Валид - Анастасия Шерр

В этот момент я даже представила, как перекосило гадкого старика. Он промолчал, но без сомнений остался недоволен. Ещё бы. Так нос утёрли. Да ещё и кто? Родной сын.

— Итак, зачем мы здесь собрались? — Саид-младший, похоже, не собирался здесь засиживаться и на этот раз я полностью разделяла его мнение.

— Погоди, сынок. Не торопись. Сейчас Валид нам всё объяснит, — слова старшего Хаджиева прозвучали слишком давяще. Даже я уловила предупреждение.

— Я позвал вас всех, чтобы сказать, что ухожу из семейного бизнеса. Все дела я передам тому, кого назначит отец. Так понимаю, это будет Саид? Так вот, юристы уже готовят документы. А мы с Шах собираемся на острова. У нас скоро родится ребёнок и я решил, что сейчас самое время отойти от дел.

*****

— Идиот, — прошипел отец, чему Валид, конечно же, не удивился. В принципе, он ждал реакцию похуже. — Вы вообще в своём уме? Каких слабаков я вырастил! Чуть что подписывают бумаги и убегают под юбки! — а нет, всё нормально. Начинается.

— Не вижу в этом никакой проблемы, отец. Партнёрам плевать, кто у руля, лишь бы это был один из нас. Да и тебе, думаю, тоже. Ты ведь сам говорил, пусть победит сильнейший. Будем считать, что Саид самый достойный. Я хочу заняться своей жизнью. Мне надоело работать на тебя. Если не согласен, можешь выстрелить мне в спину. Потому что я не остановлюсь.

Рука Шах, которую он всё это время держал в своей дрогнула.

А Валиду вдруг стало всё равно. Вот наступает же иногда момент, когда абсолютно похер. После того, как отец всю жизнь врал о рождении Саида, а Шамиля, больного на голову психа, и вовсе скрывал, делая вид, что тот всего лишь соседский сирота, у Валида не осталось уважения к родителю. Как бы не прискорбно это не звучало, но он больше не доверял своей семье.

Шамиля, конечно, казнить не стали. Это было бы неправильно, проливать свою кровь. Даже такую гнилую. Но и видеть ублюдка он больше не мог. Иначе, не сдержался бы, перерезал ему глотку. Помешанного психопата поместили в сумасшедший дом, где ему самое место, но спокойнее не стало.

Теперь каждую ночь Валид видел во сне кошмары. За всю жизнь никогда не снилось ничего подобного. Даже в детстве. А теперь вот сорвало крышу…

Он видел во снах Шах. Видел, как она умирает на его руках, захлёбывается кровью, и от беспомощности выл, как бешеный пёс.

В одну из таких ночей вскинулся от удушающего чувства утраты и понял, что всё. Конец. Пора завязывать.

— Как знаешь, — равнодушным взглядом отец наградил Шахидат, а затем и Валида. — Видимо, вам с Маратом плевать на всё, чего я достигал тяжким трудом, за что боролся всю свою жизнь. У вас другие приоритеты? Мой бизнес стал для вас слишком грязным? Что ж… Отныне управляющим семейного бизнеса становится мой младший и самый разумный сын — Саид. Подготовьте документы.

Первым поднялся Саид-младший. За всё время он не проронил ни слова и смотрел куда-то в стену, будто весь этот разговор ему не интересен.

— Я приеду на подпись бумаг, как только всё будет готово. Всего доброго. Отец, — кивнул родителю и за считанные секунды покинул дом.

— Он так и не простил нас, — Марат задумчиво посмотрел брату в след и в его глазах промелькнуло сожаление.

— Его право.

Отец молча покачал головой, поднялся со стула, издавшего противный скрежет.

— Ты всё сделал правильно, — Марат посмотрел вслед уходящему отцу. — В итоге все получат то, чего хотели. И отец, и Саид, и ты.

Валид не сомневался в своём поступке ни минуты. Но видеть, как родной отец поворачивается к своим сыновьям спиной было тяжело. Они не заслуживали этого. Не после долгих лет служения ему. Тому, который вырастил из своих детей бойцовских псов.

— Удачи, брат, — обняв Марата, похлопал его по крепкому плечу. — Нам пора.

— Удачи и тебе. Не забудь оповестить меня, когда родится ребёнок. Шахидат… Надеюсь, всё будет хорошо.

Она натянуто улыбнулась, но подняла лицо кверху.

— Спасибо, Марат.



Тёплая рука уверенно легла на мою спину, чуть надавила, прижимая к крепкому влажному телу. Дрожью по коже отозвалось его дыхание у моей шеи и послышался смешок.

— Моя горячая Шахи… Сколько страсти в тебе… — языком по ямочке у ключицы и рывком на себя, отрывая меня от пола и усаживая на себя. — Сколько желания в моей маленькой девочке… — его дыхание у моего лица и губы обрушиваются на мои с бешеным напором.

— Валид… — шепчу, когда он снова даёт возможность мне дышать и так же тихо стону, когда его руки плавно насаживают меня на твёрдую плоть.

— Да, повторяй моё имя. Мне нравится, — первый толчок сопровождается моим вскриком, но Хаджиев входит лишь наполовину, словно дразня нас обоих. — Хорошо, — не спрашивает, утверждает. И я с ним, пожалуй, соглашусь. Только на это нет времени, потому что движения внутри меня учащаются, а дыхание становится прерывистым и внизу живота зарождается знакомое ощущение. Моё любимое… Когда лава по венам и неуёмная похоть заполняет собой каждый миллиметр тела, каждую клеточку.

Спиной прижимает меня к душевой кабине и я чувствую, как подрагивают его руки, которыми он мнёт моё тело, впивается в кожу, мгновенно покрывающуюся мурашками. С губ слетает стон разочарования, потому что в себе его больше не чувствую и судорожно вдыхаю, когда он опускает меня на пол и между ног я ощущаю жадные поглаживания языка. Он будто голоден, впивается губами, зубами скользит по клитору, оставляя на бёдрах горящие следы от своей жёсткой щетины.

Я чувствую его желание, его голод, с которым он жаждет мною обладать и прерывисто шепчу что-то, не понимая смысла сказанных слов.

— Ещё, пожалуйста… Ещё… Валид, — из горла вырывается крик, когда он резко поднимается и снова насаживает меня на себя. По частому, хриплому дыханию понимаю, что его разрядка близко и в тот же момент взрываюсь сама, открывая рот в беззвучном крике. Потому что не могу вслух, нет сил даже на это. Лишь бьюсь в экстазе, вдыхая глубоко, почти до боли.

Он касается губами моего лба и внутри разливается приятное тепло. По моим ногам стекает влага, смешивается с водой и запах его разгорячённого тела пропитывает меня, пленяет. Кружится голова, но Валид подхватывает меня на руки, выносит из душной ванной.

*****

— Сегодня у нас с тобой трудный день. Наберись терпения. Сейчас поедем на узи, потом к новому врачу. Он посмотрит твои глаза, — он расчесывает мои волосы не особо нежно. Просто не умеет по-другому. Правда, я уже привыкла. Иногда даже кажется, что ему нравится ухаживать за мной, как за куклой. Большой мальчик, большая кукла… Только такая же беспомощная.

С тех пор, как муж забрал меня из больницы, мы всегда вместе. Вдвоём. Все предложения нанять мне помощницу, он сразу же отметает. Даже сиделку, которая была со мной в больнице. Со временем я смирилась, хоть это и было нелегко. Валид не только водит меня за руку, но и моет, собирает мои волосы и даже помогает есть. И мне жаль, что я не вижу этого всего… До боли хочется видеть в эти моменты его глаза. Что в них? Любовь? Сочувствие? Или, быть может, жалость?