Волшебный полигон Москва - Владислав Выставной

– Привет всем! – крикнула Марина, снимая шлем – Как дела?

– Какая телка! – ухмыльнулся один из оборвышей, толстый и рыхлый лицом, – Иди-ка сюда, поздоровкаемся!

– Я хочу такие кожаные штаны! – заявила грязноватая девушка в не по размеру большом и дырявом пальто.

– А я – курточку, – осторожно пролепетала худенькая девчонка в круглых очках, кутавшаяся в полосатое одеяло.

– А мотик – мне, – визгливо закричал паренек в гномовском комбинезоне, мелкий и конопатый.

Марина не успела сказать и слова, как на нее со всех сторон набросились эти самые оборванцы. Ее стащили с мотоцикла и довольно бесцеремонно потащили прямо ко входу в университет.

На том месте, где полагалось быть вахтеру, стоял огромный корявый и сучковатый пень, почему-то в фуражке.

– Куда? Документы! – утробно прорычал пень гнилой поперечной трещиной.

– Разбойничий билет! – проорал тот, кто бежал впереди. Показывая пню какую-то корочку.

– Разбойничий!

– Разбойничий!

– Хорошо, проходите, – уже в пустоту сказал пень и шумно вздохнул.

…Марину бросили перед кафедрой огромной аудитории. Мотоцикл прислонили к стене. Как его затащили сюда – было непонятно.

– Так вы и есть те самые разбойники! – сев на полу, спросила Марина.

– Те самые! – заорал один из оборванцев.

– Это мы! – заорали остальные, восторженно прыгая по аудитории.

Марина огляделась.

Да, забавно. Игра превратила студентов в разбойников и нищих, решив, видимо, поиграть с ними в Собор Парижской Богоматери. Такое перевоплощение, очевидно, школярам пришлось по душе…

Глядя на аудиторию, Марина не знала, что ей делать – трепетать от страха, смеяться или вот так же беззаботно прыгать вместе со всеми (последнего ей хотелось больше всего).

К ней рядом подсел здоровенный босой парень, голый по пояс, в экзотических татуировках и подранных штанах из мешковины. От него разило какой-то сивухой и одеколоном «Hugo Boss».

– Ну, что, подруга, повеселимся?

Чтобы сразу расставить все точки над «и», Марина спокойно нашарила в кармане кастет, всунула пальцы в отверстия, сжала кулак, и, стараясь не переусердствовать, заехала нахалу по скуле.

Парень, несмотря на все свои татуировки и благовония, вырубился моментально. Он не успел среагировать: ведь трудно предположить, что в карманах у симпатичной девушки может быть такое хамское орудие драки.

Марина похвалила себя за то, что приняла в свое время этот странный сувенир от Макса.

(«От Макса?! – мелькнуло в голове. – Значит…»)

Но к Марине уже подскакивали возмущенные разбойники. Дело могло обернуться плохо. Поэтому Марина, не дожидаясь вопросов, сама принялась раздавать удары направо и налево, пока ее не огрели сзади чем-то тяжелым по голове.

– Эй, коза, ты что – шуток не понимаешь? – обиженно простонал кто-то.

– Дура какая-то!

– Да оставьте ее в покое, может она бешеная!

– О! У меня ж фингал теперь будет!

…Марина сидела на столе рядом с кафедрой, а какая-то бледная барышня в завядшем венке и в чем-то, напоминающем ночную рубашку, прикладывала ей к макушке мокрые тряпки. По аудитории разносился многоголосый стон.

– …И байк мне мой верните! С-с… – говорила Марина, морщась от боли. Шишка наросла изрядная.

– Да забирай, кому он нужен! – примирительно заявили с галерки. – Мы ведь просто познакомиться хотели! Не насиловать же тебя сразу!

– А мне показалось обратное! – заявила Марина.

– Извини… Просто у нас так принято, – сказал очкарик в длинных грязных дредах и ватнике. – Не знаем, что на всех нашло, но по другому никак не можем. Раз по Игре нам всем раздали личины разбойников…

– Это я поняла, – ответила Марина. – И куда преподаватели только смотрят?

Разбойники дружно заржали.

– А спроси у профессора, – предложил парень с дредами. – Вон он – за кафедрой. До сих пор лекцию по философии читает.

Марина посмотрела налево и отпрянула: за кафедрой, уперев ветки в пожелтевшую стопку машинописных листов, стояла здоровенная коряга. Только теперь Марина заметила, что коряга тихо шевелится и невнятно бормочет ртом – трещиной.

– Простите, – с трудом произнесла Марина и слегка отстранилась.

– Внимание аудитории! – тихо прошамкала коряга. – Вернемся к понятию категорического императива Канта…

– Эй, мадмуазель, не бойтесь! – весело крикнули с галерки. – Он нам не мешает. Главное, чтобы декан не зашел…

Раздался треск и грохот. Дверь слетела с петель и рухнула на пол аудитории.

– Ну просили же – не поминать его в суе! – крикнул кто-то.

В аудиторию просунулась здоровенная колода.

– Что за шум в аудитории, – прорычала она. – Всех! Всех отчислю!

Марину поразила не столько мощь и разговорчивость колоды, сколько торчащий из кольчатого спила на макушке топор.

Впрочем, на этом речь колоды закончилась. Она медленно развернулась, показав еще один топор с тыльной части, и, гулко топая и скрипя, удалилась.

– Слава богу, не стал канитель на полчаса разводить, как обычно, – сказал очкарик.

– Лучше скажи, что тебя к нам занесло? – поинтересовалась девушка, что «работала» с Марининой шишкой.

– Видишь ли… Меня сюда послали. Я Игрок…

Девчонка бросила тряпку и заголосила, указывая на Марину :

– Братья разбойнички! Она – Игрок!

Разбойники перестали дурачиться и бросились к рядам, что были поближе к кафедре. Коряга за кафедрой оживилась, решив, видимо что интерес проявлен к ее лекции, и завыла:

– Так вот, это были великие слова! И их стоит записать! Повторяю – записать, проверю! Итак, Кант считал, что эта самая максимума…

Кто-то из разбойников подскочил к коряге сзади и надел ей на то, что заменяло голову полиэтиленовый пакет. Коряга недоуменно замолчала и продолжила свои бормотания, но уже гораздо тише.

– Так ты Игрок, – приободрившись, протянул татуированный парень. – А я думал – плохо мое дело: девчонки меня одной левой укладывают… А раз Игрок – тогда понятно…

– Что тебе понятно, Крюгер? – усмехнулся рыхлый лицом парень, тот который хотел первым «поздоровкаться» с Мариной. – Вопрос в другом – что Игроку понадобилось в нашем логове?

– Что ты хамишь, Большая Мама? – сказал очкарик с дредами.

– Веник, достал! Я же просил не назвать меня так, – обиделся толстяк.