Огонь снежного самбара - Елена Рейн

Сильные руки перехватили ее, и она оказалась в крепких объятьях Кревана. Мужчина с восхищением смотрел на свою пару, а потом довольно произнес:

– Ты пришла…

– Я… подумала, что можно попробовать. Но надеюсь, ты сдержишь свое слово и не будешь давить. А если…

– Так и будет, Катерина. Не переживай, красавица.

Щеки заалели, и девушка покраснела, смущаясь, чувствуя себя счастливой. Она улыбнулась и хотела признаться, что проспала, но тут услышала:

– Это провизия в дорогу и теплый плед.

Катерина посмотрела на Кассандру, которая держала в руках сумку из кожи оленя, и благодарно проговорила:

– Спасибо! Надеюсь, что ты не обидишься, что я покину тебя.

– О нет! Что ты? Я несказанно рада, что ты решила дать вам шанс, – отмечая, как подруга открыла рот, желая иначе объяснить свой приход, жена альфы поспешно заверила: – Не волнуйся, если ты не сможешь жить в новом хорме, после рождения нашего сына Креван тебя отвезет в земной Тасхар.

Катерина обняла ее и прошептала в волосы:

– Спасибо! Ты невероятная подруга. И я очень рада, что дружу с тобой.

Улыбнувшись, Касси весело сказала:

– И я! Не забывай, мы вас ждем…

– Обязательно! – проговорила Катерина и, чувствуя, как ее руку сжимает Креван, она кивнула и пошла с ним к черному мертару, стараясь не дрожать от страха и не думать, что совершает ошибку. Пусть, но ей так надоело сдерживать свои желания. Она хотела быть счастливой. А потом ее будет ждать отец.

Лиана сидела в тишине, не зная, что и думать. Она переживала за мужчин, представляя, что с ними случилась беда, и не могла успокоиться, особенно когда за окном наступила ночь. Девушка ходила кругами, гадая, что произошло и как оборотни ушли от погони. Что ей только не казалось и при этом ни одной хорошей мысли. Мрачность и плохое предчувствие давило на нее.

И когда под утро, она услышала шаги в коридоре, то с волнением бросилась к двери, но тут же кровь отхлынула от лица, когда Лиана втянула воздух, улавливая посторонний запах. И не просто чужой, а знаковый, самый ненавистный. За дверью стоял Витор.

Всхлипнув, красавица рванула к окну, надеясь, что сможет выбраться. На ходу она схватила стул и со всей силы ударила им по стеклу, отпрыгивая, чтобы осколки не поранили ее.

Девушка перевела дыхание и поспешила к раме с осколками, осторожно перелезая, сдерживая крики, когда куски стекла разрывали кожу. Когда почувствовала боль в бедре, девушка не удержалась и, потеряв равновесие, полетела вниз, слыша грохот. Выбили дверь.

Быстро поднявшись, Лиана вскрикнула от боли, не ожидая такой агонии, но постаралась не обращать внимания, зная, что только задержит себя из-за жалости. Замечая только стены со всех сторон, она начала высматривать дверь, сдерживая панику, зная, что выход должен быть обязательно.

Увидела деревянную дверь, счастью не было предела. Лиана кинулась к ней и, открыв, быстро захлопнула, радостно считая, что смогла уйти от преследования жестокого мужчины.

В следующее мгновение раздался грохот – дверь с силой ударилась о стену. Вздрогнув от неожиданности, девушка резко обернулась. Она с ужасом смотрела на Витора, стоявшего на входе с расставленными ногами, а потом закричала и кинулась в сторону, как почувствовала невероятную тяжесть, падая от непосильной ноши на пол.

– Теперь не уйдешь. Не сбежишь! – довольно закричал Витор, переворачивая и дергая девушку к себе, перевязывая тонкие кисти веревкой, с яростью сдавливая, когда она старалась ударить его.

– Не трогай меня, – воскликнула Лиана.

– Ну уж нет! Теперь трону. Еще как трону, – довольно рявкнул он и, поднимаясь, отмечая кровь и порезы на руках, животе и на бедре (самый глубокий из всех), недовольно прогрохотал: – Ты ранена.

Лиане было все равно, она с паникой в глазах смотрела по сторонам, не понимая, где мужчины, желая знать, что с ними случилось. Они не могли ее оставить. А значит… случилось плохое. Зная, что панику и страх нельзя показывать, девушка выдохнула:

– Где Сияр?

– Сияр? Без понятия про какого любовника ты говоришь. Теперь ты будешь знать только меня.

– Что с ним? – не унималась самбарка.

– Какая наглая, – с презрением бросил Витор, до боли сжимая кисти. – Ну ладно уж, чего теперь. Одного точно я застрелил, и он упал за ворота замка, разбившись, а второго ранил. Именно предводителя повстанцев я ранил. Но не волнуйся, к вечеру его повесят.

Слезы стояли в глазах девушки. Лиана не могла поверить. И ведь она так надеялась, что все будет хорошо, но нет. Ничего хорошего – их больше нет. Сияра больше нет.

«Как же так? Как?!»

Высокий мужчина сжал тонкую талию до хруста и выдохнул ей в лицо:

– Что же… вот наши пути и встретились. Теперь ты моя игрушка, с которой я буду делать все, что хочу. Обещаю, ты забудешь о своем любовнике в моих объятьях.

– Ненавижу тебя, – процедила девушка и плюнула ему в лицо. Мужчина не ожидал. Он вытер ладонью ее плевок и в следующую секунду ударил по лицу.

Лиана ахнула, почувствовав резкую боль, но промолчала, что удивило Витора. Он не ожидал и первые секунды был разочарован.

Что же… девчонка стала сильнее. Но это ведь хорошо… больше страсти в его постели. И она не сломается.

Некоторое время Витор смотрел на девушку, а потом схватил ее за локоть и потащил из дома, стараясь двигаться быстрее, чтобы она в полной мере почувствовала себя пленницей.

Девушка кое-как успевала, безжизненно передвигая ноги. Как она мечтала, чтобы день вернулся назад. Она даже не могла представить, что все так выйдет. И теперь лишилась всего.

Мужчина ботинком распахнул дверь и она со стуком открылась, пропуская мужчину и девушку на улицу. Когда Лиана вышла из темноты, то взгляд остановился на земле. В грязи лежал Вейх лицом вниз. Девушка истерично всхлипнула и громко закричала, ужасаясь увиденному, но тут же ее дернули за плечи, пытаясь привести в чувство.

– Молчи! Он жив, но завтра его повесят. Смешно, мне даже не пришлось тащиться в лес. Главарь повстанцев так легко попался, защищая женщину. Невероятно!

Грудь девушки тяжело опускалась. Она перевела взгляд на мужчину, желая высказать ему все, что думала, как вдруг он громко прокричал:

– Уведите волчонка и закройте в клетке.

Крупный, лысый охранник с длинной бородой, от которого несло навозом, кивнул своему воеводе и направился к телеге, рядом с которой на грязной земле сидел маленький мальчик. Ребенок был облачен в оборванную одежду, а засаленные волосы стояли торчком. Он сжался, увидев приближающегося мужчину, и закрыл лицо руками, показывая кусок хлеба, который до этого грыз.