейти на страницу:

В Советском Союзе первый реактивный «подлет» — после буксировки на высоту 2800 метров, когда запускался жидкий реактивный двигатель (ЖРД), — выполнил 28 февраля 1940 года летчик-испытатель В.П. Федоров. Полет этот был совершен на специально спроектированном планере-ракетоплане конструкции С.П. Королева с ЖРД конструкции В.П. Глушко. Общий вес самолета составлял 656,8 килограмма, назывался он ракетоплан РП-318-1. Программа эта, несмотря на очевидную перспективность, была нелюбимым дитятею и у руководства Реактивного института, где она проводилась, и в Наркомате авиационной промышленности, и у военных. Главные конструкторы ракетоплана и двигателя будущие творцы советских баллистических ракет и выдающейся космической техники — С.П. Королев и В.П. Глушко — находились в то время «в местах, не столь отдаленных», а без них развить конструкцию не смогли. Ракетоплан выполнил всего три полета (28 февраля, 10 и 19 марта 1940 года), был перевезен в Москву и в августе 1941 года сгорел при налете немецкой авиации.

Первым советским реактивным самолетом, совершившим относительно полноценные, но смертельно опасные полеты, был истребитель-перехватчик БИ-1, сконструированный в ОКБ В.Ф. Болховитинова. Начав разработку по собственной инициативе, конструкторы А.Я. Березняк и А.М. Исаев в начале войны предложили Болховитинову подать проект постановления о создании нового самолета. Предложение получило поддержку, только самолет предписывалось выпустить не через три месяца, как просили конструкторы, а через 35 дней. ОКБ Болховитинова было объявлено «на казарменном положении», и к сентябрю 1941 года первый экземпляр самолета был готов и отправлен на испытания.

Для пилотируемого самолета машина имела небольшие размеры: 6,935 метра составляла его длина, 6,6 метра — размах крыльев. Взлетная масса — 1650 кг. Двигатель — 48-килограммовый ЖРД Д-1А-1100 (последняя цифра — величина тяги двигателя в килограммах) Л.С. Душкина. На истребителе устанавливались две пушки ШВАК.

Испытывали БИ-1 опытные летчики-испытатели, ставшие также и выдающимися боевыми летчиками, — Г.Я. Бахчиванджи и К.А. Груздев. 15 мая 1942 года, опять-таки ровно через год после полета английского «Глостера-Уиттли», капитан Г.Я. Бахчиванджи совершил первый полет на БИ-1 и затем выполнил еще пять. Один полет в декабре 1942 года совершил подполковник К.А. Груздев. В полете была достигнута скорость порядка 800 км/час, скороподъемность — 82 м/с, продолжительность полета — 7 минут. Полет на этом маленьком и быстром летательном аппарате был исключительно рисковым не только из-за очевидного несовершенства конструкции и неважной управляемости самолета. Он осложнялся еще течами и испарениями азотной кислоты, подававшейся в кабину.

27 марта 1943 года при совершении седьмого испытательного полета, когда, предположительно, была достигнута скорость 900 км/час, траектория полета неожиданно изменилась — из горизонтального полета самолет перешел в пологое пикирование и столкнулся с землей. Пилотировавший его капитан Г.Я. Бахчиванджи погиб. Посмертно он был удостоен звания Героя Советского Союза.

В. Б. Шавров — авиаконструктор и автор фундаментального трехтомного труда «История конструкций самолетов в СССР» — называет причиной катастрофы БИ-1 затягивание в пикирование, что характерно для самолетов с прямым (нестреловидным крылом) на скоростях около 900 км/час и выше.

Была построена фронтовая серия из восьми самолетов, получивших название БИ-2. Восьмой и единственный полет на БИ-2 совершил с Люберецкого аэродрома летчик-испытатель Б.Н. Кудрин. В войска эта машина не пошла. Официальная причина — крайне малый радиус (дальность) полета. Летные испытания самолета больше не проводились.

Первыми советскими реактивными самолетами после БИ-1 и БИ-2 стали МиГ-9 и Як-15, взлетевшие уже в мирное время в один день — 24 апреля 1946 года (МиГ-9, пилотируемый А.Н. Гринчиком, взлетел на три часа раньше). На них были установлены трофейные апробированные немецкие двигатели: два БМВ-003 с тягой по 850 кг каждый — на МиГ-9 и ЮМО-004 (тяга 900 кг) — на Як-15.

В годы войны немецкие наука и промышленность позволили создать целый ряд реактивных и главным образом турбореактивных машин. Некоторые из них выпускались серийно. Это — «Арадо-234» (построено 214 штук), «Хейнкель-162» (построено около 300), «Хейнкель-280», совершивший первый и третий в истории полет 2 апреля 1941 года, «Хеншель-132», «Бэйхем-349», «Блом унд Восс-40» и 155, «Мессершмитт-163» (построено 370 штук), «Мессершмитт-263», «Мессершмитт-328» и конечно же великолепный Ме-262 (в варианте истребителя и бомбардировщика построено по одним данным 1433, по другим — 1294 штуки). Среди этих машин выделялись вертикально стартующий, похожий на «Буран» «Бэйхем-349» и «летающее крыло» — Me-163. Ну а Хе-162 «Саламандра» современно выглядит и сегодня. Немецкие реактивные самолеты-снаряды ФАУ-1 и ФАУ-2 фактически являются крылатыми и баллистическими ракетами.

Большинство их создателей — крупных ученых и инженеров, включая доктора Липпиша, Зенгера, Вальтера, Вернера фон Брауна, работали после войны на аэрокосмическую и военную промышленность США. В Советском Союзе трудились далеко не лучшие немецкие специалисты — в большинстве своем те, кто не смог бежать на Запад, хотя специальные программы спецслужб по обеспечению их «эмиграции» существовали и в США, и в Англии. Совсем небольшую часть среди этих людей составляли те, кто приехал в СССР по идеологическим причинам, пронеся свои убеждения вопреки нацистской пропаганде.

Реактивные немецкие самолеты работали главным образом на Западном фронте, пытаясь защитить Германию от массированных бомбардировок американцев и англичан. Здесь они и понесли основные потери.

…Во второй половине дня 14 февраля 1945 года на охоту отправилась пара Чупиков — Куманичкин. В районе Одера они заметили незнакомый самолет и немного приблизились, но тот резко ускорился и вскоре исчез за облаками. Чупиков успел включить ФКП и, хотя дистанция была около 700 метров, произвел съемку. После проявления пленки на снимках распознали немецкий турбореактивный истребитель Ме-262 А-1а «Швальбе». Возможно, что это был бомбардировщик Ме-262 А-2 «Штурмфогель» — о различных модификациях Ме-262 советские летчики и разведка тогда еще не знали.

В различной литературе о Кожедубе иногда ошибочно утверждается о сбитии им в феврале 1945 года реактивного Ме-262, причем даты приводятся разные. Но в числе сбитых им самолетов Ме-262 наш герой никогда не называл. Очевидно, речь идет совершенно о другом типе реактивных машин. Вот как рассказывает об этом случае сам Кожедуб в своей книге «Служу Родине» (очень похоже он описывает этот бой и в более позднем издании — «Верность Отчизне»):

«24 февраля я вылетел в паре с Титаренко на свободную "охоту".

Внимательно слежу за воздухом. Вижу из-за дымки, на высоте трех тысяч пятисот метров, появляется самолет. Не замечая нас, он идет вдоль Одера на скорости, предельной для наших "лавочкиных". Всматриваюсь: это, безусловно, реактивный самолет. Быстро разворачиваюсь, даю мотору полный газ и начинаю его преследовать. Летчик-фашист, очевидно, и не смотрел назад, надеясь на большую скорость своего самолета. Я опасаюсь, что, заметив нас, он, по обыкновению, уйдет. "Выжимаю" из машины максимальную скорость, стараясь сократить дистанцию и подойти под вражеский самолет.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 140
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?