Дорогая, я не изменю(сь) - Елена Попова

class="p1">– Да чего тут думать-то?! – Дядя Ваня стукнул кулаком по столу. – Засадить этого сукиного сына в тюрьму и чтоб век воли не видал!

– Я хочу, чтобы он ответил за то, что сделал, – хриплым голосом ответила я.

– Тогда я предлагаю поступить следующим образом: через час вашему супругу сообщат трагическую новость – вы мертвы. Я предложу ему помочь с подготовкой к похоронам, так сказать, отнесусь с пониманием к его горю и постараюсь взять все заботы на себя. У меня есть выход на нужных людей, за хорошее вознаграждение они сделают фальшивое свидетельство о смерти и все прочие документы вплоть до патологоанатомического исследования, если это понадобится.

– О, боже… – Я судорожно вздохнула и приложила руку к едва трепещущемуся сердцу.

– Да, Полина Евгеньевна, в нашем мире все покупается и все продается. Вас это еще удивляет?

– Уже нет, – ошарашенно помотала головой и попыталась собрать мысли воедино: мне не верилось, что речь шла о подготовке к моим же похоронам.

– Сейчас наша задача сделать все возможное, чтобы у Германа Андреевича не было ни капли сомнения, что вы живы. Только в этом случае мы сможем вывести его на чистую воду.

– Хорошо… допустим, я умерла, – поежилась от собственных слов. – И что дальше? Как его заставить признать вину?

– У вас остался доступ к счетам фирмы, верно?

– Пока да, но… Герман может поменять пароли.

– А зачем ему это, если вы мертвы? – развел он руками. – Ну, даже если и догадается поменять, то наш программист поможет это исправить.

И, встав со стула, поправил ремень под огромным животом.

– В общем, так: сейчас я должен отлучиться, мне нужно сделать пару срочных звонков. Я буду держать вас в курсе событий. А вы, в свою очередь, не показывайтесь никому на глаза. И еще, – строго посмотрел он на меня, – не заходите в соцсети.

Вечером того же дня Перов сообщил по телефону, что Герман доверил ему заняться подготовкой к похоронам.

А еще через два дня, дядя Ваня и моя крестная вернулась с кладбища…

– Актерище! – возмущенно восклицала крестная. – Стоял убитый горем, все его жалели! А эта курва, его любовница, напялила на себя черный платок и слезки пускала. Ух, как мне хотелось толкнуть их обоих в эту яму и закопать заживо!

Крестная замолчала, поджала губы и громко всхлипнула.

– А видела бы ты лицо паренька, который тогда в твоей квартире помогал с люстрой. Ой… – помотала она головой. – Вот уж у кого горе, так горе…

Я представила, что пережил Влад, и чуть не сорвалась позвонить ему. В последний момент остановила себя:

«Нельзя. Как бы я не сочувствовала ему, все равно нельзя. Я должна думать холодной головой. А как только все это закончится, первым делом сообщу ему, что жива».

После поездки в Питер я поняла насколько сильно была важна для него все эти годы после нашего расставания. Тогда в номере он не успел признаться мне в своих чувствах, но за него все сказали глаза.

В памяти остался застывший взгляд Влада, когда я сообщила ему о возможной беременности. Помню, как его губы тронула горькая улыбка, он сжал крепче мои руки, затем медленно отпустил их, и надломленным голосом вымолвил:

– Я рад за тебя, стрекоза.

Я хорошо помнила его состояние после смерти матери, и пока находилась в доме крестной, каждый день молилась, чтобы он и сейчас не натворил глупостей.

Когда судьба хватает тебя за волосы и швыряет прямиком в преисподнюю, открываются глаза на многие вещи. В один момент понимаешь: кто друг, кто враг. Кто любил тебя искренне, всем сердцем, а кто всего лишь притворялся, чтобы расположить тебя к себе и однажды воткнуть нож в спину.

Снимаешь розовые очки и осознаешь, насколько была слепа, живя с деспотом, и в упор не видя того, кто никогда не позволил бы хоть одному волоску упасть с твоей головы.

Наверное, Влад единственный мужчина, не считая моего отца, который относился ко мне как к чему-то очень ценному, важному для него. Берег и любил всем сердцем.

Но это дошло до меня слишком поздно…

* * *

Вокруг творилась какая-то вакханалия – я бы и в страшном сне не смогла представить, что однажды окунусь в такое болото.

Я для всех мертва…

Эта мысль сводила с ума и день за днем вгоняла меня в глубокую депрессию. Каждую ночь мне снились кошмары. С наступлением темноты казалось, что Герман вот-вот появится на пороге дома крестной и тогда ни дядя Ваня, ни его ружье меня уже не спасут.

Как бы я не пыталась себя отвлечь, внутри взрывались бомбы: измена мужа, поджог, эти похороны…

Не раз задавалась вопросом: неужели нельзя было как-то иначе?

И тут же отвечала себе на этот вопрос.

А как иначе? Подать на него заявление, от которого не будет никакого толку, выгнать из дома, из фирмы, а потом не жить, а существовать? Что ему стоит попытаться избавиться от меня снова или кого-то нанять. Даже если я успею развестись с ним, и он не будет претендовать на наследство, он может это сделать из мести. Теперь я убедилась: Степанов зверь, он способен на многое.

Глеб Сергеевич приехал только через неделю.

– Дела сейчас обстоят так: к сожалению, Герман Андреевич и Любовь уехали в Петербург заниматься делами нового салона, а в Москве оставили за старшего Макарова. Здесь нам не удалось прижать вашего мужа, – вздохнул Перов и бодро добавил:

– Ну, ничего, прижмем его там. Влад Тихонов, водитель Германа Андреевича уволился. И на его место я посоветовал взять своего человека. Он, так сказать, будет держать нас в курсе всех дел. Теперь он – наши глаза и уши в Питере. А когда дело подойдет к оплате партии машин, я тоже отправлюсь в северную столицу.

– К оплате машин? – переспросила я.

– Вот как раз об этом сейчас и пойдет речь.

Перов отпил кофе и удобнее расположился на диване в гостиной.

– В следующем месяце в новый автосалон поступит партия машин. Герман Андреевич уже перевел за нее предоплату, а оставшуюся часть должен перевести как обычно – после отгрузки. Наша задача подменить реквизиты и перенаправить платеж на оффшорный счет фирмы. Насколько мне известно, Герман Андреевич пока даже не подозревает о нем. Но у вас точно есть к нему доступ. Я помогу вам провернуть операцию.

– Так… а зачем нам все это? – не понимала я.

– Деньги