Чародей - Уилбур Смит

– Фараону Неферу Сети – четырнадцать лет и пять месяцев, он почти на год старше вас. Он был рожден под знаком Козла, который прекрасно подходит к вашему знаку Кота.

Таита предвосхитил ее вопрос, и она взглянула на него с удивлением.

– Как вы узнали, о чем я собиралась спросить? – Она хлопнула в ладоши. – Конечно, вы знали. Вы ведь Маг.

– Кстати о фараоне. Я прибыл, чтобы доставить вам сообщение от великого, – сказал ей Таита.

Все ее внимание немедленно было направлено на него.

– Сообщение? Он даже знает, что я существую?

– Очень хорошо знает. – Таита потягивал шербет. – Сюда нужно еще немного меда. – Он налил немного в чашу и размешал.

– Не дразните меня, Чародей, – прикрикнула на него. – Передайте мне сообщение сейчас же.

– Фараон приглашает завтра на рассвете вас и вашу свиту на утиную охоту в болотах и последующий завтрак на острове Маленького Голубя.

Рассветное небо было пылающей тенью клинка, который только что достали из углей горна. Под ним вершины зарослей папируса образовали абсолютно черную стену. В этот час перед восходом ни одно дуновение воздуха не колыхало их, не было слышно ни одного звука.

Две охотничьи лодки были пришвартованы в противоположных концах маленькой лагуны, вплотную к стене тростника, окружавшего открытую воду. Их разделяло менее пятидесяти локтей. Царские охотники нагнули высокие стебли папируса, чтобы получилась крыша, закрывавшая людей.

Поверхность лагуны, спокойная и гладкая, отражала небо, подобно полированному бронзовому зеркалу. Нефер без труда различал изящную фигуру Минтаки в другой лодке. Лук лежал у нее на коленях, а сама она сидела неподвижно, как изваяние богини Хатор. Любая другая девушка, которую он мог вспомнить, и в особенности его собственные сестры Гесерет и Мерикара, прыгали бы вокруг подобно канарейкам на насесте и щебетали в два раза громче.

Он медленно вспоминал их краткую утреннюю встречу. Было темно, не показался еще ни один самый слабый луч рассвета, и звездное великолепие, висящее над миром, не успело потускнеть, все звезды были такие большие и яркие, что казалось, протяни руку и сорвешь их, как зрелые фиги с дерева. Минтака спустилась по тропе от храма; путь ей освещали факельщики, служанки следовали за ней по пятам. На голове у нее был шерстяной капюшон, защита от речного холода, и как бы Нефер ни вглядывался, ее лицо оставалось в темноте.

– Да живет фараон тысячу лет.

Первые слова, услышанные им от нее. Ее голос был приятнее, чем музыка любой лютни, как если бы призрачные пальцы погладили его затылок. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы заговорить.

– Пусть Хатор любит вас всю вечность. – Он посоветовался с Таитой относительно формы приветствия, которое ему следует использовать, и повторял его, пока не выучил назубок. Ему показалось, будто он увидел блеск ее зубов – она улыбнулась под капюшоном – и он решился добавить кое-что еще, чего Таита не предлагал. Оно явилось к нему во вспышке вдохновения. Нефер указал на яркое звездное небо. – Взгляните! Вон там ваша звезда. – Минтака подняла голову, чтобы посмотреть на созвездие Охотника. Звездный свет упал на ее лицо, и Нефер увидел его впервые с тех пор, как она спустилась по тропе. Он затаил дыхание. Ее лицо было серьезным, но он подумал, что никогда не видел ничего более очаровательного. – Боги поместили ее туда специально для вас, – соскользнул с его языка комплимент.

Ее лицо немедленно просветлело, и она стала еще красивее.

– Фараон столь же галантен, сколь и добр. – Она легко, чуть насмешливо поклонилась и вошла в ожидавшую лодку. И не оглянулась, когда царские охотники ударили веслами и лодка поплыла к болоту.

Сейчас он повторял про себя ее слова, как молитву:

– Фараон столь же галантен, сколь и добр.

На болоте прокричала цапля. Словно по сигналу воздух внезапно наполнился хлопаньем крыльев. Нефер почти забыл причину, по которой они оказались на воде, что говорило о мере его рассеянности, потому что охоту он любил с особенной страстью. Он оторвал глаза от изящной фигурки в лодке вдалеке и потянулся за битами.

Он решил использовать биты, а не лук, поскольку не сомневался, что у нее нет ни силы, ни навыка, чтобы обращаться с более тяжелым оружием. Это дало бы ему явное преимущество. Умело брошенная вращающаяся бита сбивает вернее, чем стрела. Ее попадание с большей вероятностью собьет птицу, чем стрела с тупым наконечником, которую может отклонить плотное оперение водоплавающей птицы. Нефер был настроен произвести на Минтаку впечатление охотничьим мастерством.

Первая стая уток стремительно вылетела из рассветных сумерек. Они летели низко – черно-белые, лоснящиеся, каждая с характерным расширением на конце клюва. Ведущая птица отклонилась в сторону, уводя других из зоны досягаемости. В этот момент призывно закричали подсадные утки. Это были пойманные и прирученные птицы, которых охотники посадили на открытую воду лагуны. Их удерживали там обмотанные вокруг лап шнуры, которые были привязаны к камням, брошенным на илистое дно.

Дикие утки развернулись широким кругом, начали снижаться и выстраиваться для посадки на открытую воду рядом с подсадными. Они складывали крылья и стремительно теряли высоту, направляясь прямо на лодку Нефера. Фараон точно вычислил этот миг и встал с поднятой битой, готовый к броску. Он ждал, когда мелькнет ведущая птица, чтобы бросить крутящуюся биту вверх. Утка увидела летящий снаряд и опустила крыло, чтобы уклониться. На мгновение показалось, что это ей удалось, но затем послышался глухой стук, полетели перья, и утка упала – со сломанным крылом. Она с тяжелым всплеском ударилась о воду, но почти сразу оправилась и нырнула.

– Быстрее! За ней! – закричал Нефер. Четыре голых мальчика-раба держались в воде рядом, торчали только их головы. Они цеплялись за борта лодки занемевшими пальцами, уже стуча от холода зубами.

Двое поплыли, чтобы достать упавшую птицу, но Нефер знал, что это напрасный труд. С одним только сломанным крылом, утка могла бесконечно долго нырять и уплывать от искавших.

«Потерянная птица», – подумал он горько, но прежде чем успел бросить вторую биту, направление полета уток через лагуну изменилось, и они понеслись прямо к лодке Минтаки. Они все еще держались низко, в отличие от чирка, который тут же взлетел бы почти вертикально. Однако летели они очень быстро, и ветер свистел в их похожих на лезвия крыльях.

Нефер почти не принимал в расчет охотницу в другой лодке. На такой высоте, при такой скорости эту цель мог поразить лишь самый опытный лучник. В быстрой последовательности две стрелы взлетели и врезались в беспорядочную стаю уток. Над лагуной отчетливо послышались два удара. Затем две птицы стали падать, с особым неподвижным видом; их крылья свободно трепетали, головы болтались, они были явно сбиты в воздухе в одно и то же время и совершенно мертвы. Они шлепнулись в воду и неподвижно плавали там. Пловцы легко подобрали их и поплыли назад к лодке Минтаки, зажав тушки в зубах.