Завоеватель - Шари Энтон

— Лорд Сеттон лежал в постели — он умирал, или нам так казалось. Епископ Терстан прибыл, чтобы исповедовать Сеттона. Меня позвали в комнату и сказали, что мне оказана огромная честь. Как часть епитимьи, наложенной на Сеттона, епископ Терстан потребовал, чтобы Дассет предоставил человека для крестового похода. Сеттон выбрал меня. Я стал упираться, так как знал, что не подхожу, и потом, мне вовсе не хотелось становиться крестоносцем. Епископ взглянул на Сеттона и сказал: «Сообщите ему о вознаграждении». И тогда Сеттон сказал, что по моем возвращении я женюсь на Клэр и получу земельный надел. От такого щедрого вознаграждения не отказываются.

Епископ откинулся в кресле.

— Меня поражает, почему лорд Сеттон выбрал вас, и почему назначена такая большая награда.

— Мне этого не сказали, а я не осмелился спросить. Я тоже недоумевал, но…

— Хм. Еще меня удивляет тот факт, почему послали за епископом Терстаном, когда в Дассете есть священник, не так ли? Он мог бы исповедовать Сеттона.

— Да. Это отец Роберт. Но епископ часто бывал в Дассете.

— Но когда человек умирает и боится, что не успеет исповедоваться, подойдет любой священник. Если только… если только Сеттон чувствовал, что не сможет открыть свои грехи отцу Роберту. — Епископ помолчал немного, потом продолжил: — Либо грех был настолько велик, что лишь епископ мог отпустить его. Когда священник налагает епитимью, она соответствует содеянному греху. Я склонен думать, что лорд Сеттон согрешил против вас, а вознаграждение возмещало этот грех.

Бернард похолодел.

— Это убийство моих родителей?

Епископ поколебался, прежде чем ответить.

— Возможно. Но учтите, Бернард, что это всего лишь домыслы.

Бернард встал. Рана у него саднила, тело стягивала повязка, голова кружилась, а сердце ныло. Он подошел к окну и, выглянув в сад, уставился на цветник из роз.

— Ваши домыслы могут быть верны, — сказал он, стараясь сохранять самообладание. — Если Сеттон приказал убить моих родителей, то ему ни к чему было, чтобы священник из Дассета узнал о его злодействе. Поэтому он послал за епископом, а Терстан, узнав о совершенном злодеянии, потребовал от Сеттона возмещения. Мне пообещали землю и Клэр. Епископа это устроило. А Сеттон посчитал, что я никогда ничего не получу. Представляю, как он обрадовался, когда узнал о моей смерти! Все складывалось так, как он и предполагал.

— Это ошибочное сообщение коснулось жизни многих, — сказал епископ. — Для лорда Сеттона это означало, что он может искать мужа для Клэр.

— И он нашел Юстаса Маршалла, — кивнул Бернард. — Накануне помолвки Сеттон узнает, что я нахожусь в Йорке со сломанной ногой. Если бы Терстан был жив, он засвидетельствовал бы мои притязания на награду, и Сеттону пришлось бы выполнить обещанное. Но Терстан внезапно умирает, и в вопросе о вознаграждении слово Сеттона перевешивает мое слово. Его устраивает брачный договор между Клэр и Юстасом Маршаллом, и он твердо верит в то, что сможет отвергнуть мои требования, а вот я не в состоянии ничего сделать. — Бернард повернулся к Саймону. — Разве есть способ доказать его вину! Или все это, как говорит епископ, одни предположения?

— Если говорить честно, то почти невозможно доказать причастность Сеттона к смерти твоих родителей, — заявил Саймон. — Я могу допросить людей в Факстоне и здесь, в Дерли, но, даже если кто-нибудь видел убийц, сомнительно, что мы их найдем. А Сеттон уже исповедовался епископу Терстану, и грехи ему отпущены, так что он не обязан исповедоваться вторично.

Перед Бернардом мелькнул луч надежды.

— Но если Сеттон не выполнил епитимью, разве он все равно свободен от грехов?

Епископ кивнул.

— Думаю, что отпущение грехов произошло, как только вы вышли из его спальни. Но Богу известно, что епитимья не выполнена, поэтому место лорда Сеттона в раю остается под сомнением. Неплохо ему об этом напомнить.

— Хм. Сеттону это безразлично, если только он опять не окажется на смертном одре. Могущественный зять — вот его земная награда и защита. Как бы я ни хотел отомстить Сеттону, стоит мне лишь поднести клинок к его горлу, как он тут же потребует, чтобы меня повесили. — Бернард снова отвернулся к окну. — Как мне все исправить? Я бы многое отдал за то, чтобы начать заново с того момента, как въехал в Дассет.

— И что бы ты тогда сделал? — поинтересовался Саймон.

— Не знаю, — пожал плечами Бернард. — Я много раз это обдумывал и всегда, доходя до того момента, когда Сеттон заявляет мне, что Клэр я не получу, опять теряю голову. — Он обернулся. — Клэр моя. По закону она невеста моя, а не Маршалла, и должна стать моей женой, а не его.

— Но между Маршаллом и Сеттоном заключен брачный контракт. Маршаллы — очень влиятельная семья.

— Они богаты. И их ценят при королевском дворе, — добавил епископ. — Интересно, что про все это думает Маршалл.

Бернард сомневался в том, что лорд Сеттон сообщил Маршаллу об отсутствии его невесты.

— Он может ничего пока не знать, так как приезжает в Дассет только сегодня.

— Маршаллу не понравится эта новость, — заметил епископ. — Возможно, он попытается сам отыскать леди Клэр. Маршаллы свято соблюдают кодекс рыцарской чести. Их двор считается самым респектабельным в королевстве. Бернард сел в кресло лицом к епископу.

— Значит, он честный человек.

Снова забрезжил луч надежды.

— Я незнаком с Юстасом, но полагаю, что он — достойный член своей семьи.

— Если он услышит мой рассказ, поверит ли мне?

— Возможно. Но ведь сначала он выслушает лорда Сеттона…

— Верно. Но если я приеду в Дассет и поговорю с ним как рыцарь с рыцарем…

— Не торопись, Бернард, — предостерег его Саймон. — У тебя могут возникнуть трудности. Как ты туда попадешь? Ты не успеешь даже въехать в ворота, как тебя схватят и бросят в подземелье. Но если и не бросят, то учти — Сеттон и Маршалл уже успели поговорить как лорд с лордом.

— Хорошо, Саймон, — согласился с ним Бернард. — Но послушай. Я приезжаю в Дассет и заявляю перед Сеттоном и Маршаллом о том, что претендую на вознаграждение, считая этот разговор делом чести между рыцарями. Надеюсь, что Маршалл, по крайней мере, выслушает меня. Что из этого выйдет? — Бернард стал загибать пальцы. — Они оба могут рассмеяться мне в лице и бросят меня в темницу либо тут же повесят. Или Маршалл поверит мне, расторгнет помолвку, и Клэр сможет выйти за меня. Или, скорее всего, я должен каким-то образом доказать, что говорю правду, а Сеттон лжет.

Саймон ухмыльнулся.

— Маловероятно, что на Сеттона вдруг найдет страсть покаяться и признать, что он лжет.

Бернард покачал головой.

— Он этого действительно не сделает. Остается только один способ доказать, что я прав. Это турнир.

Епископ хлопнул в ладоши.